Кэролайн Карвер - Пекло
Она уже собралась войти, но обнаружила, что для этого нужен ключ. Очень осторожно она вышла на узкую улочку между газетным киоском и рестораном. И вздрогнула, словно выстрелили у нее над ухом, когда услышала свой мобильник.
— Да, — прошептала она.
— Сколько их?
— Трое.
Джорджия открыла было рот, чтобы спросить о матери, но он уже отсоединился. Проклятье. К тому же он ничего не приказал, например подойти к ресторану и вышибить дверь. Впрочем, он-то считал, что она все еще в машине.
С зажатым в руке «глоком» Джорджия прошла по переулку, осторожно ступая и внимательно глядя, куда ставит ногу, чтобы ее не выдала брошенная банка или бумажный пакет. Дойдя до конца переулка, Джорджия посмотрела направо. Задняя дверь ресторана была распахнута, и из нее лился свет на два мусорных бака, четыре белых пластиковых кресла и вьюнки на ограде.
У Джорджии все еще не было никаких идей. Если открыть дверь, то можно спугнуть Ченов и расстроить планы Ли. Единственное она знала наверняка: нельзя просто стоять и ничего не делать.
На цыпочках подойдя к двери, Джорджия заглянула внутрь. Но увидела только стену. Свежепобеленную. Аккуратную, без пятен и разводов. Джорджия нажала пальцем на дверь, стараясь делать это как можно медленнее. Та подалась на сантиметр.
Бах!
Джорджия отшатнулась, едва не закричав. Внутри ресторана раздался выстрел. Ба-бах!!
Кто-то закричал, кто-то затопал. Еще выстрелы. Мужчины орали на кантонском диалекте. Что-то с громким стуком повалилось на пол. Но вряд ли это был человек.
Бах!
Опять что-то упало. Потом послышался звон бьющейся посуды. Ор, ругань.
Джорджия вся сжалась, стараясь быть незаметной.
Бах!
«Магнум». Бум! Бум! Ба-бах!
Неожиданно воцарилась тишина. В ушах у Джорджии звенело от выстрелов, и она ничего не слышала, кроме беспрерывного лая собаки где-то поблизости. Она не сомневалась, что все соседи сейчас, предварительно спрятавшись под кроватями, набирают три нуля.
— Эй!
Похоже, в голосе прозвучало облегчение. Долгая тирада на китайском. Потом опять тишина.
Господи! Боже правый! Что с Ли? Что с мамой?
Опять китайская речь. Взволнованная и как будто довольная. Пара щелчков, словно кто-то разряжал или, наоборот, заряжал пистолет.
Джорджия дрожала, с каждым новым звуком ее всю заливало потом, но «глок» она держала в руках, не разжимая их ни на мгновение.
Китайская речь. Как будто приглушенная. Другая.
Ли. Голос Ли. Его ранили? А что с мамой? Женского голоса слышно не было.
Шорох одежды. Глухой удар. Стон Ли. Его бьют.
Странно, но именно это подвигло Джорджию на активные действия. Не то, что в него стреляли, хотя, наверное, и стреляли тоже, а как раз то, что его били, как Джейсон Чен бил ее, желая почувствовать свою власть над ней.
Джорджия была всего в футе от двери. Застыв на месте, она ни разу не пошевелилась с тех пор, как началась стрельба.
Еще один удар. Еще один долгий страдальческий стон.
Разговоры. Смех. Чены снимали напряжение.
Джорджия сделала шаг, взялась за дверь и осторожно открыла ее, молясь, чтобы она не скрипнула. Как ни странно, она не скрипнула, и тогда Джорджия открыла ее пошире, но не увидела ничего, кроме той же недавно побеленной стены. Затем показался ботинок. Два ботинка. Один принадлежал Ли. Другой она не узнала. Наконец она увидела, что Ли лежит рядом с неподвижным телом водителя «мерседеса». У дальней стены в комнате лежали два охранника. Если Ли не ошибся в количестве охранников, то из врагов в комнате были лишь Джейсон Чен и его отец. Мамы нигде не было. Господи, пожалуйста, спаси мою маму.
Черная рубашка Ли намокла и блестела, словно на нее вылили краску. Кровь. Он был весь в крови. И он не двигался.
Хотя Джорджия и предполагала, что он ранен, она даже не представляла, как будет переживать из-за этого. У нее из груди словно вынули сердце и разрезали его пополам. Стало трудно дышать, боль становилась все сильнее и сильнее, пока ей не показалось, что у нее сердечный приступ. Ей надо было удостовериться, что он жив. Если он жив, она знала, боль пройдет.
Джорджия смутно осознавала, что в комнате говорят по-китайски, что там курят сигареты, однако она заставила себя забыть о страхе, ощущая всепоглощающее желание еще шире открыть дверь… чтобы увидеть лицо Ли…
Ей помешало вдруг возникшее плечо Щербатого Чена и облако сигаретного дыма.
Она еще немного приоткрыла дверь и вытянула шею, чтобы увидеть Ли… разглядела воротник рубашки, смуглую шею, потом подбородок, шрам за ухом, сжатые губы, узкий нос…
Черные глаза смотрели прямо на нее.
У нее по спине побежали мурашки. Он знает, что она рядом. Он жив.
Его взгляд скользнул на Щербатого Чена, потом обратно. Он беззвучно пошевелил губами. Убей его.
Джорджия подняла «глок» и ощутила под пальцем спусковой крючок. Она знала, что почувствует сопротивление крючка, потом будет выстрел.
Не могу поверить, что делаю это.
В этот момент дверь распахнулась.
Джорджия отскочила назад, нажала на спуск, но ничего не произошло. Пока она медлила, сработал предохранитель. Ее схватили за запястье и, втащив в комнату, швырнули на Ли. Она рванулась, пытаясь воспользоваться «глоком», но тут увидела, что над ней занесли ногу, чтобы ударить по почкам. Джорджия перекатилась с боку на бок, все еще не выпуская из рук «глок», а когда получила удар по ребрам, у нее перед глазами словно вспыхнули звезды. Но Ли тоже подкатился поближе к ней, и она почувствовала, как он выхватывает другой «глок», который был у нее за поясом.
Бух!
От выстрела у нее чуть не лопнули барабанные перепонки.
Из груди Щербатого Чена хлынула кровь, и он камнем повалился на пол. Ли повернулся налево, но Джейсон Чен уже наставил на него свой пистолет. Ли что-то крикнул, но Джорджия не услышала его.
Ее мир страшно сузился, и в нем царила тишина. Она уже была на ногах и обеими руками держала свой «глок».
Ли упал, но пистолет Джейсона Чена следовал за ним. Лицо Ли исказилось от боли, когда он ударился плечом об пол, и как он ни старался поднять «глок», у него ничего не получалось. Терпя немыслимые муки, он приоткрыл губы. А кровь тем временем окрашивала пол, расплескиваясь, словно под ударами кисти.
Джейсон Чен целился ему в голову.
Джорджия вытянула руки. Она чувствовала, как прохлада спускового крючка передается ее пальцам, плечам, в легкие и сердце. Она закрыла левый глаз, стараясь увидеть правым кончик дула, мушку, выровнять пистолет по зазору и прицелиться в спину Джейсона Чена, прямо между лопаток, а потом она потихоньку, очень потихоньку, затаив дыхание, нажала на спусковой крючок, и у нее все получилось.
Бах!
Пистолет тряхнуло, затвор скользнул назад, потом вперед.
Джейсон Чен покачнулся, поднял ногу, но Джорджия еще раз нажала на спусковой крючок и еще раз.
Ба-бах!
Она стреляла и кричала. Падай, ублюдок, падай, ублюдок, падай!
— Хватит! Джорджия, прекрати!
Ли ударил ее по руке, и последний, четвертый выстрел пришелся в потолок. Вниз полетели ошметки штукатурки, засыпавшие Джорджию словно снегом. Ли испортил ее последний выстрел, но ей было все равно, потому что Джейсон Чен падал, правда, не тяжело и быстро, как его отец, но все равно падал, хотя все еще пытался повернуться и шагнуть к ней. Ноги его подвели, руки опустились, голова бессильно повисла. Пистолет лежал на полу, выпав у него из рук.
Качаясь, он стоял напротив Джорджии и удивленно повторял:
— Ты.
Джорджия ощутила пощипывание в безымянном пальце, в отвратительном обрубке, и посмотрела Джейсону прямо в глаза.
— Да, — сказала она. — Это я.
Вдруг ее подхватили и утащили из ресторана во двор, потом в узкий проулок. Ли пихал ее в спину, и когда у нее в голове прояснилось, она услышала, как он стонет от боли, но тотчас завыли сирены. Их было не так много, как в Брисбене, но ведь это была Налгарра, а не Брисбен. Наверное, всего-то две полицейские машины.
— Мама, — выдохнула Джорджия.
— В машине. — Он опять застонал и, пошатнувшись, упал на колени. — Твоя мама… в машине. Она ждет… тебя.
Мысленно она уже бежала к «мицубиси», к маме, но на самом деле не могла бросить Ли. Джорджия схватила его за руку, попробовала поднять.
— Осталось немного! Давай же! Давай!
Ли как будто собрался с силами, и на мгновение ей показалось, что ему удастся встать на ноги и он побежит с ней вместе к машине, но он вдруг ослабел и упал на землю. Глаза у него закрылись, голова повернулась набок.
В отчаянии Джорджия не выпускала его руки. Она напрягла все силы и попыталась тащить его. Но точно так же она могла бы тащить мешок с камнями. Ли почти не сдвинулся с места.
— Очнись, Ли! Ради бога, очнись, пожалуйста!
Одна сирена выла вдалеке, а вторая быстро приближалась.
