Сергей Яковлев - Петля на зайца
— Времени у нас на что-нибудь более тонкое уже не было. Еще и конкуренты на следующий день, утром, готовили наезд на фирму Бонча.
— А конкретно?
— Да я и не углублялся в это. Что-то у них там на бандитском фронте не сложилось, не поделили какой-то заводик, шарашку какую-то… то ли Кировский, то ли Ижорский. И очень серьезно эти конкуренты готовились к «разборке». По слухам, вроде, решили господа мазурики «Броню» вместе с Бончем даже как бы и слить…
— Ничего себе! — удивилась Мария.
— Вот-вот… Так что Бонч в любом случае к своему финалу уже подошел. Сам виноват, раз взялся играть на стороне «нехороших» парней. Ну, я и решил сработать на опережение… сунули палку в осиное гнездо, разворошили их. Вот экспромт и получился. Неудачный. Но кто самого Василия Ивановича убрал — загадка. Пока… Ладно, замнем для ясности. Мы, Мария, с тобой профессионалы, так что говорить о ерунде не будем.
— Ты Мишку помнишь?.. Это Бонч, полковник Василий Иванович Бонч, нас тогда послал на разведку колонного пути. Он в то время у нас в штабе зачем-то околачивался. Курировал от КГБ… Послал, а там — засада. Не верю я в такие совпадения. Девянотый год… Гэбэшникам для чего-то армейской кровушкой кавказскую землю окропить захотелось. Я потом, уже в горах, много чего узнала.
Все это она сказала Логинову, не повышая голоса, только левая щека ее несколько раз конвульсивно дернулась.
— Я не знал, Маша, — извиняющимся тоном ответил Логинов. Какое-то время помолчал, а по том неожиданно спросил: — А Бонч случайно не твоя…
Но докончить фразу не успел. Иванова вдруг резко нажала педаль тормоза, так, что не пристегнутого Гену швырнуло вперед, и он лбом сильно ударился о стекло. И тут же, отпустив тормоз, — опять на газ. Полковника с такой же силой отбросило на сиденье, и если бы не подголовник анатомического кресла… Сигарета, вылетевшая из руки сломалась. Полетели искры.
— С ума сошла?! Маша! Я-то при чем?
— Извините, товарищ полковник, шоссе мокрое — еле справилась с управлением. Показалось — собачка дорогу перебегает. Виновата, исправлюсь. А вам совет — пристегиваться надо, товарищ полковник, мало ли что…
— Ты у меня сейчас пешком пойдешь, советчица, — чуть башку мне не проломила! Язык вот прикусил…
— Я же извинилась… А Бонча, к сожалению, не я свалила. Но, если честно — тому человеку, который убил эту гадину, с удовольствием руку пожму. — Понимаю.
— «Понимаю»! — передразнила Мария. — Козел, ты, Логинов.
— За козла ответишь…
— Отвечу, отвечу… Я теперь за все могу ответить, я такая.
— Да уж…
Хотя в подразделении Логинова отношения были не строго уставные, скорее товарищеские — примерно как на подводных лодках, где от каждого зависит жизнь всех — никому из подчиненных даже намека на подобное Гена бы не спустил. Но Мария — это другое, ей прощалось многое.
Маша была женой, вернее, вдовой его двоюродного брата, погибшего у нее на глазах в Чечне. В далеком теперь уже девяностом году, в самом начале вселенского бардака. Армейская разведгруппа выполняла особое задание, когда в одном из горных аулов их машина нарвалась на бандитскую засаду. Капитан Михаил Анатольевич Смышляев, двоюродный брат Логинова и Машин муж, был убит первым же выстрелом, остальных бандиты добили, а Машу…
Ей удалось уйти из бандитского плена, точнее из рабства, только через семь месяцев. На территорию части солдат на КПП долго не хотел пропускать босую совершенно седую старуху…
После возвращения из госпиталя ее наградили, присвоили внеочередное звание и хотели с почетом комиссовать из армии. Но тут — нашла коса на камень — Маша выразила желание продолжать службу. Она пробилась к руководству Генштаба, дошла до начальника ГРУ, и ее оставили в армии.
Специальность у нее была редкая — языки кавказских народов, но майор Иванова после того, как ее зачислили в Разведупр, заявила начальству, что после плена с ней случилась частичная амнезия и она начисто забыла все эти, как раз такие нужные сейчас, языки.
Логинову она это объяснила проще: «Ненавижу! Могу только убивать их. Как увижу, так и убью. Особенно гордых кавказских мужчин. Это — не люди, это — волки, хищники, тупиковая ветвь человечества. Подлежат уничтожению любыми средствами. Гена, возьми меня к себе в группу…»
Майор Иванова, кроме гражданского высшего образования, имела за плечами специальное военное училище, была великолепно подготовлена физически и владела всеми необходимыми для работы навыками. Геннадий Алексеевич подумал и написал рапорт с просьбой зачислить Машу в свое подразделение. Рапорт удовлетворили и зачислили Машу в спецгруппу стажером. А через год она уже возглавила одну из шести бригад спецгруппы «Е». В подчинении у нее было девять офицеров: подполковник, два майора, четыре капитана и два старших лейтенанта.
И все шло хорошо, пока у банка, на нее не «наехали» бончевские бойцы, пятеро из которых оказались «лицами кавказской национальности»…
Вскоре они миновали Тосно. Ровно гудел двигатель. Маша не снижала скорость, и стрелка спидометра, как приклеенная, замерла на цифре «120».
Внезапно замигал зеленый индикатор на панели радиостанции. Логинов одел гарнитуру — наушники с микрофоном — и щелкнул тумблером. После чего сообщил Марии:
— Витя идет нам навстречу. Его гонят менты. Только что передавали его номер всем постам на перехват машины. Он уже довольно близко к Московской трассе. Если переезд перескочит — он наш.
Снова замигала лампочка. Полковник послушал, что-то сказал в микрофон и переключился на другой канал.
— За нами, километрах в сорока, идет дежурная группа прикрытия на двух машинах. Удачно, удачно… Они висят на «хвосте» у джипа с московскими номерами.
— Мало ли сейчас джипов? — покачала головой Мария.
— Эт-то точно — очень даже немало. Но именно этот в диапазоне УКВ ведет радиообмен с милицией. Похоже, Витю менты на него и нагоняют. Ну ничего, как-нибудь справимся.
Он опять что-то сказал в микрофон.
— Все. Приказал твоим ребятам джип нам с «хвоста» снять и, по возможности не калеча, придержать для нас. Назад пойдем — разберемся, что это за джип и кто в нем. Смотри в оба, скоро может машина Зайцева показаться.
— Думаю, что мы до переезда его не встретим — у нас скорость выше. Если у них машина хорошая и менты не очень цепкие попадутся — оторвемся. А можно их машину бросить, а беглецов к себе забрать. Мы-то в любом случае уйдем…
— Посмотрим по ситуации. Увидишь — помигай ему фарами, затем резкий разворот и — вслед. Гоним за ним, пока не убедимся, что от милиции оторвались. Если погоня будет. Потом найдем местечко спокойное — остановимся и решим, как дальше быть. Я тут еще по одному каналу звоночек сделал — подключил интересных ребят, четвертую власть.
— Газетчиков, что ли? — удивилась Иванова.
— Вроде того. Мы-то темненькие, непонятные. Скользнем в тень и нет нас, а от этих ребят менты с гэбистами просто так не отвяжутся. Интересная карусель закрутится. Нельзя, понимаешь, в свободном демократическом обществе, Маша, недооценивать влияния прессы.
— Ага, понимаешь… Ты, Гена, — командир, тебе и принимать решение: кого подключать, а кого нет. Но только… Не «спалиться» бы нам с этой четвертой властью.
«Спалиться», или «засветиться» перед СМИ для сотрудников спецгруппы «Е» было не просто очень плохо, это было равносильно провалу. Но Гена верил своему другу Юре Зальцману, и кроме того предпринял кое-какие меры предосторожности.
— Не засветимся, Маша. Ручаюсь.
— Ну-ну… — сказала Мария и покачала головой.
Глава двадцать пятая
Почти сразу же за мостом через Волхов стоял пост ГИБДД. Обычный милицейский пост: «уазик» и «жигуль» с синими мигалками, пара удалых ментов с жезлами. Один — вроде бы с автоматом. Да, на голове — каска, а на плече — «коротышка» АКС-74У.
Скоро им, наверное, и гранатометы начнут выдавать. А что, не остановился какой-нибудь кент на «москвиче» обшарпанном — шарах ему вслед из подствольника, и — никаких проблем. Быстро научатся непокорные граждане уважать стражей порядка.
Я, не суетясь, на скорости около сорока кэмэ в час проехал мимо, и гаишники на нас никак не отреагировали. «В Багдаде все спокойно, спокойно, спокойно»… Кому он нужен, такой задрипанный «козелок»? Мы едем — они стоят. Один с автоматом. Тишина и покой…
Но по спине почему-то заструячил ручеек пота. В чужих руках автомат — штука препротивная. И гранатомет не нужен…
Боб с Колей сидели истуканами, и лица их тоже не выражали ни радости, ни веселья. А если бы остановили нас?
Ну, а что такого, первый раз, что ли? Оружие у нас пока надежно в тайнике спрятано, руки не в крови по локоть, да и внешность соответствующая — мужики и мужики… Чего бояться-то?
А вот — того самого. Наверное, не зря Гена меня предупреждал о возможных эксцессах. В лучшем случае, по репкам прикладами настучат, ножками потопчут от души. Очень надо…
