Александр Горохов - Голый на маскараде
– Тебе куда в Теплом Стане?
Леня пришел в себя и быстро прикинул, что в Теплый Стан доставлять Петрова к Мартынова будет неразумно и коль уж сделана такая глупость, то её следует поправить.
– Я там укажу. Как Виктория?
– Цветет и пахнет. – усмехнулся Петров, разгоняя автомобиль. – За неё не волнуйся, мы умеем слово держать, пальцем не тронут. К вечеру дело кончишь?
– Наверное.
– Поторопись. – немного помолчав, серьезно и доброжелательно посоветовал Петров. – Ты мужик толковый, не слякоть. Глуповат немного, но это от молодости, пройдет. Так тебе ещё по секрету скажу... Поторгуйся, больше получить можешь, но понятно, про мой совет молчи.
– Поторгуюсь. – кивнул Леня. – Вы ведь с Кривым не из своего кармана платите?
– Никогда его так не называй. – сердито предупредил Петров. – А откуда башляют, то тебе без разницы. Я тебе посоветовал цену поднять, скажи «спасибо».
– Спасибо. – ответил Леня лишний раз убедившись, что имеет дело с «шестерками», работающих на аккорде.
До Теплого Стана время прошло в легком разговоре о достоинствах германских автомобилей и Леня остановил машину за квартал до дома Мартынова.
– Подождешь здесь?
– Не сбежишь? – без подозрительности спросил Петров.
– Нет.
– Тогда подожду. Если уж у нас такая прямая игра пошла. – Петров заглушил мотор.
Дворами Леня прошел в центр микрорайона, застроенного бело-голубыми однообразными башнями и несколько раз оглянулся – преследования, судя по всему не было.
Жену Мартынова он увидел не доходя до его дома метров ста. Сухая, нескладная, тонконогая Зина шла в резиновых сапогах с большими сумками в руках и рюкзачком за плечами. Судя по всему, тащила с дачи плоды урожая из сумок торчали перышки свежего лука, зеленел салат. Зина, насколько помнил Леня, была нытиком подстать мужу, а быть может именно от неё рефлектировал Мартынов неприязнь и озлобленность ко всему миру. Так или иначе, а беседовать с ней Лене не хотелось, он выдержал дистанцию метров в пятнадцать и в таком порядке они вошли в дом.
Зина взяла лифт, а Леня через минуту начал подниматься пешком на четвертый этаж, решив дать супругам несколько минут для встречи.
Но до квартиры Мартынова Леня не добрался. Едва ступил на площадку третьего этажа, как над его головой с грохотом ударила дверь, послышались торопливые шаги и навстречу, теряя тапочки – промчалась Зина. С разбегу она стукнулась в двери боковой квартиры, принялась лихорадочно звонить и стучать в них ногами.
– Михал Михалыч! Откройте быстрей! Быстрее, Боже мой!
Двери распахнулись и круглолицая женщина спросила испуганно.
– В чем дело, Зина?
– Быстрее! Мой муж утонул в ванной! Он лежит там...
– Зина, звони в «скорую помощь»! Михаил Михайлович на работе!
– Как на работе?! Николай лежит мертвый! Он потерял сознание и захлебнулся! Он всегда...
– Звони в «скорую помощь»! – женщина втащила Зину в свою квартиру и захлопнула двери.
Леня медленно повернулся и, едва не соскальзывая со ступенек, пошел вниз. Он сразу понял, что «скорая помощь» Мартынову уже не поможет. Быть может, он и потерял сознание, но произошло это с посторонней помощью. В этом у Лени не было никакого сомнения. Так же как он, Леня, кто-то ещё предположил, что завистливый крикун Мартынов Н.В. – что-то знал конкретное о бегстве Куравля, о деятельности фирмы «Кураре», о доносе Лимоновой. Знал, получалось, Мартынов что-то, а «знания – это сила», как сказали классики, но не добавили в афоризм, что сила эта часто весьма опасная.
Кому-то вопли скандалиста показались существенными. И он принял меры. Кто?... Да любой сотрудник фирмы, начиная с механика Петракова и кончая кассиршей Жанной, так же указанной в списке Лимоновой! Любой мог донести свои подозрения и сомнения – до персоны Главной, которая и принимала все категорические решения.
А этот Главный – не церемонился, обеспечивал полную безопасность своих действий. Без раздумий убирал людей подряд: Лимонова, Акмалов, Коверкотов – теперь Мартынов. Кто следующий?
Леня подумал, что пока документ Лимоновой при нем, собственная жизнь сохраняется в относительной безопасности. А дальше – что Бог даст.
Нет, Бог ничего не даст. Потому, что после того, как он, Леня, отдаст свою охранную грамоту и выкупит Вику, его место в ряду уже мертвых определится!. В этом сомнений не было: Главному останавливаться уже и смысла нет, дорогу свою он будет чистить, пока та не упрется в нужный тупик, сиречь неведомую конечную цель.
Сам Леня уперся в подземный переход к метро и долго вспоминал, куда ему, собственно говоря следовало ехать.
...Академика Плаховой на своем рабочем месте не оказалось. После непродолжительных расспросов, Леня установил, что Плахова то ли тяжко заболела, то ли окончательно ушла на пенсию.
В отделе кадров немолодая служащая подтвердила – заявление Плаховой «по увольнению» подписано и Лариса Михайловна, к общей печали, на работу не только что более не придет, но даже вывезла все вещи из своего кабинета. Лене потребовалось около получаса, чтобы строгая «кадровичка» поверила в нелепую историю, будто бы он, Леня, робкий провинциал из Тьмутаракани, приехал к академику Плаховой подлечиться от смертельной болезни. Цветущий внешний вид Лени, натурально, этой басни не подтверждал, но все же «кадровичка» смилостивилась и дала ему домашний адрес Плаховой.
Академик жила в высотном доме на Котельнической набрежной и Лене пришлось повторять свою жалостливую историю охране в холле, прежде чем его пропустили к лифтам. Та же охрана предупредила Плахову о визите по телефону и она ждала Леню в открытых дверях своей квартиры.
Леня Ларису Михайловну – не узнал. Обрюзгшая старуха, с висячими грудями и жовотом, сгорбленная, пегой масти нечесанных волос, в неряшливом халате смотрела на него подозрительными глазами и Леня рот не успел открыть, как она сказала, быстро и напуганно.
– Что вы врете? Кто вы такой? От чего я вас должна вылечить, бугай?! Я знаю от кого вы пришли! Уходите! Уходите!
– Я ни от кого не пришел, Лариса Михайловна. – растерянно ответил Леня. – И мне не надо лечится, это правда.
– Что вам нужно? Чего вы хотите? Я сейчас вызову милицию. Я дома не одна. Кто вы такой?
Короткие рваные вопросы сыпались один за другим и на какой из них отвечать, Леня не мог взять в разум. Женщина была предельно испугана. И Лене казалось, что волна этого густого страха выхлестывается из глубины квартиры – через плечи Плаховой. Судорожным страхом дышала вся квартира за её спиной.
– Я приходил к вам за подписью от фирмы «Кураре»...
– Кураре, кураре, кураре? – в одно слово выпалила Плахова, покачнувшись, и Лене показалось, что она сейчас рухнет в обморок.
– Но фирмы больше нет! Она лопнула! Начальство сбежало, а сотрудники разошлись. Все, Лариса Михайловна – конец «Кураре»! – своей искуственной веселостью Леня пытался вдохнуть в неё бодрость.
Ничего не получилось.
– Конец? Правда? Как конец? Всех арестовали? Все в тюрьме? А вы... Вы? Вы? Пришли меня убить?! Вы почему не в тюрьме? Почему?
– Потому что я ни в чем не виноват. – мягко и внятно произнес Леня, но это сообщение привело Плахову в окончательный ступор. Она просто не слышала Леню, нырнула с головой в своей страх и лепетала сама себя не слыша.
– Нет, нет. Я не верю. Я ушла от всего. От всего. Я нигде ничего не знаю. Вы не похитите моих внуков! Не убьете моего сына! Не угрожайте мне больше, не угрожайте!
Из шепота её голос стремительно нарастал до визга и Леня уже слышал, как где-то на широких пролетах лестницы, внизу – начали открываться двери.
– Кто вам угрожал, Лариса Михайловна? Убить сына? Похитить внуков?
– Какого сына? Я вас не боюсь! Не боюсь теперь никого. С меня нечего взять. Уходите!
Она потянула на себя створку полированной двери. В последнем усилии хоть чего-нибудь добится, Леня спросил.
– Вы знаете Помяловского? Встречались с ним?
– Помяловского? Адвоката? Помяловского?! Юриста? Не знаю, не знаю. Никого не знаю!
Плахова закрыла глаза и начала падать навзничь, уцепившись за двери. И когда дверь захлопнулась, то за ней послышалось грузное падение тела.
Снизу зазвучали голоса, но через минуту все стихло. Леня продолжал стоять, не зная, что предпринять. Потом за дверью Плаховой послышался стон, бормотание, шарканье шагов и Леня услышал, как Плахова произнесла.
– Скорая помощь?... Это академик Плахова... Да, попрошу приехать немедленно... Я...
Леня отскочил от двери, быстро добрался до лифта и спустился вниз.
Старушка, даст Бог, останется жива – «скорая» должна успеть к академику. Но визитов подобного рода к ней повторять не следовало.
Милиционер охраны на выходе скользнул по Лене равнодушным взглядом, но более не выказал никакой реакции. Получалось, что Плахова была так запугана, что даже не рискнула задержать через охрану своего мучителя.
Кто и чем так напугал защищенную Законом и Привелигиями академика? Поехал ли у неё «чердак» или, действительно, кто-то угрожал жизни её сына и похищением её внуков. Помяловский? Вряд ли. Даже в качестве передаточного механизма, адвокат на такие прямые поступки был не способен. Он был мастер интриги, мастер скользящих намеков, но запугать старуху до смерти, угрожать ей в лоб – на это требовались специалисты иного профиля. Типа одноглазого «Иванова» или вовсе примитивного костолома с электрошоком в руках «Петрова».
![Александр Солженицын - Русский вопрос на рубеже веков [сборник]](/uploads/posts/books/142120/142120.jpg)
