Феликс Меркулов - Хроника отложенного взрыва
— Я. И не только. Но в основном были наши материалы. Жаль, что не сработало до конца.
— Почему же арестовали десантников в 1998 году? Ткачев к тому времени уже был снят и никакой опасности не представлял.
— Не знаю. — Анатолий развел руками. — Это Генпрокуратура решила. Почему они решили реанимировать это дело, аллаху известно. Может, выслужиться надо было: дело ведь громкое. Или еще что.
На самом деле Ермаков обратил внимание на то, что арест десантников странным образом совпал с назначением Ткачева помощником президента России, курирующим «Госвооружение». Примерно в то же время позвонил Полуяхтов, работавший уже в администрации президента, и спросил: а что телятся с арестом подозреваемых?
— Собирают доказательную базу, — неуверенно сказал Ермаков, пытаясь понять, что от него хотят.
— Они так сто лет собирать будут, — грозно произнес генерал. — Если за четыре года работы следственная группа не смогла найти доказательства, значит грош ей цена. В общем, нужны конкретные результаты.
Ермаков, конечно, сопоставил одно с другим и догадался. Ткачев сидел на своей должности как свадебный генерал. И не мешал хорошим людям работать. Потом, когда Пашку совсем задвинули, отпускать десантников было уже поздно. Мельница Генпрокуратуры так затянула их, что уже не вырваться. А задний ход эта система ох как не любит давать.
Но ничего этого Ермаков не сказал незваным гостям.
— Значит, сейчас ты все изложишь под запись, — твердо произнес Михальский, доставая из кейса цифровую видеокамеру. — И еще напишешь свои показания на бумаге.
— Зачем мне это надо? — удивился адмирал. — Думаете, я добровольно соглашусь выкопать себе могилу? В переносном смысле, конечно.
— Мы всего лишь предлагаем выбрать меньшее из двух зол, — заметил Гольцов.
— Тоже верно, — адмирал погладил подбородок. — Интересная камера. Японская?
Он безропотно выполнил все требования гостей. И даже не стал торговаться.
— Я не буду требовать от вас документы в обмен на свою откровенность, — сказал адмирал, провожая их до двери. — Надеюсь на вашу порядочность.
Казалось, что ничего не произошло. Просто добрые друзья заскочили пропустить по стаканчику и уже уходят. Ермаков был весел и радушен.
Это настораживало.
— Что-то он легко сдался, — заметил Яцек, когда они сели в машину. — Не похоже на профессионала.
— Я тоже заметил.
Джип тронулся с места.
— Они отъехали, — услышал из рации Сергей, сидевший в зеленой «девятке».
Напарник, не дожидаясь команды, завел мотор.
Сергей держал в руках сотовый телефон. Стоило позвонить на пейджер и сбросить сообщение абоненту 54321, как «лендровер» Михальского взлетит на воздух. Сергей и текст придумал: «Прощай, дружок».
Бомбу с пейджером-взрывателем напарник прикрепил к днищу джипа, пока его хозяин вместе с товарищем «гостили» у адмирала. Сообщение планировали послать где-то на Ярославском шоссе. Чтобы не рядом с Пушкином. Хотели улучить момент, когда рядом нет машин. Не кровожадные ведь, зачем невинным страдать.
— Слишком все просто, — Яцек повернул на мост. — Отпустил с документами и собственными признаниями. И еще светился, когда нас провожал. Что-то не вяжется.
— Умеет держать удар. А что бы ты сделал на его месте?
— Взорвал бы, на фиг, — воскликнул Яцек. Мысль родилась стремительно и сразу же соскользнула на язык, минуя стадию обмозгования. Так что Михальский и сам сразу не понял, что сказал.
Они с Гольцовым переглянулись.
…— Проезжаем мост, — сообщил Костя, сидевший в грязной «десятке». — Идем в направлении старого Ярославского шоссе.
— Понял, — ответил Сергей. — Следую в направлении старого Ярославского шоссе.
Момент взрыва должен был выбрать Сергей, как признанный специалист в этом деле. Но пока не отъехали от Пушкина, клиентов вел Костя, чтобы не светить раньше времени «девятку» взрывников.
…— Думаю, ты прав, — произнес Гольцов, чувствуя, как немеют ноги.
— Нам подложили мину, пока сидели в гостях, — Яцек посмотрел в зеркало заднего вида. — Видишь «десятку» за нами? По-моему, у пассажира в руках дистанционный взрыватель.
Тон Михальского был шутливым, но взгляд серьезен.
— Почему же он еще не нажал на кнопку? — спросил Гольцов.
— Думаю, ждет, пока мы отъедем. Не хотят шлепать рядом.
— Ты уверен?
— Нет. Я просто рассуждаю логически.
Сергей мягко, даже любовно сжимал миниатюрный серебристый телефон. На синем экране светилось название оператора. Сергею не терпелось набрать номер. Люди, сидевшие в «лендровере», для него были чем-то вроде кукол. Или персонажей фильма, которые двигаются, разговаривают, но ведь все знают, что они выдумка, которая никогда не шагнет из телевизионного ящика в реальность. А потому и переживать за них не стоит.
Бомба же, прикрепленная к джипу, наоборот — живая и родная. Потому что Сергей собрал ее собственными руками и тем самым вдохнул жизнь. Только она была как бы в коконе. А теперь ей предстояло родиться заново, превратившись из личинки в прекрасную бабочку.
Бомбы живут всего мгновение. По сравнению с ними бабочки-однодневки бессмертны. Но зато у бомбы яркая и насыщенная жизнь.
…Яцек резко вывернул руль. Джип едва вписался в поворот.
— Решил облегчить ребятам работу? — спокойно спросил Гольцов, хотя ему было очень страшно.
— Спасаю наши шкуры.
Впереди был тупик. Дорога заканчивалась полукругом, на котором стояли исписанная автобусная остановка, замызганный ларек и два мусорных ящика. Между ящиками и остановкой брала начало тропинка, убегавшая к платформе станции Мамонтовская.
— Ты не против, если мы прокатимся на электричке? — поинтересовался Яцек, ударяя по тормозам.
Две старушки с авоськами, полными пустых бутылок, стояли на остановке. Их костлявые, ястребиные носы были обращены в сторону, откуда должен приехать автобус. Но появился джип. «Лендровер» остановился как вкопанный возле тропинки. Из него выскочили как ошпаренные двое мужчин с кейсами и побежали в сторону платформы. Один из них на ходу достал из кармана брелок с ключами. Джип издал звук «пьюк». Старушки проводили их глазами и неодобрительно покачали головами.
— О, разбегались! — ворчала первая бабушка в потертой куртке из кожзама. — Бандиты или «новые русские». Носятся как угорелые.
— Разворовали страну, а теперь бегают, — согласилась вторая, позвякивая сумкой.
— Ё-моё…
— Что такое?
— Они ушли.
— Как?
— Молча…
Электричка подползла к платформе. Двери с шипением открылись. Гольцов с Михальским вбежали в вагон, не обращая внимания на заплеванный семечками тамбур и бомжей, закусывающих холодными сосисками на лавочке возле входа. Друзья и в обычное время не были брезгливыми, а уж тем более когда скрывались от погони.
— Уехали! Поднимай всех. Надо перехватить их в Мытищах.
— А если раньше сойдут?
— Даже не думай об этом.
— «Подарок» надо снять.
— Давай быстрей!
Через пару минут бабульки с интересом наблюдали, как возле джипа остановилась «девятка». Из нее выскочил парень и бросился к «лендроверу». Бабульки не успели сообразить, что именно выхватил он из-под днища джипа, как тот уже вернулся в машину. Все действо заняло несколько секунд. «Девятка», выбросив из-под колес комья серого снега, унеслась туда, откуда приехала.
— Во, что я говорила: бандиты, — со злостью сказала первая старушка.
— Проклятые демократы, развалили страну, — стала ворчать вторая. — На пенсию жить невозможно, а эти на джипах разъезжают. Хоть бы повзрывали их всех.
Яцек позвонил по мобильному телефону в свою фирму. Приказал, чтобы съездили за его джипом и обязательно прихватили с собой взрывотехника.
До следующей станции, Клязьма, электричка шла две с половиной минуты.
— Выходим, они еще не успели сориентироваться, — сказал Яцек. — На следующих станциях могут уже встречать.
Клязьма — это дачный поселок. Прямо у платформы они нашли машину. За сходную цену дачник, случайным ветром занесенный сюда зимой, согласился добросить их до Москвы.
Глава 22
Первой мыслью Ермакова было застрелиться. Второй — застрелить Костю. Он бушевал полчаса, стуча кулаком по столу, и матерился так, что тряслись стекла в окнах.
Чуть успокоившись, Анатолий позвонил Полуяхтову. Все-таки случай экстраординарный.
Генерал слушал внимательно.
Ермаков пересказал в подробностях весь разговор, опустив то, что гостям известны некоторые детали «Праведного гнева». И без этого плохих новостей было более чем достаточно. Перебирать не стоило.
— Хреново, — сказал Полуяхтов.
