Эллери Куин - Тайна греческого гроба. Грозящая беда
— Слушаю, мистер Нокс.
Но к нему обратился Эллери:
— Крафт, вы знакомы с охранной сигнализацией, установленной в этом доме?
— Да, сэр…
— Проверьте ее сейчас же.
Крафт замялся, но после лаконичного жеста Нокса вышел. Никто не проронил ни звука, пока он не вернулся — но уже растерянный, с выпученными глазами.
— Система испорчена, она не работает, сэр! А еще вчера с ней было все в порядке, сэр!
— Что? — крикнул Нокс.
Эллери спокойно заметил:
— Как я и ожидал. Это все, Крафт… Мистер Нокс, я думаю, что смогу точно продемонстрировать вам и моим сомневающимся коллегам, насколько мы были обмануты. Я считаю, мистер Нокс, что вам не мешало бы взглянуть на эту вашу картину.
Нокс заметно встревожился. Жесткие серые глаза метали искры. Он испугался, и страх продиктовал ему незамедлительные действия. Ни слова ни говоря, он бросился вперед и выбежал из комнаты. За ним кинулся Эллери, а потом уже и все остальные.
Вскоре они оказались в большом, длинном и тихом зале на верхнем этаже — в галерее, по стенам которой на фоне темного бархата были развешаны прекрасные старые картины… Но в тот момент любоваться ими никто из них не был способен. Эллери старался не отставать от Нокса, шагавшего к дальнему углу галереи. Вдруг Нокс остановился у стенной панели и коснулся пальцами причудливого узора… Большая секция сплошной на вид стены беззвучно скользнула в сторону и открыла черное отверстие. Нокс засунул руку внутрь, замычал и диким взглядом уставился в темноту тайника…
— Она пропала! — вскричал он, побледнев, как мертвец. — Ее украли!
— Точно, — сухим тоном констатировал Эллери. — Остроумный прием, вполне достойный талантов призрачного партнера Гримшоу.
Вызов читателю
Мне доставляет огромное, невыразимое удовольствие прервать в этом месте историю о «Тайне греческого гроба», чтобы традиционно включить сюда испытание для читательского ума.
Мое удовлетворение объясняется тем, что эта таинственная история подбросила мне, вероятно, самый сложный клубок проблем, какой я когда-либо пытался распутать. Отсюда и радость — самая настоящая радость для человека, постоянно окруженного глумлением заплативших за книгу покупателей. «Такова-то ваша трудная задача? — вопрошает типичный представитель этого племени. — Господи, да я тотчас ее решил!» И поэтому для меня большая радость сказать ему: «Ну-ка, гений дедукции, теперь ты сможешь всласть поломать голову. И все-таки будешь как следует одурачен!»
Возможно, я чересчур оптимистичен. Во всяком случае, дело сделано, мой невеликодушный читатель, и теперь в твоем распоряжении имеются все факты, позволяющие найти единственно верное решение тройственной задачи: установить личность того, кто задушил Альберта Гримшоу, застрелил Гилберта Слоуна и украл картину у Джеймса Нокса.
И предупреждаю: поберегись! С наилучшими пожеланиями, твой покорнейший слуга,
Эллери КвинГлава 28
А потом Эллери сказал:
— Вы уверены, мистер Нокс, что картина украдена? Вы сами спрятали ее за эту панель?
Банкир с некоторым усилием кивнул, и жизнь начали постепенно возвращаться на его позеленевшее лицо.
— Последний раз я смотрел на нее неделю назад. Она лежала здесь. Никто больше об этом не знал. Ни одна душа. Панель эта была устроена очень давно.
— Что меня интересует, — сказал инспектор, — так это все обстоятельства происшествия. Когда украли картину? Как вор пробрался в дом и как узнал, где лежит картина, если мистер Нокс говорит правду и никто не знал об этом месте?
— Точно, что картину украли не сегодня вечером, — тихо пробормотал окружной прокурор. — Почему тогда не работает охранная система?
— Она работала вчера, как сказал Крафт, и, вероятно, позавчера, — ввернул Пеппер.
Нокс пожал плечами, а Эллери заметил:
— Всему найдется объяснение. А теперь давайте вернемся в кабинет мистера Нокса.
Он держался очень уверенно, и в смиренном молчании все последовали за ним.
Вернувшись в комнату с лакированными стенами, Эллери живо и бойко приступил к работе. Сначала он закрыл дверь, попросив Пеппера встать около нее и позаботиться, чтобы их не прерывали. Затем без колебаний взялся за решетку, вставленную в стену кабинета почти у самого пола. Повозившись с ней какое-то время, вытащил ее, положил на пол и сунул руку в образовавшееся отверстие. Все придвинулись ближе и вытянули шею — внутри располагалась батарея отопления. Пальцы Эллери быстро пробежали по отдельным секциям батареи, словно по струнам арфы.
— Прошу всех заметить, — с улыбкой произнес Эллери, хотя ясно, что ничего такого заметить они не могли, — семь из восьми секций обжигающе горячие, а вот эта, — его рука легла на последнюю секцию, — холодна, как камень. — Он снова наклонился к батарее и начал возиться с приспособлением, находящимся под холодной секцией. Через минуту что-то отвинтил и выпрямился, держа в руках тяжелую секцию — Как видите, она снимается, — любезно заметил он И добавил: — Хорошее отопление у вас, мистер Нокс. — С ними словами он перевернул секцию. В нижней ее части с трудом можно было разглядеть резьбу. Эллери с усилием попытался отвернуть дно, оно поддалось и, к всеобщему изумлению, снялось полностью, позволяя увидеть облицованную асбестом внутреннюю поверхность. Эллери положил крышку на стул, поднял секцию и энергично ее встряхнул. Его рука была наготове… когда из трубы выполз рулон старого, покрытого пятнами холста.
— Что это? — прошептал инспектор.
Эллери ладонью плавно провел по рулону; он развернулся…
Это была картина, выполненная маслом, насыщенная цветом, — изображение грандиозной, динамичной сцены битвы, в центре композиции — группа свирепых средневековых воинов, сражающихся за обладание знаменем — гордо реющим стягом.
— Хотите — верьте, хотите — нет, — сказал Эллери, расправляя холст на письменном столе Нокса, — но вы имеете возможность лицезреть краски, холст и гениальность, которые вместе стоят миллион долларов. Иначе говоря, это и есть тот самый Леонардо.
— Чепуха! — раздался резкий голос, и Эллери, повернувшись кругом, посмотрел на Джеймса Нокса, застывшего, как мраморная статуя, в нескольких футах от него.
— Вот как? Этот шедевр, мистер Нокс, я нашел сегодня днем, когда самым непростительным образом обследовал ваш дом. Вы говорите, эту картину у вас украли? Тогда как вы объясните, что она спрятана в вашем кабинете, хотя должна находиться в руках вора?
— Я сказал «чепуха», и это значит «чепуха». — Нокс коротко рассмеялся. — Вижу, что я недооценил вашу смекалку, Квин. Но все-таки вы ошибаетесь. А я сказал правду. Леонардо украден. Я думал, мне удастся скрыть тот факт, что у меня были обе картины…
— Как это «обе»? — выдавил из себя окружной прокурор.
Нокс вздохнул:
— Придется кое-что объяснить. То, что вы здесь видите, — это вторая картина — она у меня уже давно. Это работа Лоренцо ди Креди или его ученика, мой эксперт не может определить точно. Во всяком случае, это не Леонардо. Лоренцо идеально имитировал Леонардо, и, по-видимому, его ученики подражали стилю своего учителя. Эта копия, по всей вероятности, была сделана по оригиналу Леонардо, который, в свою очередь, был написан по злополучной фреске в 1503 году во Флоренции. В зале Палаццо Веккьо…
— Не нужны нам лекции по искусству, мистер Нокс! — рявкнул инспектор. — Нам только нужно узнать…
— Значит, ваш эксперт считает, — примирительно за говорил Эллери, — что когда Леонардо отказался от фрески, — а насколько я помню из курса по истории искусства, центральная группа была уже написана, но при обжиге краски осыпались, — то эта работа маслом была сделана кем-то из современников и представляет собой копию холста Леонардо с изображением центральной группы утраченной фрески?
— Да. Во всяком случае, вторая картина стоит ничтожную часть подлинника Леонардо. Естественно. Когда я покупал подлинник у Халкиса, — да, я признаю, что купил оригинальную вещь, и всегда знал, что она подлинная, — у меня уже была копия той же эпохи. Я ничего не говорил об этом, поскольку полагал… если в конце концов придется вернуть картину музею Виктории, тогда я отдам ничего не стоящую копию и скажу, что именно ее купил у Халкиса…
Сэмпсон сверкнул глазами:
— На этот раз свидетелей у нас достаточно, Нокс. Но что же с подлинником?
Нокс упрямо повторил:
— Он украден. Я его спрятал в хранилище за панелью в галерее. Ради бога, не думайте… Вор, очевидно, не знал об этой копии, которую я всегда держал в фальшивой секции батареи. Говорю вам, он украл подлинник. Как ему это удалось, я не понимаю, но ведь удалось же! Да, я сам планировал обман — подсунуть копию музею и тайно оставить подлинник себе, но…
