Анна Данилова - Волчья ягода
– Я вообще не понимаю, зачем ты посвятила его в свои планы… Малько – хороший парень, но зачем ему-то подставлять свою голову?
– Да я и сама не знаю, зачем я это сделала… Просто импульсивный поступок. Кроме того, я чувствую внутри себя какую-то дрожь, мне иногда бывает так тошно, так невыносимо, что я подумываю о том, чтобы умереть… Я тебе говорю это для того, чтобы ты понял – меня надо лечить. Пока я сама этого хочу. Ты не забывай, что мне еще предстоят две операции… У тебя есть деньги?
Она впервые заговорила о деньгах… Она хочет уехать, ей страшно, ее преследуют кошмары… Он сам должен был увезти ее куда-нибудь к морю, на юг, за границу…
– Ты хочешь уехать?
– Да-а… – она, опрокинувшись на спину, изогнулась, как кошка, быстро перевернулась и положила свою голову ему на колени, словно зверек, ожидающий, чтобы его приласкали. – Увези меня отсюда… Я не хочу в тюрьму… Мне плохо, мне опять плохо…
– А ты уверена, что Мила умерла?
Берта мгновенно подскочила на месте и выпрямилась, словно проверяя, услышала она это в действительности или ей послышалось.
– Что значит: уверена или не уверена? Она была мертва, это точно. А ты что, забыл разве, что Миша был в морге и видел ее там… Они сняли кожу с ее лица… Это Журавлев, это он был неравнодушен к коже…
– Я убил Дубникова. Часа два тому назад.
Он сделал паузу, ожидая реакции Берты, но она смотрела на него так, словно он начал ей рассказывать фильм и вдруг остановился на полуслове…
– А когда приехал к Алиеву – он был уже мертв… – продолжил Ромих, поражаясь ее спокойствию. – Потом позвонил Белоглазову, но трубку взял не он, мне показалось, что там уже милиция… Может, это я стал таким мнительным, но ведь все это можно проверить… Хочешь, я позвоню Малько и все выясню?
– Он в больнице, – напомнила Берта.
Услышав только что от мужа о том, что он убил человека, она практически никак на это не отреагировала, словно он занимался этим каждый день: одним трупом больше – одним меньше…
– Берта, ты меня слышишь? Я убил Дубникова…
– Слышу… Тебе страшно? Скажи, Илья, тебе страшно? Теперь ты понимаешь, каково мне? Но этот страх должен пройти, ведь мы с тобой убили не людей, а животных, вернее, нет, даже хуже животных, мы убили тварей… Поэтому мы должны успокаивать себя и друг друга тем, что мы не совершили никакого преступления… Ведь они должны были убить меня, как до этого убили Милу, так что считай, что я защищалась… А ты – защищал меня… Обними меня, Илья… Ты такой хороший, сильный, добрый, ты ради меня пошел на такое… Господи, как же хорошо, что ты у меня есть…
– Берта, я хочу тебе кое в чем признаться… Я понимаю, что всем было бы лучше, если бы я промолчал, но я так больше не могу… Я много лет ношу это в себе… Но только сейчас понял, что не имел права быть с тобой, не должен был жениться на тебе и вообще вмешиваться в твою жизнь… Ты знаешь, сколько мне лет?
– Уф… – она облегченно вздохнула. – Ты об этом… Я уж подумала, что и впрямь что-нибудь случилось… Я знаю, Илюша, сколько тебе лет. В следующем месяце будет пятьдесят. Но что с того? Мы так много об этом говорили, и я не думаю, что нам вновь надо возвращаться к этой теме…
– Послушай, тебе всего двадцать три года, ты еще очень молода и можешь полюбить более молодого и достойного человека. Я эгоист, я сделал все, чтобы твой отец отдал тебя мне… И все же, перед тем, как тебе все рассказать, я должен объяснить причину, из-за которой это произошло… А причина эта – ты, твоя красота и молодость, и моя любовь к тебе…
– Ты обманул меня? Тебе шестьдесят? – Она попробовала пошутить, но у нее почему-то от волнения пересохло в горле, и она закашлялась. – Илья, да в чем дело? Говори! Что еще я должна выслушать? По-моему, все самое страшное ты мне уже рассказал… Разве может быть что-нибудь страшнее, чем убить человека?
Ромих молчал, уставившись в одну точку. Он вдруг подумал о том, что никогда, никогда не сможет рассказать Берте о своем прошлом. Он испытал странное чувство облегчения, как если бы собрался покончить жизнь самоубийством, но в последний миг передумал и отошел от края пропасти… А ведь ему хотелось туда броситься, хотелось, чтобы начиная с этой минуты у него появился либо союзник, способный его понять и простить, либо человек, возненавидевший его за эту правду.
– Илья, почему ты молчишь? Это связано с тем, что у нас нет детей?
Она задала этот вопрос потому, что эта тема была единственной, которая почти не обсуждалась в семье: оба были здоровы, но детей не было…
– Давай спать, уже поздно… – он взял ее на руки, как маленькую, и стал укачивать. Вдыхая аромат ее волос, кожи и ощущая под руками ее нежное легкое тело, он чуть не заплакал, представив себе, ЧТО могло бы сейчас произойти с ними, расскажи он ей о том, что он натворил в 93-м году, в С… Нет, Берта не поняла бы его и ушла… Но куда? К кому? Да разве можно было вообще думать о подобном признании в такую минуту, когда ей так плохо и она рассчитывает только на него, на своего мужа, на мужчину, которого любит и в преданность которого верит?..
– Так мы уедем или нет? – спросила она, прижимаясь к нему и чувствуя, что засыпает, погружаясь в сладкое беспамятство. – Илья, ты меня слышишь?
– Да, уедем, но прежде надо дождаться, когда выпишут из больницы Малько, и все с ним обсудить… Нам надо быть уверенными в том, что нас не ищут… Покой – вот что нам сейчас нужно… А теперь спи… А я буду рядом… Всегда.
* * *Когда он вернулся из больницы, квартиру было не узнать. Женя превратила ее в теплое и уютное гнездышко, о каком Малько мог только мечтать. А он и не знал, что у него такое большое и просторное жилище! Раньше все свои вещи он развешивал на спинки стульев и кресел, сваливал в кучу на диван, а грязная посуда могла целыми сутками громоздиться в раковине… Сейчас же, войдя в комнату, он не нашел ни одной своей вещи. И лишь в спальне, открыв шкаф, он замер, с удивлением оглядывая полки, на которых аккуратнейшим образом были сложены его рубашки и свитера, майки и носки…
– Я все перестирала, перегладила… – Женя смущенно улыбалась, следя взглядом за Сергеем, который осматривал свою квартиру так, словно видел ее в первый раз. – Но ты не думай, что мне это доставило особое удовольствие… Просто так удобнее, когда кругом порядочек. Тебе нравится?
– Нравится. Может, ты еще и обед приготовила?
– Приготовила. Но готовить я тоже не люблю. Я вообще лентяйка и больше всего люблю спать, смотреть телевизор, читать детективы и любовные романы. Я – обыкновенная, и мне бы не хотелось, чтобы ты заидеализировал меня. У меня куча недостатков, тяжелый характер и прочее…
– Слушай, а зачем ты мне все это говоришь? – Сергей усадил ее к себе на колени и посмотрел ей в глаза. – Ты словно предупреждаешь меня о чем-то…
– Просто я не хочу, чтобы ты думал, что я такая хорошая, а потом бы разочаровался… Я, конечно, постараюсь, чтобы здесь всегда было чисто, а на кухне было много еды, но это для меня не самоцель, я не люблю домашнюю работу и с детства через силу заставляю себя мыть полы и гладить… Просто я хотела бы попробовать пожить с тобой вместе, одной семьей… Не знаю, получится у нас или нет, но я буду стараться…
– Ну и я тоже буду стараться, а как же иначе? И все равно не могу понять тебя… Какие странные вещи ты мне говоришь… Ты хочешь быть моей женой?
– Для того чтобы ответить тебе на этот вопрос, я должна быть уверена в том, что я тебе подхожу. И насчет этого у меня к тебе есть один разговор. Он касается твоей работы.
– Говори… – Сергей насторожился. Его хорошее настроение улетучилось, уступив место тревоге. Что еще задумала эта маленькая женщина, чтобы не дать ему возможности расслабиться и помечтать?.. К чему эти разговоры о ее тяжелом характере, лени, недостатках? Неужели и она успела обжечься об это растрепанное и коротенькое словцо – «брак»? Но когда и с кем?
– Я знаю, что у тебя тяжелая работа, ненормированный рабочий день, а потому прошу тебя, как только у тебя будет возможность позвонить мне и предупредить о том, что ты, к примеру, не придешь домой ночевать, что ты уехал и вернешься приблизительно через месяц, полтора, полгода… позвони. Мне важно, чтобы ты знал, что я жду тебя… Поднять трубку и произнести всего несколько слов – это все, что мне нужно… Скажи, я требую слишком многого?
– А если я тебе не позвоню и неожиданно улечу, не предупредив тебя, то когда вернусь, тебя здесь уже не будет? – прозвучал его вопрошающий голос. – Так понимать твой вопрос? Ты мне ставишь условия?
Глаза Жени увлажнились, она опустила голову и замолчала. Она проиграла. С самого начала. Уверенная в том, что в ответ на ее просьбу она услышит обнадеживающие обещания, она вместо этого испытала на себе нечто противоположное.
Сергей почувствовал, как на его кисть капнула горячая слеза, и сердце его сжалось от нежности к плачущей у него на коленях такой серьезной и искренне страшащейся повторения собственных ошибок Жени.
