Кэролайн Карвер - Пекло
— Очнись, Ли! Ради бога, очнись, пожалуйста!
Одна сирена выла вдалеке, а вторая быстро приближалась.
— Ли!
Она тащила и толкала его, плакала, кричала, но он оставался неподвижен, он не слышал ее. Когда же на руку ей пролилась кровь из его груди, она наконец-то поняла, что он еще долго не встанет, может быть, не встанет никогда.
40
Сирена выла уже совсем рядом. Голубой луч осветил безжизненное тело Ли.
К Джорджии бросился верзила с пистолетом в вытянутой руке, но почти тотчас остановился.
— Брось оружие! — крикнул он.
Джорджия совсем забыла, что все еще держит «глок».
— Положи пистолет на землю или я стреляю!
Джорджия наклонилась и уже было положила «глок» рядом с Ли, когда он опять закричал:
— Оттолкни его ко мне! Быстро!
Она сделала, как он велел, и встала с поднятыми руками, раскрыв ладони, но тут услышала:
— На колени!
Джорджия подчинилась. Бедром она коснулась руки Ли и почувствовала, как она горит.
— Руки за голову!
Она торопливо исполнила приказ. Держа пистолет перед собой, полицейский шагнул к ней. Видно было, как он напряжен.
— Отойди от него!
Джорджия хотела подчиниться, но не смогла. Она смутно чувствовала, что если отодвинется, жизненная сила Ли перельется в нее, и он умрет.
— Отойди!
Держа руки за головой, Джорджия не сводила взгляда с поблескивавшего в метре от нее «глока». Она не хотела стрелять в полицейского. Кроме того, стоит ей опустить руки — и она умрет, прежде чем доберется до своего пистолета.
— В последний раз предупреждаю! В сторону!
Щелчок.
Полицейский оцепенел. Джорджия тоже оцепенела. Будь Ли в сознании, он бы тоже оцепенел. Кто-то зарядил пистолет. Кто? Где? Где-то близко. Очень близко.
— Сержант, — сказал этот некто, — опустите оружие.
— Эй, подождите-ка…
— Бросьте пистолет.
Полицейский медленно ослабил хватку, и пистолет повис у него на пальце.
— Сейчас. Не будем ждать до следующей недели.
Полицейский уронил пистолет на землю и встал с опущенными руками. Он растопырил пальцы, словно ковбой, приготовившийся к поединку.
— Оставь Ли, где он лежит, Джорджия, и иди ко мне.
Джорджия хотела оторваться от горячей кожи Ли и убежать к матери, оказаться в безопасности, но не могла пошевелиться. Она словно приросла к этому месту.
— Джорджия!
Жара больше не разделяла Джорджию с Ли. Ей казалось, что волоски на ее бедре соединились с волосками на его руке и, как крошечные электроды, искрят, соприкасаясь.
— Наверное, она ранена, — сказал сержант, но тот, другой, его как будто не слышал. Он шел по переулку с пистолетом в руке и, поравнявшись с сержантом, как будто бы собирался похлопать его по плечу, но вместо этого прижал дуло к его шее и нажал на спуск. Голова сержанта словно взорвалась, и он повалился на землю, но другой полицейский, не замедляя шага и не опуская пистолет, приближался к Джорджии и Ли, и Джорджия поняла, что если он убил потенциального свидетеля, то уж точно убьет и ее, и Ли.
Наконец-то Паук явил себя.
У Джорджии не было надежды защитить Ли, тем не менее она повернулась так, чтобы прикрыть его своим телом, и стала похожа на орлицу, защищающую свою добычу. Она приготовилась прыгнуть, когда Паук окажется совсем близко.
Голубой свет из окна отразился в его глазах. Джорджия не поверила себе.
— Где Джон Мин? — спросил старший инспектор Хэррис.
Охваченная одновременно страхом и возбуждением, Джорджия произнесла, запинаясь:
— Должен быть в Сиднее. Он собирался в Медицинскую ассоциацию. Но клянусь, я не знаю точно.
— Ли плохо выглядит, — как будто удивился Хэррис.
— Наверное, мертв.
— Хотелось бы знать наверняка.
— Пожалуйста, позвольте мне уйти. Я никому ничего не скажу.
— Уж в этом можешь не сомневаться.
Старший инспектор Хэррис навел на нее пистолет.
Пуля пройдет сквозь нее и попадет в Ли.
Джорджия собралась с духом и, хотя он был пока еще слишком далеко, с криком бросилась на него.
Бах!
Джорджия рассчитывала выбить у него пистолет. Бах!!
Хэррис покачнулся, привалился к стене, сполз по ней и упал лицом вниз.
Когда он упал, Джорджия увидела на фоне голубого пульсирующего света изящный силуэт матери с растрепанными волосами, похожими на безумный ореол из сена. Линетт бежала к дочери. А добежав, взяла в ладони ее лицо и крепко поцеловала в уголок рта.
— Радость моя, — прошептала она, — как получилось, что ты ввергла нас в такие неприятности?
— Мама, ты застрелила… полицейского?
— Это не я… дорогая. Его убил хороший полицейский, но давай пока забудем об этом и займемся твоим другом, ладно?
Хорошим полицейским оказался Дэниел. Опустив голову, он стоял в голубом свете над своим начальником и неловко держал в руке пистолет. Потом убрал его в кобуру и опустился на колени возле сержанта. Положил руку ему на грудь. У него затряслись плечи. Похоже, он плакал.
— Дэниел, — позвала его Джорджия. — Кто это?
— Риггс. Мой друг Риггс, — запинаясь, ответил он.
Несмотря на всю свою антипатию к сержанту, Джорджия опечалилась, ведь у него осталась несчастная красавица жена и милый малыш сын.
Линетт расстегнула на Ли рубашку, а Джорджия наклонилась к его уху:
— Паука, который убил твоего напарника, больше нет.
*Минут через десять, не больше, приехала «скорая», а за это время все полицейские Налгарры собрались у ресторана вместе с небольшой толпой мужчин в джинсах, без рубашек и с наскоро стянутыми волосами и женщин в халатах. Все хотели знать, что произошло.
Пока парамедики занимались Ли, Линетт и Джорджия стояли в ожидании рядом, стараясь им не мешать. Дэниел держался в стороне. Он не подошел к Джорджии и не спросил, как она. Вероятно, он был в шоке, что неудивительно, ведь он застрелил старшего по званию и потерял друга. Выглядел он не лучшим образом — бледный, понурый.
Когда Ли положили на носилки, Джорджия бросилась к Дэниелу:
— Как ты?
— Ли работал… — Он кашлянул, стараясь не показать своего изумления. — Он работал под прикрытием.
— Он хотел узнать, кто убил его напарника.
Дэниел покачнулся, но, когда Джорджия протянула ему руку, отмахнулся.
— Я думал, это его рук дело, — слабым голосом проговорил он.
— И ты, и все остальные так думали. — Джорджия попыталась утешить его. — Единственным человеком, который знал, что не предавал сержанта Таттса, был сам Ли. Не считая его босса.
— Не могу понять…
Он словно помешался.
Задняя дверь «скорой» стала закрываться, и Джорджия ощутила такую же боль в сердце, как когда увидела Ли в крови. Наверное, нельзя оставлять Дэниела в таком состоянии? А как же Ли?
— Дэниел…
Дверь закрылась, и боль сделалась невыносимой, словно у Джорджии вырвали сердце. И все же она не знала, что ей делать.
Другую дверь тоже закрывали.
— Дэниел, ты не обидишься? Извини, но мне…
Он повернул к ней ничего не выражавшее лицо, поглядел на машину скорой помощи, на голубой огонь и горько усмехнулся:
— Он спас тебе жизнь, Джорджия.
Всё. Сомнения остались позади. Не раздумывая, Джорджия бросилась к «скорой», схватилась за еще не закрывшуюся дверь и распахнула ее.
— Можно мне с вами? — задыхаясь, проговорила она.
Медик поглядел поверх толпы на Дэниела, и тот кивнул.
— Быстрее.
Как только она взяла руку Ли в свои руки, погладила шрамы на костяшках его пальцев, боль стала постепенно утихать. Но она навсегда запомнила Дэниела, освещенного голубыми огнями полицейских машин и машин скорой помощи, его белое как мел лицо и затравленный взгляд.
*Двадцать четыре часа пролетели как во сне. Джорджию с матерью переводили из кабинета в кабинет, возили в больницу и из больницы, и куда бы ни шла Джорджия, Линетт следовала за ней, и куда бы ни шла Линетт, Джорджия следовала за ней. Они все время старались прикоснуться друг к другу, словно желая убедиться, что обе живы и здоровы. Они много улыбались и постоянно обнимались. Линетт выглядела совсем неплохо, если учесть, что она одиннадцать дней была заложницей. Она похудела, но это не беда. Зато если приподнять волосы с правой стороны, то ясно виден розовый шрам и следы запекшейся крови за ухом.
— Я много медитировала, — сказала она Джорджии, отвечая на ее вопросы. — И молилась за тебя. Посылала тебе сообщения. Ты получала их?
Джорджия вспомнила, как мама успокоила ее, когда она летела из Брисбена и едва не впала в истерику.
— Да. Ты мне очень помогла. Спасибо.
Линетт несказанно обрадовалась.
Они сидели в полицейском участке и давали объяснения Дэниелу и его боссу, высокому и худому, как тростник, мужчине из Канберры по имени Патрик. Хотя Дэниел как будто пришел в себя и внешне казался спокойным и деловитым, тени под глазами свидетельствовали о том, что он недосыпает, если вообще спит.
