Лорел Гамильтон - Голубая луна (перевод Б Левина)
- Я тебе и раньше давала выбор, - сказала я. - В смысле, я знаю, зачем Жан-Клод за меня держится. Я усиливаю основы его власти. А тебе было бы лучше, если бы ты выбрал в лупы приличную вервольфицу. Я основы твоей власти подрываю.
- Я тебя люблю, - просто ответил он.
- И почему у меня такое чувство, что мне надо за это просить прощения?
- Я много думал, почему у меня не получается тебя ненавидеть. Почему я не могу от тебя отстать.
- И? - спросила я, заворачиваясь в простыню, как в гнездо, чтобы не быть голой. Если после этого разговора он меня бросит, голой мне быть не хотелось. Глупо, но правда.
А Ричарда нагота вроде бы не смущала. Честно говоря, она отвлекала меня.
- Мне нужна подруга - человек. То есть не чудовище. Не монстр.
- Куча девчонок были бы рады быть твоей мягкой игрушкой.
- Это я понял, - сказал он, - но ни с кем из них у меня секса не было.
- А почему?
- Подальше от полнолуния я лучше собой владею.
Глаза не превращаются, тем более руки. Могу сойти за человека, но я не человек. Ты видела, кто я, и даже ты еле смогла с этим примириться.
На это я не знала, что сказать, потому и промолчала. Он опустил глаза, перебирая пальцами край простыни. Голос его стал очень тих.
- Когда я первый год был в стае, у одного из новых волков была человеческая подруга. Однажды он ей раздробил лобок, когда они соединялись.
Я вытаращила глаза:
- Несколько грубо.
Ричард покачал головой.
- Ты не понимаешь, Анита. Сила есть сила. Мы можем кидаться малолитражками. Если не осознаешь своей силы, то не можешь ее контролировать. - Он внезапно поднял на меня глаза, глядя из-под завесы волос. Таков был любимый жест Габриэля, будто волосы утешительно напоминали мех. - Ты - первая женщина не ликантроп, с которой я был близок с тех пор, как сам им стал.
- Пожалуй, я польщена.
- И я все еще боюсь тебя поранить, как мой друг поранил свою подругу, или еще каким-нибудь способом из тысяч других. Во время секса теряешь над собой контроль - это ведь тоже входит в удовольствие. Я никогда не имею права терять контроль - полностью терять. Разве что с женщиной-ликантропом.
Я посмотрела на него.
- Ричард, что ты пытаешься сказать?
- То, что ты хочешь встречаться с нами обоими. И близкой быть с нами обоими. Мне это очень не нравится, но...
Я смотрела на него в упор, и мне очень не нравилось, что он не закончил фразу. Нервировало.
- Но что, Ричард?
Он отвел волосы двумя руками, его напряженное лицо открылось полностью.
- Но я буду встречаться с женщинами-ликантропами.
Я так и уставилась на него, не отводя глаз.
- Скажи что-нибудь, - попросил он.
Я открыла рот. Закрыла. Открыла снова.
- Ты хочешь сказать, что будешь и дальше спать с Люси.
- Не с Люси, она... ты ее видела. Она никогда не сможет быть лупой стаи.
- Так ты будешь продолжать испытания новых луп?
- Не знаю, буду или нет, но если ты спишь с Жан-Клодом, у меня есть право спать с другими.
С этим я не могла спорить, хотя и хотелось.
- Ты все еще стараешься вынудить меня бросить Жан-Клода.
- Нет, - возразил он. - Я только говорю, что если ты со мной не моногамна, то почему должен быть моногамен я?
- Думаю, нипочему. Кроме... я думала, мы друг друга любим.
- Любим. Я тебя люблю. - Он встал и подобрал с пола джинсы. - Но ты не настолько меня любишь, чтобы оставить Жан-Клода. Почему я должен любить тебя настолько, чтобы бросить всех остальных?
Я смотрела на него, и глаза у меня заполнялись слезами.
- Сволочь ты.
Он кивнул, влез в штаны, не надевая трусов, аккуратно застегнул молнию.
- Самая гадская штука в том, что я действительно люблю тебя настолько, что готов бросить всех остальных. Я просто не знаю, смогу ли я делить тебя с Жан-Клодом. Не знаю, вынесу ли мысль о том, что ты в его постели. Когда я думаю, как вы вместе, это меня доводит... - Он мотнул головой. - Я пошел в душ. Все-таки надо заниматься троллями.
Я даже не знала, с какого конца начать обдумывать его слова. Слишком много всего сразу. Когда смущаешься, начинай думать о деле.
- Мне надо пойти с тобой и поговорить с биологами. Надо узнать, действительно ли землю покупает Фрэнк Найли. Тот парень, что остался сегодня без руки, его дико боялся. Чтобы человек в окружении вервольфов задумался, выдавать или нет, этот тип должен быть действительно страшным. Обычно риэлтеры такими не бывают.
Ричард шагнул к кровати, обнял меня за талию, поднял и поцеловал. Прижал к себе, будто хотел вползти в меня через рот и обернуть вокруг себя. У меня перехватило дыхание, пока он не посадил меня обратно.
- Я хочу касаться тебя, Анита. Хочу держать тебя за руку и счастливо улыбаться, как идиот. Хочу, чтобы мы вели себя как влюбленные.
- Мы и есть влюбленные.
- Тогда на сегодня отбрось все сомнения. Просто будь со мной так, как мне всегда хотелось. Если я захочу сегодня к тебе прикоснуться, я не хочу бояться отказа. Я хочу, чтобы эта ночь все поменяла.
- Ладно, - кивнула я.
- Что-то ты не очень уверена.
- Я бы рада бродить с тобой, держась за ручки, Ричард. Я только подумала, что... Ой, Ричард, что же мне, черт возьми, сказать Жан-Клоду?
- Я спрашивал у Жан-Клода, что изменили в тебе метки, насколько труднее нанести тебе физический вред. Он понял, зачем я спрашиваю. В конце концов я рассказал ему грустную историю о моем собрате и его погибшей подруге.
Я уставилась на Ричарда:
- И что он?
- Он сказал: "Доверься себе, mon ami. Ты же не твой друг из этой печальной истории. И Анита - не человек. Из-за нас она стала чем-то большим. Мы оба жмемся к ее человеческой сущности, будто это последний огонек свечи в царстве тьмы. Но самой нашей любовью мы делаем ее менее человеком - и одновременно более".
У меня брови полезли на лоб:
- Ты все это запомнил?
Ричард посмотрел на меня - долго, внимательно. И кивнул.
- Запомнил, потому что он прав. Мы оба любим тебя, каждый по-своему, но по похожим причинам. Не только власть влечет его к тебе. Ты в нем видела монстра, и то, что это теперь не так, уменьшает его ощущение себя как монстра.
- Кажется, вы с ним вели долгие беседы.
- Да, о переживаниях, объединяющих мужчин, - ответил Ричард, и в голосе его прозвучала усталость и горечь.
- И еще, похоже, вы обсуждали с Жан-Клодом, будешь ли ты спать со мной, раньше, чем ты это со мной обсудил.
- Напрямую - никогда. Никогда в подобных словах.
- И все-таки это очень похоже на испрашивание разрешения.
Ричард снова стоял в дверях ванной.
- Что бы ты сделала, если бы мы с тобой переспали, а Жан-Клод попытался бы за это меня убить? Ты бы его убила, чтобы защитить меня?
- Ох... не знаю. Я... я бы не дала ему тебя убить.
- Вот именно, - кивнул Ричард. - Если бы Жан-Клод убил меня, или я его, или ты кого-то из нас, даже если бы остальные пережили его гибель при тех метках, которые потянули бы в могилу нас всех, даже если бы выжили ты и я, ты бы никогда себе не простила, что убила его. Никогда бы не стала прежней. И жизни вместе у нас бы не было. Даже мертвый, ушедший навеки, Жан-Клод остался бы с нами.
- И ты попробовал воду, - сказала я.
- Я попробовал воду, - кивнул Ричард.
- Ты спросил у него разрешения.
И снова он кивнул:
- Я спросил у него разрешения.
- И он его дал, - сказала я.
- Наверное, Жан-Клод знает, что, если бы он меня убил, ты бы убила его. Ты бы принесла в жертву нас всех ради одного из нас.
Это было правдой. В такой формулировке выходило глуповато, но все равно правда.
- Да, наверное.
- Так что если я это выдержу, а ты захочешь, ты будешь встречаться с нами обоими. С обоими делить постель. - Он сжал руки в кулаки. - Но если я не вижу от тебя моногамии, то и ты от меня ее не будешь ждать. Это честно?
Я посмотрела и кивнула едва заметно:
- Честно, но мне это очень не нравится. Совсем не нравится.
Ричард посмотрел на меня.
- И хорошо, - сказал он и закрыл дверь. Через секунду зашумела вода. А я осталась у него в кровати, и все, о чем я мечтала, преподнесли мне на серебряном блюде. Так почему же я сижу, прижав к груди колени, и стараюсь не зареветь?
Глава 29
Я хотела одеться. Именно поэтому я притащила чемодан из своего домика, но мне нужен был душ. Слишком много было драки, пота, крови, секса этой ночью, чтобы обойтись без него. И потому я сидела, свернувшись, в гнездышке из простыни, пахнущей одеколоном Ричарда, моими духами, сладким потом его кожи - и сексом. Я сумела не заплакать. На самом деле, если бы Ричард сейчас поклялся в том, что будет соблюдать моногамию, я бы полезла к нему в душ. Но он этого не сделал, и мне было неловко.
В дверь постучали. Стук вспугнул мои мысли, и я его едва заметила. Почти притворилась, что мы спим или чем-то еще заняты, но следующий стук был понастойчивее. А третий такой, что дверь затряслась.
- Откройте, полиция!
Полиция?
- Минутку, я не одета!
Я действительно не взяла с собой халат, но вдруг у меня возникло нехорошее чувство. Если шериф всего лишь хочет, чтобы мы убрались из города, зачем приезжать так рано? Разве что ему стало все равно, что мы останемся - и лучше не по своей воле. Может быть, он уже знает о ночном нападении, может быть, он хотел нас убить. Мне приходилось иметь дело с преступником-полицейским - однажды.
