Анатолий Безуглов - Прокурор
- Садитесь, рассказывайте, - предложил Измайлов после обмена приветствиями.
- Я вот уже с Ольгой Павловной... - начал Щукин, не зная, куда девать руки. - Словом, объясните, товарищи, за что меня так? Оплеуха, можно сказать! - Он оттянул ворот рубашки и повертел шеей, словно задыхался.
- А в чем дело? - спросил Захар Петрович.
- Я человек простой, - продолжал Щукин. - Хочу знать, за что прокуратура против меня? Что я такого сделал?
Измайлов перевел удивленный взгляд с начальника цеха на своего помощника.
- Понимаете, - попыталась объяснить Ольга Павловна, - товарищ Щукин считает, что ему объявили выговор по нашему настоянию.
- Ерунда какая-то, - вырвалось у прокурора.
- Как же так? - растерялся начальник цеха. - Вызвал меня Грач, говорит: прокуратура проверяла твою работу и обнаружила нарушения законов о труде... Я, конечно, спрашиваю: когда проверяли, что нарушал? Он сказал, что в воскресенье, тридцатого июня, вы приходили, - ткнул он пальцем в Ракитову. - А у меня несовершеннолетний подросток Бойко трудился. Таким, мол, в выходные дни и ночное время работать нельзя. За это тебя требуют наказать... Но почему меня, товарищ прокурор? Я выполнял указания Самсонова! Выходит, он ни при чем? Выходит...
- Погодите, товарищ Щукин, - остановил его прокурор. - Во-первых, ни с Самсоновым, ни с Грачом разговора лично о вас не было...
- Это точно? - недоверчиво посмотрел на Измайлова Щукин.
- Абсолютно точно.
Начальник цеха нахмурился и угрюмо произнес:
- Вот, значит, как... Ну, ясно...
- А на тот факт, что у вас по выходным трудятся несовершеннолетние, и не только в вашем цехе, я уже указала вашему руководству, - сказала Ракитова.
- Все цеха указали? - снова недоверчиво спросил Щукин. - И гальванический, и механический?
- И упаковочный тоже, - подтвердила Ольга Павловна. - Уверяю вас, ни единого нарушения не пропустила.
- Та-ак, - протянул Щукин. - Значит, одного меня решили сделать козлом отпущения. - Он зло хмыкнул. - Не выйдет! - И стиснул руки так, что хрустнули пальцы.
- А факт был? - спросил Захар Петрович. - Работали в воскресенье несовершеннолетние?
- Факт был, отказываться не буду. Так ведь Самсонов вызвал - дать план любой ценой! Чтобы на работу вышли все! А все - значит и пацаны, которым еще и восемнадцать не стукнуло. Я так понимаю.
- Разве вы сами не знали, что нельзя? - спросил Измайлов.
- Нельзя? У нас на заводе все можно! Вернее, на все закрывают глаза, если надо! Гони план, а там хоть гори голубым огнем! Победителей не судят, говорит Самсонов.
- Это смотря какой ценой досталась победа, - заметил Захар Петрович. - Я считаю, что она сомнительна. А вы?
- Может быть. - Щукин был занят своими мыслями и заговорил о наболевшем: - Однако почему отдуваться должен именно я? Двадцать лет вкалываю на заводе! Не то что выговора, замечания не имел! Рабочим начинал...
- Самсонов, говорят, тоже начал со станка, - вставил Захар Петрович.
- Не знаю, как он, а я действительно с ученика... И, признаюсь, в начальники не лез. Повышали!
- Вы в профком обращались по поводу выговора? - задал ему вопрос прокурор.
- Я сам член комитета, - произнес он с горькой усмешкой. - Знаю, как на нашем заводе дела решаются. - Он махнул рукой: - Сплошной формализм.
- И вы миритесь с этим? - спросил Захар Петрович.
- Что значит миримся? Так уж Самсонов поставил. Взять хотя бы работу в выходные. Без всякого профкома решают. Заготовят приказ, а Пушкарев подмахивает. Или, например, борьба с пьянством. Сам был на заседании профкома, можете поверить. Собрались мы рассмотреть представления из вытрезвителя. Хотели вызвать людей, поговорить, все чин по чину. Самсонов отрубил: нечего, мол, самим портить показатели. Ответьте, что меры приняты. А в назидание одного-двух лишите премии - и все. Вообще-то Самсонов не любит присутствовать на заседаниях профсоюзного комитета. Но когда решается вопрос распределения жилья или путевок - он тут как тут, в обязательном порядке. А как же! Без Самсонова такое не решается. Не дай бог дадут квартиру не тому, кому надо по его расчетам...
- А как же очередность, списки? - удивился Захар Петрович.
- У Глеба Артемьевича свой список...
- И все молчат? - поинтересовался прокурор.
- Попробуй высунься! Так же, как меня, выговором или по карману вдарит... Вот и живут у нас по принципу: с сильным не борись. Тебе же хуже будет, а ничего не докажешь.
Захар Петрович покачал головой:
- Вы считаете этот принцип правильным?
- Не я его установил, - буркнул Щукин.
- Странно, я был убежден, что на заводе есть общественность и она пользуется авторитетом... - начал было Захар Петрович.
- Была, - перебил его начальник цеха. - Знаете, как рабочие называют Глеба Артемьевича? За глаза, конечно? Просто "Сам-Сам".
- Почему?
- Потому что ведет себя так. Он сам - и все! Больше никто для него не существует.
- Но его все-таки уважают?
- Уважают? - криво улыбнулся Щукин. - Кто вам сказал? Подумаешь, пару раз вышел на футбольное поле. Реклама! Показуха. Да и когда это было? А уж шума из этого...
"Зол на директора за выговор, - подумал о Щукине Измайлов. - Поэтому может быть необъективным. Обида - плохой советчик".
- Не хотел из избы сор выносить, да ладно, - продолжал начальник цеха. - А вы делайте вывод: уважают Глеба Артемьевича или нет. Взять хотя бы эти авралы. А они в конце каждого месяца, не говорю уже про декабрь. Побеседовал бы Самсонов с рабочими по душам, поговорил бы с нами, начальниками цехов: так, мол, и так, надо выкрутиться, поднажать... У него же один разговор - план на бочку, и никаких! А чтобы заткнуть рот, платит в тройном размере. Словно это его завод и деньги из его кармана. - Щукин приложил руку к груди: - Разве так можно? Значит, наше рабочее понятие во внимание не принимается? Рвачи мы, что ли, чтобы нашу совесть за рубли покупать?
- Выходит, покупает, - не удержался Измайлов.
- Покупает? - вскинулся Щукин. - Это еще надо посмотреть, кто кого... Послушайте, как ребята приспособились. Не считается с нами Самсонов, вот они и... Если по выходным в тройном размере платят, почему бы не воспользоваться? - Начальник цеха хитро посмотрел на Ракитову: - Вы в то воскресенье заметили, сколько курильщиков стояло у входа в цех?
- Да, - кивнула Ольга Павловна. - Человек пятнадцать. Сказали, что у них перекур.
- Перекур, - усмехнулся Щукин. - На три часа. С дремотой... Если хотите знать, бригады могли дать план еще в пятницу. Уложились бы в срок без всяких выходных. Они, как выяснилось, специально не торопились. Все детали на неделе заготовили, понимаете, фактически работу выполнили, а сделанную продукцию не сдали, припрятали...
- Припрятали? Зачем? - удивился Измайлов.
- Чтобы сдать ее в воскресенье, - пояснил Щукин.
- И что дает такая комбинация? - допытывался прокурор.
- Неужели не понятно? Все очень просто. Если бы готовая продукция была сдана тогда, когда фактически сделана, то рабочие-сдельщики получили бы за нее деньги в одинарном размере. А если они сдадут ту же продукцию в выходной день, то получат в три раза больше...
- Позвольте, - удивилась Ракитова, - я же сама видела в то воскресенье: станки были включены на полную мощность.
- Правильно, - согласился начальник цеха. - Чтобы электричество нагорало. А то ведь догадаются...
- Удивительно, - сказал Измайлов. - Выходит, станки гоняли вхолостую?
- Все предусмотрели... - развел руками Щукин.
- Удивительно, - возмущенно повторил Захар Петрович, - что вы, начальник цеха, зная об этом обмане...
- Не знал! - почти выкрикнул Щукин. - Могу вам дать честное партийное слово! Мне ребята признались только вчера, когда выговор на доске увидели. - Щукин тяжело вздохнул. - Уйду с завода, это точно. Надоело видеть, как у них там все расписано: кого понизить, кого передвинуть, кого повысить. Почему, вы думаете, Пушкарев под самсоновскую дудку пляшет? На замдиректора метит. Вместо Грача...
- А Павел Васильевич? - спросил Измайлов.
- На пенсию собрался. Да и трудно ему. Завод вон как расширили, а годы уже не те... Глеб Артемьевич обещал выхлопотать Грачу персональную пенсию. Теперь понимаете, почему Павел Васильевич выполняет любое распоряжение директора? Служит ему правдой и неправдой... Да, как ушел Благовидов, Самсонов совсем перестал с кем-либо считаться. Толковый был мужик Благовидов, что и говорить!
Измайлов знал, что Благовидов, бывший секретарь парткома, пользовался большим авторитетом на заводе и в городе. Но последние годы часто болел. В начале прошлого года ушел на пенсию. Возможно, если бы не болезнь, Благовидов до сих пор не покинул бы свой пост. Его уважали. С новым секретарем партийной организации Журавлевым Захар Петрович был почти не знаком.
- Вот вы, - обратился вдруг Щукин к Ракитовой, - видели аврал в конце квартала. А у нас в январе этого года такое творилось! По двенадцать часов люди от станка не отходили...
