Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Рындин улыбнулся легко и свободно. Он заставил сфинкса заговорить.
- Но ты не беспокойся. Я мог бы сделать это с Панадисом. Но ты - не он. С ним мы одного поля ягода, а ты... Тебя просто наняли, и ты согласился. Клюнул на деньги ! Ты ведь любишь деньги, жидюга, а ?!...
Он встал, поправил желто - коричневый галстук, застегнул пуговицы на костюме и, зевнув, оповестил:
- Нет, это было бы романтично, но глупо. С тобой мы поступим иначе. Пустим на запчасти. Ты ведь моложе, здоровей, а, значит и трансплантанты надежней...
Снова металлический щелчок замка, Рындин шагнул в раскрывшуюся, как дверца банковского сейфа, дверь. С минуту было слышно, как он поднимается по деревянной скрипучей лестнице, которая находится сразу за дверью.
Вверху он остановился. Опять щелкнул замок, за ним выключатель.
Тюрьма Крончера погрузилась снова в темноту.
Собственная, его Алекса, судьба была решена: ему было суждено сгинуть далеко от дома, среди чужих, за абстрактные идеалы добра...
Труп Панадиса обнаружили только поздно ночью, перед закрытием ресторана. Секьюрити, обходивший здание, дернул ручку кабинки в туалете, дверца не открылась.
- Мистер... - на всякий случай позвал секьюрити. Никто не отозвался.
Заснул что ли? А, может, плохо стало! В щели под дверью что-то темнело.
Секьюрити поднялся наверх за старшим смены. Вдвоем они смелее забарабанили в дверь. Снова никто не ответил.
- Давай, - старший показал глазами.
Секьюрити вошел в соседнюю кабинку, встал на унитаз. Заглянул за перегородку.
- Постой! Тут, кажется, жмурик...
Внизу лежал грузный крупный мужчина, голова его касалась двери...
- Я сейчас открою...
Он лег грудью на перегородку, продвинулся ближе к двери, перегнулся. Осторожно, рукой в платке, повернул завертку. У него был недолгий опыт службы в органах.
Дверь открылась. Лежащий на кафельном полу человек был мертв.
- Давай, звони ментам, старший... Теперь нас с тобой затаскают...
- Ты че? С чего бы это?
- Я-то знаю. Тут сейчас пол-Петровки съедется.
Секьюрити, как в воду смотрел.
Он только не упомянул РУОП, а, между тем, те появились почти сразу.
Убитый оказался гражданином Азербайджана, поэтому на место происшествия прибыли также представитель консульства и ответственный сотрудник, представлявший в Москве МВД республики. Их присутствие было весьма важным, поскольку убийство могло было быть совершено на националистической почве и иметь неожиданные последствия. Ведь из-за общей криминальной обстановки взаимоотношения недавних народов- братьев в последнее время были весьма напряженными.
Чернышева вызвали из дома, и он появился одним из первых. Еще по телефону он узнал имя убитого: Константин Панадис...
Убийство было, безусловно, сязано с преступным промыслом, каким занимался этот тип.
Виктор постарался сразу же собрать свою группу, но ни у Гончаровой, ни у Крончера телефоны не отвечали. Он выехал один. Ресторан находился недалеко от "Тверской", в центре города. Он быстро добрался...
Еще издалека Виктору бросились в глаза развешанные по фасаду мигающие разноцветные фонарики и милицейская круговерть сигнального огня над кабинами служебных машин. Смерзшийся снег по сторонам тщательно вычищенных дорожек то и дело менял свой цвет...
Чернышев, не раскрывая, предъявил удостоверение.
Старший оцепления у входа молча козырнул. Кроме милицейских в вестибюле никого не было. Сразу у входа Чернышев лоб в лоб столкнулся с майором Ловягиным. Старший опер РУОПа шел с молодым официантом, который был выше его на две головы. Они направлялись в бар.
- Пойдем, - показал Чернышеву Ловягин на портьеру, за которой скрывался вход.
" Знает кошка чье мясо съела..." - подумал Чернышев. Ловягин, спихнувший ему накануне материал о похищении специалиста по замкам Станиславыча - теперь демонстрировал широкий жест.
- Как жизнь? - Он дружески хлопнул Чернышева по спине.
- Нормально. Что здесь?
- Убитый сидел сначала за стойкой, - Ловягин обвел официанта водянистым взглядом, - потом пересел к одной дамочке...
- А она?
Ловягин был в курсе:
- Вскоре уехала...
- Рассчиталась?
- К ней нет претензий.
- Женщина была одна?
- Он с ней тут познакомился... - Ловягин потер одна о другую своими большими, обращающими на себя внимание руками. - Судя по всему, покойный был записным бабником. А девица выглядела потрясающе. Мне уже несколько человек об этом сказали. Не исключено, что Панадиса из-за нее и замочили...
Они прошли к столику - единственному, остававшемуся неубранным. Кроме дессертных тарелок с пирожными и бокалов с коктейлями, половину стола заняла роскошная коробка шоколадных конфет.
Официант объяснил:
- Я ждал, что он вернется, оплатит заказ. А потом, когда его нашли, секьюрити предупредил: на столовых приборах могут остаться отпечатки пальцев...
- Что убитый заказал?
- Выпивку для обоих... Конфеты, сладкое...
- Ничего не трогай! - приказал Ловягин официанту. - Тут работа для экспертов. Это их хлеб. Я сейчас вернусь. Побудешь тут, Чернышев?
Тот пожал плечами: да, иди. Чернышев его не долюбливал, не понимал: " кислое с пресным..."
Недомерок, но за чинами не гнался. На освобождение заложников, на задержания особо-опасных - убийц и насильников вызывался сам и шел впереди. За чужие спины не прятался. Первую пулю посылал в престуника, а вверх только вторую. Обид тоже никому не прощал. Ни в Афгане, ни в Чечне. Ни здесь, в Москве. От такого можно ждать всего. Подвиг и преступление. Беззаконие и самопожертвование...
Пока Ловягин ходил за криминалистом, Чернышев, осмотрел стоявшую на столе посуду: пили на брудершафт, что ли ?!
На бокале, стоявшем у тарелки покойного Панадиса, остались следы губной помады.
" Стоп! Это еще что?!"
На дне бокала виднелись следы белого кристаллического по рошка, не успевшего раствориться.
" Клофелин?"
Было похоже, что Панадису перед случившимся подсыпали сильнодействующее средство, понижающее давление...
Труп обнаженного Панадиса, прикрытый до пояса простыней все еще находился в туалетной комнате. Его уложили на носилки.
Чернышев с трудом узнал щеголеватого холеного бизнесмена от медицины в синюшнем одутловатом обнаженном мужчине с узкой полоской усов на круглой физиономии.
Одежда убитого была сложена в пластиковый пакет. Сбоку же , на носилках, в другом полиэтиленовым пакете, лежали документы, обнаруженные в одежде. И отдельно удавка - аккуратно разрезанная, перед тем, как снять с трупа, и тщательно упакованная.
Глубокую странгуляционную борозду на шее жертвы еще надлежало описать... Судебно-медицинский эксперт - молоденькая женщина- врач в длинной шубе до пола - надиктовывала такому же молодому следователю прокуратуры свой раздел в протоколе осмотра трупа.
Вся прибывшая на место происшествия бригада была молодой.
Чернышев не был участником осмотра.
Его проблемой был Чень и переправляемые им из Китая трансплантанты. В этом направлении его надежды а успех были связаны с тайным помощником, которого подобрал ему Марс - бортпрводником узбекских авиалиний...
Обстоятельства убийства Панадиса, однако, могли пролить свет на межклановые московские разборки в сфере бизнеса, связанного с пересадкой внутренних органов.
Осмотр закончился уже на рассвете.
Виктор снова позвонил Анастасии. На этот раз она сразу сняла трубку.
- Ты можешь приехать?
- Есть новости?
- Панадис убит.
- Панадис?!
Анастасия помолчала.
Сообщение о неожиданной насильственной смерти даже чужого и малосимпатичного человека, с которым недавно общался, разговаривал, в первую минуту способно шокировать.
- Застрелен?
- Задушен петлей. В ресторане...
- Давно?
- Поздно вечером. Я думаю, это имеет отношение к разгрому Медицинского центра...
Чернышев разговаривал из вестибюля ресторана. Служебный персонал еще не разъезжался. Оперативники тщательно опрашивали не только бармена каждого официанта. Убийца не мог не попасть в их поле зрения. Кто-то, возможно, выглядел подозрительно, проявлял интерес к потерпевшему, к его очаровательной соседке...
Тут же допрашивали секьюрити- как тех, кто нес службу внутри ресторана, так и тех, стоял на входе, снаружи. По заведенному тут правилу они записывали номера припарковывавшихся у ресторана машин...
- Алекс не появлялся? - поинтересовалась Анастасия.
Чернышеву не понравился ее вопрос. В нем явно присутствовал скрытый упрек. А он не любил, чтобы его тыкали носом в ошибки.
- Нет, а что ?
- Его телефон не отвечает. Может его, вообще, нет в гостинице.
- А я - что?! За его нравственностью обязался следить?!
Он не спускал обид никому. Близкие меньше других могли рассчитывать на снисхождение.
Голос Анастасии прозвучал сухо и жестко:
- Ты чего, командир? Забыл, с кем имеем дело? А тебя самого разве чуть не замочили в Янги-Юле. А сейчас этот случай с Панадисом...
