Дик Фрэнсис - На полголовы впереди
— Эй, вы! — резко сказал он, когда я оказался поблизости, — очевидно, решил отбросить притворную любезность.
— Да, сэр?
— Кофе мне, — сказал он.
— Хорошо, сэр.
— Сейчас же.
— Хорошо, сэр.
Я передал заказ Занте Симоне, которая сердито вынимала из духовки противень с сосисками, всем своим видом выражая протест против всего на свете, взял кофейник и на подносе понес его Филмеру.
— Зачем мы останавливались ночью? — отрывисто спросил он.
— По-моему, чтобы починить рацию, сэр.
— Мы останавливались два раза, — сказал он тоном обвинителя. — Зачем?
— Не знаю, сэр. Наверное, главный кондуктор сможет вам объяснить.
Мне пришло в голову — интересно, что бы он сделал, если бы я сказал:
«Ваш человек Джонсон чуть не пустил под откос поезд вместе с вами»? И тут я сообразил, что его расспросы, возможно, вызваны беспокойством: он хотел услышать, что не случилось ничего опасного. Похоже, мой ответ доставил ему некоторое облегчение, и я с трудом устоял перед искушением лишить его этого удовольствия, сказав, что рацию кто-то вывел из строя, — сидевшие за соседним столиком тоже прислушивались к нашему разговору, а нагонять на всех уныние и страх не входило в мою задачу. Вот нагнать уныние и страх на кое-кого одного — дело другое...
Все остальные, по-видимому, заметили, что ночью мы подолгу стояли, но особых жалоб никто не высказывают. Никто ничего не имел против того, чтобы пропустить «Канадец» вперед. Царившие во всем поезде хорошее настроение и дружеская атмосфера помогали не обращать внимания на подобные мелочи. Пусть путешествие близится к концу, но пока еще за окном простирается необыкновенной красоты ущелье, вызывающее восторженные восклицания, а впереди Ванкувер и последние скачки, которые обещают стать эффектным финалом. Так они и говорили: замечательное путешествие, просто замечательное.
Примерно через полчаса я пошел назад, в вагон Лорриморов, за подносом и чашками. Я постучал в дверь, но никто не ответил. Тем не менее я прошел в гостиную.
Мерсер стоял посреди нее с растерянным видом. Он осунулся, и видно было, что он чем-то потрясен.
— Сэр? — произнес я.
Только теперь он заметил меня.
— Мой сын, — сказал он.
— Сэр?
Шеридана в гостиной не было. Мерсер был один.
— Остановите поезд, — сказал он. — Мы должны вернуться назад.
«О господи», — подумал я.
— Он вышел... на площадку... чтобы посмотреть на реку... — с трудом выговорил Мерсер. — А когда я выглянул... его там не было.
Дверь на площадку была закрыта. Я прошел мимо Мерсера, открыл ее и вышел наружу. Как он и сказал, там никого не было.
Там только свистел ветер. Начищенные медные поручни шли вокруг площадки на высоте пояса, а обе дверцы по сторонам были крепко заперты.
По правой стороне пути время от времени попадались такие места, где человек мог беспрепятственно упасть с тридцатиметровой высоты прямо вниз, в жуткую пенящуюся на порогах реку. Там таилась смерть. Мгновенная смерть. Я вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь. Мерсер стоял, пошатываясь, — и не только от толчков поезда.
— Присядьте, сэр, — сказал я, взяв его под руку. — Я скажу кондуктору. Он знает, что делать.
— Мы должны вернуться назад. — Ноги его подкосились, и он сел. — Он вышел туда... а когда я выглянул...
— Вы сможете подождать, пока я схожу к кондуктору?
Он тупо кивнул:
— Да. Поскорее.
Медлить я не стал — растерянность и потрясение, которые испытывал Мерсер, передались и мне, пусть и не отягощенные другими его горестными переживаниями. Полчаса назад по виду Шеридана никак не похоже было, что он намерен броситься вниз со скалы; правда, мне еще не приходилось видеть людей, которые собираются это сделать, так что откуда я мог знать? Может быть, это предвещал его отсутствующий взгляд, если бы только кто-нибудь сумел правильно его истолковать.
Я быстрым шагом прошел через все вагоны, только через ресторан шел не спеша, чтобы никого не переполошить. Когда я добрался до купе Джорджа, его дверь была все еще закрыта. Я постучал. Ответа не было. Я постучал снова, посильнее, и тревожно позвал: «Джордж!»
Из купе донеслось какое-то ворчание. Я без дальнейших церемоний открыл дверь и увидел, что он все еще лежит на койке одетый, еще не совсем проснувшись.
Я закрыл за собой дверь, присел на край койки и сказал ему, что мы потеряли одного пассажира.
— В каньоне Фрейзера? — переспросил он, с трудом сел и, скривившись, схватился за голову. — Когда?
— Думаю, что минут десять назад.
Протянув руку к рации, он выглянул в окно, чтобы сориентироваться.
— Знаете, возвращаться бесполезно. Если он упал в воду с такой высоты. А вода в реке холодная как лед, и видите, какое быстрое течение... И водовороты.
— Но его отец хочет вернуться.
— Ну еще бы.
Диспетчер, с которым на этот раз ему удалось связаться, находился в Ванкувере. Джордж объяснил, что сын Мерсера Лорримора... да-да, того самого Мерсера Лорримора... что его двадцатилетний сын упал из хвостового вагона Скакового поезда в каньон Фрейзера где-то между Адскими Вратами и точкой в двух-трех километрах от Йэля.
Мерсер Лорримор хочет остановить поезд и вернуться назад, на поиски сына. Он, Джордж Берли, должен получить указания из Монреаля. Диспетчер, изрядно ошеломленный, судя по голосу, велел ему оставаться на связи.
Я подумал, что теперь у нас уже не осталось никаких шансов доехать до Ванкувера без происшествий. Исчезновение Шеридана было настоящей катастрофой, и пресса, конечно, встретит нас в Ванкувере совсем не по тому поводу, как предполагалось.
— Пожалуй, я лучше пойду к Мерсеру, — сказал я.
Джордж осторожно кивнул:
— Скажите ему, что я приду переговорить с ним, как только получу указания из Монреаля, а? — Он потер рукой подбородок. — Придется ему простить мою щетину.
Вернувшись в вагон-ресторан, я увидел, что Нелл все еще сидит с Занте. Я шепнул Нелл:
— Отведите Занте в их вагон.
Она вопросительно взглянула на меня, но выражение моего лица ее нимало не успокоило. Тем не менее ей удалось увести Занте с собой, ничуть ее не встревожив. Я прошел впереди них через салон-вагон, через переходную площадку и снова постучал в незапертую дверь вагона Лорриморов.
Мерсер вышел в коридор из спальни, которую занимал с Бемби, — весь серый, с запавшими глазами, и по лицу его можно было безошибочно сказать, что случилось какое-то несчастье.
— Папа! — воскликнула Занте, протискиваясь мимо нас. — Что с тобой?
Он крепко обнял ее и повел в гостиную. Ни мне, ни Нелл не было слышно, что он ей шептал, но мы оба слышали, как она резко сказала:
— Нет! Не мог он этого сделать!
— Чего он не мог сделать? — тихо спросила меня Нелл.
— Шеридан выбросился с задней площадки в каньон.
— Вы хотите сказать... — в ужасе спросила она, — что он... погиб?
— Вероятно, да.
— О, черт! — вырвалось у Нелл. Вот именно, подумал я.
Мы вошли в гостиную. Мерсер каким-то механическим голосом спросил:
— Почему мы не остановились? Нужно вернуться назад.
Но по тону, каким это было сказано, я понял, что он уже не рассчитывает и даже не надеется найти Шеридана живым.
— Сэр, главный кондуктор на связи, ждет указаний, — сказал я.
Он кивнул. В общем-то он был разумный человек. Достаточно посмотреть в окно, чтобы понять — возвращаться бесполезно. Он понимал, что выпасть с площадки случайно практически немыслимо. Судя по тому, как он держался, он, безусловно, был уверен, что Шеридан бросился вниз сам.
Мерсер сел на диван, по-прежнему обнимая Занте, которая присела рядом и положила голову ему на плечо. Занте не плакала. Вид у нее был серьезный, но спокойный. Эта трагедия для нее началась не полчаса назад — она длилась всю ее жизнь. Занте потеряла брата еще тогда, когда он был жив.
— Нам идти, мистер Лорримор? — спросила Нелл, имея в виду себя и меня. — Могу я сделать что-нибудь для миссис Лорримор?
— Нет, нет, — ответил он. — Останьтесь. — Он с трудом проглотил комок, стоявший у него в горле. — Вы должны знать, что мы решим... что сообщить всем остальным... — Он беспомощно потряс головой. — Мы должны принять какое-то решение.
В этот момент пришел Джордж, сел в кресло возле Мерсера, опершись руками о колени, и сказал, что для него это очень-очень прискорбно.
— Мы должны вернуться назад, — сказал Мерсер.
— Да, сэр, но не весь поезд, сэр. Монреаль говорит, что поезд должен следовать в Ванкувер по графику.
Мерсер начал было возражать, но Джордж перебил его:
— Сэр, Монреаль говорит, что они уже подняли на ноги все местные власти в районе каньона, чтобы они искали вашего сына. Они говорят, что предоставят вам и вашей семье транспорт для возвращения туда, как только мы прибудем в Ванкувер. Вы же видите, — он взглянул в окно, — места здесь безлюдные, а? Но часто бывает, что кто-нибудь работает на реке. Вдоль каньона, совсем близко к нему, проходит дорога, а по другую его сторону — еще одна железнодорожная линия. Там есть городок, который называется... э-э... — Он кашлянул. — Хоуп[12]. Он у южного конца каньона, а? Там, где река становится шире, а течение — медленнее. Мы сейчас совсем недалеко от него, вы увидите. Монреаль говорит, что если вы будете находиться в Хоупе, то сможете попасть на место, как только появятся какие-нибудь новости.
