Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По
— Ну, — протянул Чарли, — Хармвелл сказал нам, что он купил себе огромный дом, женился, нарожал кучу детишек и жил долго и счастливо.
— Но он так сказал только, чтобы угодить миссис Керридж, — пояснил Эдгар.
— Миссис Керридж тоже присутствовала?
— Да она почти все время рядом с Хармвеллом, — Чарли помолчал, а потом сухо добавил таким тоном, словно констатировал нечто очевидное, о чем и говорить не стоит: — Думаю, они втюрились друг в дружку.
Эдгар сказал:
— Ты же всегда можешь сказать, когда люди сохнут друг по другу?
— Ага, — кивнул Чарли. — Всегда.
Я посмотрел на мальчиков и подумал, не подразумевало ли это замечание некоего подтекста.
— Ох, — продолжил Чарли, — как бы я хотел разбогатеть, как тот юноша.
Да, я тоже был бы не против. Причем с каждой минутой мне хотелось разбогатеть все больше и больше. Я спустился к обеду и обнаружил, что мистер Ноак еще не окончательно поправился, чтобы покидать свою комнату, — возможно, именно поэтому меня и пригласили к столу. Обед прошел тихо и печально, все пятеро были погружены в свои мысли. Позднее, в гостиной, я пытался поговорить с Софи, но она ускользала от меня, а через некоторое время и вовсе ушла спать, сославшись на головную боль.
Возможно, при виде Чарли она вспомнила, что важно, а что — нет. В любом случае мне кажется, я прочел на ее спокойном грустном лице неприятную и нежеланную истину — она сожалела о случившемся и ненавидела меня за это.
55
На следующий день, в субботу пятнадцатого января, погода стояла очень холодная, но снег прекратился. После уроков я повел мальчиков прогуляться по парку. Им хотелось снова сходить на развалины, поскольку история, рассказанная Хармвеллом, подразумевала, что они тоже смогут найти сокровища монахов, если только подружатся с каким-нибудь щедрым привидением.
— Если монаха сожгли на костре, — сказал Эдгар с бездушием, свойственным юности, — то, естественно, он задержался на этом свете и бродит теперь там, где его пытали.
— Но с какой стати монах расскажет вам, где сокровища? — спросил я. — Если вообще они существуют.
— Потому что мы будем к нему добры, — объяснил Эдгар. — Даже если он папист. В конце концов, он не был в этом виноват, по крайней мере в те времена.
— Он будет так обрадован нашей добротой, после сотен лет одиночества и гонений, что сделает все, что в его власти, дабы помочь нам, — сказал Чарли. — И не станет возражать, если мы заберем клад себе. А чего ему возражать? Зачем ему теперь сокровища?
Да, по крайней мере, на этот вопрос я не мог дать ответа. Пока мальчики снова обыскивали руины, я бродил вокруг, посматривая на крышу Грандж-Коттеджа. Какой-то мужчина на пегой лошади свернул с широкой дороги на узкую тропу, ведущую к дому миссис Джонсон.
— Если он спрятал клад в другом месте, — размышлял Эдгар, — то, наверное, выбрал ледник. Там раньше был тайник, или хижина отшельника, или…
— Там искать не надо, — строго сказал я. — Этот ледник — опасное и нездоровое место.
— Кроме того, — заметил Чарли, выступая в роли самодовольного голоса разума, — мы и не сможем. Он же заперт.
Когда мы, наконец, вернулись домой, то оказалось, что приехал сэр Джордж Руиспидж. Он заперся с мистером Карсуоллом в библиотеке. Мы с мальчиками присоединились к дамам в маленькой гостиной. Мисс Карсуолл вела себя необычно тихо. Она снова взялась за свою конторскую книгу и записывала покупки, сделанные в Глостере.
— Сэр Джордж привез письмо от миссис Джонсон, — сказала миссис Ли, ни к кому конкретно не обращаясь. — Они с братом так пекутся о своей несчастной сестрице. Сегодня он заезжал к ней — вы в курсе, что она вернулась в Грандж-Коттедж? — и я уверена, миссис Джонсон захотела написать и выразить свою благодарность за участие миссис Франт и мисс Карсуолл, самозабвенно дежуривших подле нее во время болезни.
Софи встала и вышла из комнаты.
Миссис Ли продолжила вещать громким шепотом, обратившись теперь уже к мисс Карсуолл:
— Бедная миссис Джонсон! Она так и не оправилась после того, как ее бросил один известный нам джентльмен. А раньше была такой веселой! Даже мечтательной! Помнится, как-то раз леди Руиспидж сказала мне, что миссис Джонсон более своевольная, чем ее сыновья.
— Мне не кажется, что сэр Джордж своевольный, мэм, — заметила мисс Карсуолл. — Разве он не ужасно добрый?
— Что? Сэр Джордж добрый? О да! Даже мальчиком он часто думал о возвышенном. Уверена, его и пороли меньше, чем брата.
В комнату вошел Пратт, и мисс Карсуолл дернулась как рыба на крючке. Мистер Карсуолл велел узнать, сможет ли она подойти к ним в библиотеку. Она вскочила, подлетела к зеркалу, внимательно осмотрела лицо и взбила локоны, затем окинула взглядом комнату, меня, миссис Ли, мальчиков, хотя я сомневаюсь, что она хоть кого-то из нас увидела. И ушла.
Через минуту появился мистер Карсуолл собственной персоной. Он вопросительно глянул на нас, словно недоумевал, что мы аут делаем, а потом принялся расхаживать по гостиной, что-то нескладно напевая. Никто не осмеливался заговорить с ним. Я тихонько сказал мальчикам, что нам стоит пойти наверх и вернуться к учебникам, и они охотно последовали за мною. Не думаю, что мистер Карсуолл заметил наш уход.
Наверху Чарли взорвался:
— Что они там затевают?
— У меня есть некоторые соображения, — медленно ответил Эдгар.
Мальчики обменялись улыбками.
— Хватит, — велел я. — Вернемся к Эвклиду, а свои соображения оставьте при себе.
Что мы и сделали, правда без особых успехов. Через некоторое время мы услышали ржание лошади на дорожке. Я подошел и выглянул в окно — это уезжал сэр Джордж.
Вскоре, когда мы собрались в гостиной перед обедом, то прочли все на лице мисс Карсуолл. Она сияла от счастья, словно внутри нее горела свеча. Да и сам мистера Карсуолл по-своему ликовал.
Новость не заставила себя ждать.
— Пожелай мне счастья, сестричка! — воскликнула мисс Карсуолл, подлетев к Софи. — Я выхожу замуж!
— Сэр Джордж сделал предложение?
— Да, любовь моя, все как полагается. Сначала поговорил с папой и попросил у него моей руки, а потом уже папа позвал меня и оставил нас наедине.
В романах в этом месте юные дамы обычно заливаются румянцем. Но мисс Карсуолл краснеть не стала. Она напоминала кошку, слизнувшую сметану.
Софи обняла ее.
— Дорогая! Я желаю тебе всего-всего-всего и надеюсь, ты будешь очень счастлива.
— Сэр Джордж не остался на обед, — встрял мистер Карсуолл. — Разумеется, он хотел, но решил, что его долг и святая обязанность — скакать обратно в Клеарлэнд и сообщить леди Руиспидж, что все прошло благополучно. Как и предписано приличиями, иного я от него и не ожидал.
Мы сели обедать, но присутствие слуг мешало обсуждению новости, поскольку нельзя было объявлять о помолвке раньше, чем о ней узнает леди Руиспидж Без сомнения, слуги и так все знали, потому что они всегда все знают, но ни мы, ни они не могли признаться в этом. Данное обстоятельство причиняло своего рода страдания мисс Карсуолл и ее отцу, поскольку им отчаянно хотелось поговорить о будущем замужестве. Когда леди откланялись и слуги сняли скатерть, мистер Карсуолл поманил меня пальцем. Мистер Ноак к обеду не спустился, слуги ушли, так что мы остались в комнате вдвоем.
— Останьтесь и выпейте со мною бокал вина, Шилд.
Я медленно вернулся на место, даже не пытаясь скрыть свое нежелание.
— Теперь, когда нам не мешают эти любопытные слуги, я хочу произнести тост, — объявил Карсуолл, видимо, не замечая моей неприязни. — Наливайте до краев, сегодня, черт побери, пьем до дна! За мою маленькую Флору, благослови ее Господь, за будущую леди Руиспидж.
Я поднял бокал за мисс Карсуолл, после чего мы выпили по новой, на этот раз за сэра Джорджа.
— Карсуолл Руиспидж, — пробормотал старик. — Сэр Карсуолл Руиспидж, баронет. Отлично звучит, не правда ли? Сэр Джордж уверил меня, что если союз будет благословлен — а как иначе, если оба супруга из чистокровных здоровых английских семей — нет, лучше сказать, когда союз будет благословлен, то первенца назовут Карсуолл ом. Очень любезно с его стороны, а? Приятно иметь дело с настоящим джентльменом, Шилд. Скажу прямо: больше я со всякими мелкими сошками не вожусь. А теперь у меня созрел еще один тост — за будущего Карсуолла Руиспиджа, благослови его Господь. Наполните бокал до краев!
Карсуолл умел полностью перевоплощаться в зависимости от настроения. И снова звучали тосты, а бокалы наполнялись до краев. Интересно, он набрался еще до того, как мы сели за стол? Через час старик уже сполз на кресле, глаза его увлажнились, а на жилете красовались пятна от вина. Признаюсь, я и сам был сильно пьян, поскольку Карсуолл заставлял меня опрокидывать бокал за бокалом, и с той самой минуты, как мы остались наедине, мною владело мрачное отчаяние. Я напился в надежде, что забуду обо всем, о чем так страстно желал, но никогда не получу.
