Лилия Лукина - Если нам судьба...
На том они и порешили, и Андрей отправился бродить по городу, чтобы получше представить себе, что же здесь творится. А творился, по его пониманию, полный беспорядок. В толпе сновали карманники, нищие стояли не только, как он привык видеть, на паперти, но чуть ли не на каждом углу. То тут, то там собирались толпы возбужденных людей, о чем-то спорили, кого-то хвалили, кого-то проклинали. Никто не занимался делом, все только говорили.
Найдя базар, Власов убедился в своей правоте — чего там только не было! Деревенские не только продавали птицу, масло, сало, яйца, но и меняли продукты на вещи, так что голод семье не грозил, понял он, и пошел прицениваться. День клонился к вечеру, и продавцы спешили, распродать свой товар, чтобы засветло вернуться домой — на дорогах пошаливали. Керенки неохотно, но брали, и Андрей накупил всего, что, по его понятиям, могло понравиться Елизавете Александровне. Даже самому себе он не хотел признаться, что всей душой полюбил эту необыкновенную девочку-женщину.
Нагруженный четырьмя связанными за лапы курами, лукошком яиц, большим кругом сливочного масла в чистой тряпочке, куском сала, караваем серого хлеба, вязанкой лука, мешочком сахара и многим другим, для чего пришлось покупать большую корзину, он продолжал ходить по базару в поисках чего-то необыкновенного, сам не знал чего. Наконец он набрел на ряд, где стояли продавцы совсем другого вида.
Это были городские жители, которые принесли сюда, кто что мог: кто платье, кто посуду, кто книги, чтобы продать это или поменять на продукты. Здесь Власов нашел то, что, сам не зная, так старательно искал — это был кофе. Впервые он увидел его, когда попал в денщики к Матвееву, и знал, что тот его очень любит. Интеллигентного вида женщина сиротливо стояла с коробочкой, наполненной темно-коричневыми зернами, и, наверное, сама не верила, что кого-то это может заинтересовать. Власов, не торгуясь, забрал всю коробочку. И счастливый пошел к дому Добрынина. Он представлял себе, как обрадуются изголодавшиеся женщины.
Бродя по базару и разговаривая с продавцами, Власов у всех интересовался, откуда они, далеко ли их деревня от города. И, получив ответ, спрашивал: «А от «Сосенок» это далеко?». Найдя нескольких крестьян, кто жил поблизости от усадьбы, он на будущее договаривался с ними, что сам будет приезжать и менять продукты на вещи. По его разумению, керенок надолго не хватит, а тратить золотые червонцы, о которых ему намекнула Мария Сергеевна, пока не следовало — впереди ждала нелегкая дорога, да и появляться лишний раз в городе тоже не следовало, чтобы глаза не мозолить.
Вернувшись в усадьбу, Андрей разгрузил коляску и занес продукты на кухню. При виде такого изобилия Семен только ошеломленно всплеснул руками. Крутившиеся здесь же Катька с Петькой переглянулись и посмурнели.
Глядя на них, Власов громко сказал:
— Семен, лошадь притомилась, пусть сегодня в конюшне постоит. Нечего ее попусту гонять. Да и незачем уже, — и шепотом добавил: — Я в городе отца с братом нашел. Завтра утром, как за доктором поеду, так и их привезу. Они в доме поживут, в той комнате, что мне отвели, по хозяйству помогут. Да и сами поправятся на свежем воздухе, не все им по больницам бока отлеживать. А посмотреть их здесь и доктор Добрынин сможет. Авось, не побрезгует, — и подмигнул Семену.
Выйдя из кухни, Андрей отправился в каминную.
Елизавета Александровна, его взгляд невольно выделил ее первой из всех здесь собравшихся, сидела на диванчике рядом с мужем, державшим на руках сына. Глафира с Павликом сидели на другом диванчике около окна, и девушка, пользуясь последними лучами заходящего солнца, читала мальчику какую-то книжку. Мария Сергеевна, по своему обыкновению, раскладывала пасьянс.
— Добрый вечер, — сказал Власов. — Мария Сергеевна, продукты-то я купил, да вот незадача, готовить по-благородному не умею. Как быть-то? — с этими словами он подошел к Матвееву и, улыбаясь, протянул ему коробочку с кофе.
Мария Сергеевна и Лизонька пошли на кухню, посмотреть, что он привез. Тем временем Артамон Михайлович открыл коробочку и поднял на Андрея изумленный взгляд:
— Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Признавайся, какой ресторан ты ограбил? Достать в наше время кофе — это то же самое, что… Я даже не знаю, что…
— Андрей Егорович, — раздался сзади голос Елизаветы Александровны, — вы волшебник? — Она глядела на него с таким восхищением, с каким дети смотрят на фокусника, когда он достает зайца из шляпы, — Том, там курочки, живые, и еще много чего…
— Лизонька, посмотри, кофе, настоящий. Вот, понюхай… Андрей, у меня просто нет слов.
Власов смотрел на них, как взрослый смотрит на любимых детей, радуясь их счастью больше, чем они сами.
— Пойду помогу Марии Сергеевне, — сказал он и вышел.
На кухне кипела работа. К великому удивлению Андрея, Мария Сергеевна со знанием дела занималась приготовлением ужина — сноровисто ощипывала обезглавленную Семеном курицу.
Власов вопросительно смотрел в глаза Марии Сергеевны, она молча ему кивнула. Значит, поговорила, понял он. И судя по ее виду, особых возражений против его плана не было.
Успокоившись, Андрей стал рассказывать о своей поездке в город: о том, что встретил в городе отца с братом и привезет их завтра в усадьбу, когда за Добрыниным поедет, и что не худо бы тому и их посмотреть — Мария Сергеевна кивнула, соглашаясь, что он договорился с крестьянами из ближних деревень, что сам будет к ним за продуктами приезжать, на вещи менять.
Мария Сергеевна снова кивнула и сказала Семену, чтобы тот собрал то, что сочтет нужным для этих поездок, и покажет ей. Возившийся у шкафа с посудой Семен с готовностью согласился.
— Мария Сергеевна, простите за вопрос, но где вы так готовить научились? Очень уж ловко у вас все получается.
— А вы думали, Андрей, что мы ничего не умеем? — засмеялась она. — Я, голубчик, смолянка. Нас учили и варенье варить, и капусту квасить, и пироги печь. Из нас настоящих хозяек готовили. Кстати, и белье стирать тоже, — она продолжала смеяться.
— Что же? — удивился Власов. — И Елизавета Александровна все это умеет делать?
— А как же! Не могла же я дочь замуж выдать, если она за хозяйством приглядеть не сумеет.
Потрясенный Власов не нашел, что сказать, и подошел к Семену.
— Ну? — тихонько спросил он.
— Шептались промеж себя, как отцу сообщить, что Артамон Михайлович приехали и ты с ним и что с продуктами теперь полный порядок. Хотят ночью лошадь взять и в город съездить. Так я в конюшне лягу. А ты бы, Андрей, пока травы для лошадки накосил, коса возле теплицы стоит.
Беря косу, Власов заодно решил посмотреть, что это за обрыв, с которого собирался сигануть Семен, если не сможет уберечь хозяев. Отвесный склон, высотой сажен с десять, заканчивался нешироким каменистым берегом, на который лениво набегала речная вода. Да, подумал он, здесь действительно можно разбиться насмерть.
После ужина Власов обошел дом, с помощью Семена запер все двери нежилых комнат первого этажа и, как они раньше уже договорились с Матвеевым, пошел на второй этаж в кабинет, где его уже ждали сам Артамон Михайлович и Мария Сергеевна. Елизавета Александровна и Глафира возились в каминной с детьми. Семена Андрей поставил караулить около двери кабинета, чтобы их не могли подслушать из коридора.
Мария Сергеевна сидела в кресле с высокой спинкой около изящного хрупкого столика и крутила кольцо на пальце — нервничает, понял Власов. Матвеев, несмотря на боль в ноге, ходил прихрамывая по комнате и, увидев Андрея, кивнул ему на второе кресло, и Власов осторожно присел на его краешек.
— Андрей, Мария Сергеевна пересказала мне твой с ней разговор. Это действительно настолько серьезно? Я знаю твою преданность мне, ценю тебя и люблю, как любил бы брата, если бы он у меня был. Верю тебе абсолютно. Поэтому скажи мне откровенно, ты не преувеличиваешь опасность? Бросить здесь все, что веками наживалось моими предками, оставить сына нищим? Для этого нужны очень веские основания.
— Артамон Михайлович, вы сохраните жизнь сыну и жене, племяннику, Марии Сергеевне. А это стоит любых денег. Опасность действительно у порога, даже и не у порога, она в самом доме. Катька с Петькой сегодня ночью собирались поехать в город к отцу, но они не смогут взять лошадь. Значит, завтра надо ждать их отца. Он обязательно приедет узнать, почему их не было. Нам надо выиграть время. Послушаем, что скажет Добрынин о вашей ране, сколько времени вам на поправку потребуется, и будем потихоньку готовиться к отъезду. Через Баратов нам ехать нельзя, поэтому, видимо, придется на лодке переправляться на тот берег, а там уже либо нанимать, либо покупать лошадей.
— Тебе это, наверное, трудно понять, Андрей, но мне больше всего жалко библиотеку. Если бы ты знал, какие сокровища здесь собраны. Ладно еще, если бы нашлись люди, способные это оценить, так ведь на растопку пустят, на самокрутки. Кстати, ты кури, кури. Тебе же это думать помогает, сам говорил.
