Фридрих Незнанский - Звонок другу
— Нормально у нас агентство ОБС работает! Никуда на деревне не скроешься… А что, твоей Кире больше делать нечего?
— Почему? Она работает. Просто ей все интересно. Она любознательная. Но речь не о ней. Сева! — Она взяла его за руку. — Я тебя очень прошу, отвезем эти деньги отцу Скотниковой.
— Когда? — ошалел Голованов.
— Сейчас. Прямо сейчас.
— Да откуда я адрес знаю?
— Так уж ты его и не знаешь! Я тебя очень прошу! И я тебя награжу!
— Чем?
— Ты даже не представляешь!
— Ты ненормальная…
— Это точно. Нормальные люди не попадают в лапы аферистов.
— Ну хорошо… Я согласен. Но смотри, слово — не воробей…
…На обратном пути он спросил ее:
— И что ты думаешь делать дальше? Со своими долгами?
— Знаешь, я маме рассказала все. Просто невозможно было скрывать. Мы поплакали, поплакали и решили продать дачу. Все равно работать ей на грядках нельзя, мне некогда, Светланка, в принципе, сельским хозяйством не интересуется… Я буду работать побольше. За год можно долги раздать. Сева, я все равно не могла бы взять эти деньги. Они для меня грязные, понимаешь? В конце концов, я должна заплатить чем-то за все, что случилось. Деньги — не самая большая плата, как мы теперь знаем. Я так рада, что мы их вернули! Ты видел, как у него лицо дрожало? Такое горе, да еще и ни копейки за душой! Ведь он отдал ей свои последние! Ты слышал, он сказал, что отдал ей последние деньги? — повторила она.
— Я и другое слышал. Ты ему соболезнование выражала в связи с потерей дочери, а он ответил, что уже давно ее потерял. Я, конечно, не судья, но думаю, и мальчику лучше вообще не иметь родителей, чем таких выродков.
— Ладно, Сева, о мертвых или…
— Знаю, знаю. Давай о живых. Вот вы с мамой решили дачу продать. А куда она на лето будет выезжать? А Светланка куда? Не обязательно же там работать. Можно просто отдыхать, дышать воздухом… Нет, дачу продавать нельзя!
— Вот здорово! А что можно?
— Надо подумать. Ты на сколько брала? На какой срок?
— На два месяца.
— А прошло?
— Три недели.
— Ну и сиди на попе ровно.
— Как?
— Ровно. Еще успеешь заработать.
— Где?
— Всему свое время, — мрачно изрек Голованов.
— Вы меня интригуете, офицер!
— Мы приехали, между прочим. Информация для тех, кто дает слово.
Едва они вошли в квартиру, Ана повернулась к нему, поднялась на цыпочки, обвила руками и поцеловала Голованова самым настоящим, долгим и сладостным поцелуем…
Глава 47
ЗА ОГРАДОЙ
Прошло две недели.
Валентина Ивановна вполне оправилась. Дело шло к выписке.
Светланка, загоревшая и похудевшая, вернулась из похода и дежурила возле бабушки по очереди с Анной. В дни, свободные от больницы, Лаврова ходила на работу и в «Глорию». Она являлась туда, как тень отца Гамлета, с одной и той же пламенной речью:
— Я не могу спокойно жить и знать, что вся эта свора продолжает процветать на чужих костях. И затаскивать в логово новых овец! Вы — мужчины! Почему вы бездействуете? Я могу привести туда кого угодно, любого из вас! У вас есть проводник, визитная карточка, а вы ничего не делаете!
— Откуда ты знаешь? — огрызался Грязнов-младший.
— А что делаете? — не унималась Анна. — Ну, докажи Вячеславу Ивановичу, что единственная возможность туда проникнуть — это привести гостя! Сколько же вы будете ждать? Вон за эти три недели сколько трупов! Зоя, Скотниковы, Нережко пропал… Медведева тоже пропала! Сколько же можно?
— Сколько нужно! — опять огрызался Денис.
Но он и сам считал, что привести в «Триаду» может только Аня. Попасть в Фонд с улицы оказалось практически невозможно.
Ольга Третьякова оставалась неопознанным объектом. Разумеется, фамилия эта оказалась вымышленной. Все Ольги Третьяковы, жительницы Москвы подходящего возраста, были отработаны.
Прекращение деятельности Фонда, опознание и арест Третьяковой, предъявление обвинений генеральному директору «Триады» — «Терции» по нескольким статьям УК, от мошенничества до организации и соучастия в убийствах, — все это оставалось в планах и никак пока не претворялось в жизнь. Несмотря на то что Лаврова давно уже передала следствию, в лице Турецкого, номера известных ей мобильных телефонов. Это были телефоны самой Третьяковой и еще двоих — Голушко и Медведевой. Однако выяснилось, что Третьякова пользуется теперь другим, неизвестным номером. Голушко и Медведеву удалось-таки идентифицировать.
Узнали, что Голушко, являвшийся ранее директором деревообрабатывающего предприятия, умудрился обанкротить производство и, распродав госимущество, тихо оформил себе инвалидность через знакомого психиатра, после чего и влился в ряды «надежных партнеров».
А обворожительную Медведеву, работника детской комнаты милиции, уволили из органов за жестокое обращение с детьми.
В общем, «коллектив подобрался дружный, товарищи все хорошие…» — как писал любимой жене товарищ Сухов.
Естественно, нашли и их адреса. И вот тогда узнали, что Медведева исчезла.
— Недели две назад, — сообщила соседка по коммунальной квартире, где проживала успешная бизнес-менша.
Выяснили, что Татьяна родом из Самары. Нашли адрес ее родителей. Но Медведева не появлялась и у них. В общем, сгинула, как и не было…
А Голушко, на которого вышел Денис Грязнов, был жив и здоров и в наличии. Однако случайное знакомство в Сандунах, куда любил захаживать бизнесмен, тоже не открыло двери «Триады». Голушко охотно болтал с занятным молодым человеком, пил чай из термоса, но окучивать нового знакомца совершенно не намеревался.
Лаврова с Головановым давили на Дениса, тот на дядю, начальник МУРа на Турецкого, поскольку «дело» Фонда вела Генпрокуратура. Турецкий был занят очередным громким делом, которое «повесил» на него друг и начальник, заместитель генпрокурора Меркулов. В общем, дедка за репку…
Наконец вопрос, кажется, созрел. Начальник МУРа и «важняк» Генпрокуратуры приехали в агентство. Обсуждалась все та же тема — «Триада», она же «Терция».
— Что вы, господа генералы, медлите? — после приветствий и традиционного «по рюмочке», вопрошал Денис.
— Медлим… Скоро только кошки плодятся… Были бы они бандой… с наркотиками, с оружием, мы бы их в момент! Но они у нас — благотворительная организация! Они официальную лицензию имеют! К ним на кривой кобыле не подъедешь, — проговорил Турецкий.
— Есть только один вариант, — убеждал Денис Грязнов. — Привести нас туда может только Аня!
— И не жаль вам девушку?
— При чем тут это? — сердился Сева Голованов. — Мы ж ее не на смерть посылаем. Нужно все хорошо продумать. Она приводит гостя, скажем, меня…
— Тебя нельзя, ты слишком приметный, — вставил Денис.
— Ну, хорошо. Нужно определить, кто ее гость. И тогда думать дальше. Вот они всем классом очень дружат. Скотников ведь как раз и был другом из их класса. И они до сих пор регулярно встречаются. Кстати, хирург, который устроил на операцию Валентину Ивановну, — он тоже ее одноклассник. Так, может, мы его фамилию используем? И профессия хорошая. У хирургов деньги водятся. И старый ее друг. И где еще она могла за эти две недели, что сидела в больнице, надыбать клиента?
— И кто будет хирургом?
— Вариант только один: хирургом буду я, — заявил Володя Демидов.
— Это почему?
— Ясно как день. Голованов слишком приметный, Агеев слишком подозрительный тип, Денис засветился с Голушко. Один я чист как стекло. И могу сыграть хирурга. Я крови не боюсь.
— Что ж, — задумчиво проговорил Грязнов-старший. — Валяй, Демидыч, играй хирурга. Тем более что оперировать кого-либо тебе там вряд ли предложат. А что касается Ани?.. Она справится! У нее глаза боевым огнем горят. Помню, как она моих орлов побегать заставила. Девка боевая. А согласится ли?
— Да! — уверенно произнес Голованов. — Ей это даже нужно, если хотите знать!
— Не знаю, зачем это нужно ей, но нам это действительно необходимо, — заговорил Турецкий. — Нам нужна доказательная база, чтобы прекратить деятельность Фонда. Следовательно, надо иметь видеозапись всего этого действа. И как проходит обработка. Все по полной программе. Значит, Анне Николаевне, если она согласится, разумеется, нужно будет сыграть свою роль. И провести туда гостя, который все заснимет на пленочку, а потом обоим тихо смыться. Что ж нам такую операцию не разработать? Я, правда, эту вашу дамочку не знаю…
— Зато мы знаем! — в один голос откликнулись Денис и Сева.
— Все-таки хотелось бы заслушать мнение начальника транспортного цеха. В данном случае самой Анны Николаевны.
— Я ее сейчас привезу, — встрепенулся Голованов. — Через пятнадцать минут.
— Она что, у тебя в кустах сидит, как рояль? — усмехнулся Грязнов-старший.
