Наталия Левитина - Интимные услуги
Внизу хлопнула дверь, и раздались шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Посторонние звуки вернули Катерину к жизни. «Что же я теперь буду делать?» – с ужасом подумала она. Несмотря на клятвенное обещание больше не плакать, предательские слезы навернулись на глаза…
Этажом ниже на секунду остановился Андрей. Из-под длинного светлого плаща выглядывал новый костюм. Сыщик был тщательно причесан, свежевыбрит и в меру полит дорогим одеколоном. Внешность его была безупречна, букет в руках поражал своими размерами и необузданностью форм, но Андрей страшно волновался. Он шел просить прощения. Поэтому он замер, пытаясь придать взгляду выражение, которое можно увидеть в глазах у потерянного бульдога.
Катя добрая девочка, и она, несомненно, простит бессовестного детектива, как только он появится на пороге ее квартиры вот с такими вот грустными, несчастными глазами. Пряжников вздохнул, хрустнул целлофановым букетом и решительно двинулся наверх.
Часть третья
КРАСИВАЯ, СЧАСТЛИВАЯ, БОГАТАЯ
Ранним утром середины мая, еще прохладным, но с обещанием настоящей жары в полдень, по одной из улиц Москвы неспешной рысью передвигалась интересная троица.
Во главе колонны, резво взбрыкивая коленками и ритмично втягивая в себя весенний воздух, бежала маленькая невесомая старушка в разноцветном спортивном костюме и с эластичной малиново-зеленой повязкой на лбу. За ней двигалась юная леди с грустными синими глазами и роскошным шлейфом темно-русых волос. Ее рысь грешила частыми остановками, девушка спотыкалась, оглядывалась и вытирала влажный лоб тыльной стороной руки.
Завершало процессию нечто: дымчато-розовый пушистый шар катился по серому, мокрому после ночного дождя асфальту. Это был Джим. Он торопливо перебирал своими коричневыми лапами, вздрагивая от каждого соприкосновения холеных бархатных подушечек с неровностями дороги. На симпатичной физиономии кота было написано недоумение и явное недовольство.
«Куда бежим? Зачем? Ведь шесть часов утра! Как хорошо было в кровати, под боком у Катерины, мягкой и теплой. Но нет, людям обязательно надо все испортить, надо простое и понятное счастье элементарного бытия извратить надуманными проблемами и обязательствами. Зачем каждый день вставать в шесть утра и носиться по микрорайону? Куда мы бежим? Вот елки-палки!»
На пару секунд бегущая троица попала в поле зрения огромной породистой собаки, которую выгуливали в палисаднике. Собака с радостным лаем легко перемахнула через невысокий забор и устремилась за Джимом, предоставив хозяину возможность изойти истошным визгом.
Кот заметил противника, но не увеличил и не снизил скорости бега. Собака, догнав Джима и не обнаружив в нем признаков беспокойства или намерения удрать на дерево, озабоченно некоторое время бежала рядом.
«Ну что, догнал? – равнодушно подумал Джим. – Ну а дальше что? Смотри, хозяин уже надорвался от крика, по телу пошли фиолетовые пятна, а тебе наплевать. Давай вали отсюда. Не мешай заниматься спортом. О, поскакал! Теленок. Скачи-скачи. Сейчас тебе устроят головомойку!»
– Сонечка Викентьевна, – взмолилась Катя, – давайте отдохнем! Я больше не могу!
– На месте стой, раз-два! – скомандовала бодрая старушка и, пока Катерина со вздохами облегчения добиралась и падала на скамейку, успела сделать пятнадцать приседаний.
– Какое чудо, это прохладное майское утро! – сказала Софья Викентьевна. – Как я люблю рано вставать!
– А я не очень, – призналась Катя. – Я бы еще поспала.
– Катюша, так оставайся! – воскликнула Сонечка. – Если утренняя пробежка не приносит тебе удовольствия, то и пользы точно не принесет. Оставайся дома, зачем ты встаешь? Раньше я бегала одна. Ах, Катюша, ты и не представляешь, как мне было одиноко, пока ты не стала жить у меня. Родственников нет, только один внук, но он в Германии, старушки-ровесницы меня игнорируют – я чересчур шустра и весела, по их мнению, а это не подобает возрасту. Только с Андреем и перекидывалась парой слов, но ты ведь знаешь, какая напряженная у него работа. Этот месяц, что ты живешь со мной, – для меня самый счастливый за последние несколько лет. Как хорошо, что Андрюша нас познакомил!
– Мне неудобно, что я села вам на шею, – призналась Катя. Рядом с ней на скамейку взобрался Джим, и они вдвоем, не обнаруживая ни малейшего желания присоединиться, следили за энергичными упражнениями, которые проделывала Софья Викентьевна.
– Мы уже обсуждали эту тему, прекрати! Ты не виновата, что так трудно найти работу. А с твоей внешностью надо быть особенно осторожной. Понятно, что в любой фирме, возглавляемой молодым мужиком, тебя примут с распростертыми объятиями, но чем это закончится?
– Я уже обошла двенадцать мест, – вставила Катерина.
– Да. Все равно что-нибудь да подвернется. Не сейчас, так через пару месяцев. А я скоро получу от «Торнадо» свой вклад с громадными процентами, и мы с тобой устроим праздник: шампанское, торт.
– Купим лангуста… Или нет, пойдем в шикарный ресторан.
– Вы вложили деньги в эту фирму? – удивилась Катя. – А я им не верю почему-то.
– Почему? Я сначала вложила одну пенсию. Получила хорошие проценты. Вошла во вкус. Это так приятно – ничего не делаешь, а деньги умножаются.
– Тогда я собрала все свои сбережения, то, что у меня осталось после покупки путевки в Италию, и недрогнувшей рукой отдала их «Торнадо». Буквально на следующей неделе получу обратно.
– А я ведь опять поссорилась с Татьяной Васильевной, с тетей моей, – внезапно сменила тему Катя.
– А что случилось?
– Она меня оскорбила, Софья Викентьевна, – горько пожаловалась Катерина. – Приехала от родителей из Краснотрубинска, привезла три банки варенья…
– Варенье изумительное, – перебила Сонечка, – то, которое из крыжовника, совсем как моя бабушка варила.
– Да, три банки варенья, а когда я сказала, что ищу работу, она мне и говорит: «Я бы, конечно, помогла тебе устроиться домработницей в хорошую семью, но ведь ты снова начнешь крутиться около главы семейства». Софья Викентьевна! Ну почему она меня так оскорбила? Ведь родной человек, почему она меня считает какой-то, ну, не знаю… Ведь…
Сердечная жалоба Катерины была прервана мужиком в майке. Он высунулся из окна первого этажа, недовольно оглядел спортсменок и хмуро произнес:
– Ну ты, оскорбленная и униженная, двигай отсюда. Устроили диспут под окном в половине седьмого утра. Крыжовник, понимаете ли, краснотрубинский. Уходите, уходите!
– Простите, что мы вас потревожили, – интеллигентно извинилась Софья Викентьевна. – Катенька, пойдем, действительно, не пристало горланить под окнами в столь ранний час. Миль пардон, мсье, эта маечка исключительно вам к лицу!
Небритый мсье озадаченно посмотрел на удивительно покладистых красоток и немного смягчился.
– А о «Торнадо» забудьте, бабушка. Ваши три доллара давно того, испарились. Я уже месяц пытаюсь получить назад свои деньги от «Торнадо» – ни хрена. Контора закрыта, на крыльце – митинг. Все, девчонки, быстро построились в колонну и марш отсюда. Мне через сорок минут вставать на работу.
Почему он сказал, что у меня три доллара? – обиженно говорила Сонечка Викентьевна, когда они на целый квартал отдалились от раздраженного любителя поспать. – Я вложила гораздо больше. Катя, ты не должна обижаться на Татьяну Васильевну, она не виновата, что воспитана в пуританском духе. Ты чудесная девочка, ты милый, чистый, доверчивый ребенок. А нападки Татьяны Васильевны – это просто этически плохо оформленное желание уберечь тебя от опасностей жизни. Понимаешь, Катя…
Катя шумно пыхтела и ничего не могла ответить: она едва успевала за воздушной восьмидесятилетней бегуньей, и надо было экономить дыхание…
* * *– Эндрю, малыш, неужели ты читаешь «Маргариту»?
Максим Колотов в расслабленной позе лежал на диване в гостиной пряжниковскои квартиры и лениво перелистывал журнал.
В отличие от праздного журналиста, деятельный сыщик Андрей Пряжников и Катерина не теряли времени даром. Катя балансировала на одной ноге, а Андрей напряженно работал со второй ее ногой, показывая, каким остроумным способом должна Катерина вывернуть свою правую конечность, чтобы у противника сместился шейный позвонок. Сыщик обучал девушку приемам айкидо.
– Ой, я падаю! – закричала Катя, теряя равновесие и стремительно перемещаясь на ковер. Ее наставник, запутавшись в ногах ученицы, грохнулся следом.
– Ох, не нравятся мне ваши выкрутасы, – скептически заметил Максим, поднимая голову от «Маргариты». – Это может кончиться или переломом бедра, или беременностью.
Катя и Андрей в безмолвии поднялись с пола и продолжили тренировку. Они уже месяц занимались этим опасным, с точки зрения Макса, делом. Андрей, с одной стороны, расплачивался с Катериной за свое бессовестное поведение (когда он использовал ее в качестве вкусной приманки для маньяка Ника Пламенского), а с другой стороны – испытывал огромное удовольствие, занимаясь спортом с девушкой, которая была ему глубоко небезразлична.
