Камилла Лэкберг - Запах соли, крики птиц
— Нам нужен Сильвио Манчини. — Патрик предъявил открывшей дверь женщине полицейское удостоверение. Она пропустила их и прокричала куда-то внутрь:
— Сильвио! Тебя зачем-то спрашивает полиция.
К ним вышел седовласый мужчина в джинсах и джемпере, и Патрик успел отметить, что подсознательно ожидал увидеть его в наряде священника, а не в обыкновенной будничной одежде. Логика подсказывала ему, что священник не может постоянно разгуливать в полном облачении, но все же потребовалось несколько секунд, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
— Патрик Хедстрём и Мартин Мулин, — представился он и указал на коллегу.
Пастор кивнул и предложил им сесть на небольшой диван. Помещение прихода оказалось маленьким, но ухоженным, с большим количеством атрибутов, которые не обладавший глубокими познаниями в данной области Патрик связывал с католицизмом, таких как изображения Девы Марии и большое распятие. Открывшая им дверь дама принесла кофе с печеньем. Сильвио тепло поблагодарил ее, но она лишь улыбнулась в ответ и удалилась. Сильвио переключил внимание на них и на прекрасном шведском, хоть и с явным итальянским акцентом, спросил:
— Чем же я могу быть полезен полиции?
— Мы хотели бы задать несколько вопросов об Эльсе Форселль.
Сильвио вздохнул.
— Я надеялся, что полиция рано или поздно обнаружит что-либо, что даст возможность сдвинуться с мертвой точки. Хоть я и верю в чистилище как в высшей степени реальную вещь, я бы предпочел, чтобы убийца понес кару еще в этой жизни. — Он улыбнулся, сумев соединить в улыбке юмор и сочувствие. У Патрика возникло впечатление, что они с Эльсой были очень близки, и следующий комментарий Сильвио утвердил его в этой мысли. — Мы с Эльсой были добрыми друзьями на протяжении очень многих лет. Она принимала самое активное участие в деятельности прихода, и я являлся ее духовным отцом.
— Эльса была католичкой от рождения?
— Нет, отнюдь, — засмеялся Сильвио. — В Швеции таких крайне мало, если только семья не переехала сюда из какой-нибудь католической страны. Эльса пришла на одну из наших служб и, как мне думается, почувствовала, что обрела дом. Эльса была… — Сильвио поколебался. — Эльса была человеком с израненной душой. Она искала нечто… что, как ей казалось, обрела у нас.
— И что же она искала? — спросил Патрик, разглядывая сидящего напротив него мужчину. Весь облик священника свидетельствовал о том, что он человек приятный, излучающий спокойствие, умиротворение. Воистину Божий человек.
Сильвио надолго замолчал. Ему, похоже, хотелось взвесить свои слова, но под конец он посмотрел прямо в глаза Патрику и сказал:
— Прощения.
— Прощения? — с удивлением переспросил Мартин.
— Прощения, — спокойно повторил Сильвио. — Того, что ищет каждый из нас, правда, большинство этого даже не осознает. Прощения за наши грехи, за наши упущения, недостатки и ошибки. Прощения за то, что нами сделано… и не сделано.
— А за что прощения искала Эльса? — негромко спросил Патрик, пристально глядя на священника. На мгновение показалось, что Сильвио готов что-то рассказать. Потом он опустил взгляд и произнес:
— Тайна исповеди священна. Да и какая разница? Нам всем есть за что искать прощения.
У Патрика возникло ощущение, что за его словами скрывается нечто большее, но он был достаточно хорошо осведомлен о тайне исповеди, чтобы пытаться давить на священника.
— Как долго Эльса состояла членом вашего прихода? — вместо этого спросил он.
— Восемнадцать лет. Как я уже сказал, мы за эти годы очень сдружились.
— Не знаете ли вы, имелись ли у Эльсы враги? Мог ли кто-то хотеть ей зла?
Священник вновь немного посомневался, а потом помотал головой.
— Нет, ни о чем таком мне не известно. Кроме нас, у Эльсы никого не было, ни друзей, ни врагов. Ее семьей были мы.
— А это нормально? — спросил Мартин, и в его голос невольно вкрались скептические нотки.
— Я понимаю, о чем вы подумали, — спокойно сказал седовласый мужчина. — Нет, у нас нет никаких подобных правил или ограничений для наших членов. У большинства имеются и семьи, и другие друзья, как в любом христианском приходе. Но у Эльсы, кроме нас, никого не было.
— Давайте вернемся к обстоятельствам ее смерти, — предложил Патрик. — Кто-то влил в нее колоссальное количество спиртного. Как Эльса относилась к алкоголю?
Патрику опять показалось, что он ощущает нерешительность, сдерживаемое желание чем-то поделиться, но вместо этого священник со смехом сказал:
— В этом вопросе Эльса, пожалуй, мало отличалась от большинства людей. Субботним вечером могла выпить рюмку-другую вина, но никаких излишеств. Нет, я бы сказал, что она относилась к алкоголю совершенно нормально. Кстати, я научил ее ценить итальянские вина, мы даже иногда устраивали дегустационные вечера. Они пользовались большим успехом.
Патрик поднял брови: католическому священнику удалось его действительно удивить.
Обдумав, не забыл ли он о чем-нибудь спросить, Патрик выложил на стол визитную карточку.
— Если вдруг вспомните что-то еще, пожалуйста, звоните без всяких колебаний.
— Танумсхеде, — произнес Сильвио, изучив карточку. — Где это?
— На западном побережье, — ответил Патрик, вставая. — Примерно между Стрёмстадом и Уддеваллой.
Он с изумлением увидел, как с лица Сильвио сошла вся краска, и на мгновение оно побелело так же, как у Мартина во время вчерашней поездки. Потом священник пришел в себя и лишь коротко кивнул. Озадаченные Патрик и Мартин распрощались — оба с ощущением, что Сильвио Манчини знает значительно больше, чем рассказал.
В воздухе чувствовалось ожидание. Всем не терпелось услышать о том, что удалось за выходные разузнать Патрику с Мартином. По возвращении из Нючёпинга Патрик поехал прямо в отделение и пару часов посвятил подготовке совещания, поэтому стены его кабинета были увешаны фотоснимками и листками бумаги — он кое-что выписал и прочертил стрелки вдоль и поперек. Это производило впечатление хаоса, но он намеревался вскоре внести в путаницу ясность.
Патрик понимал, что когда все набьются в кабинет, будет тесно, но ему не хотелось развешивать материалы расследования в другом месте. Первым пришел Мартин и уселся в самой глубине, затем по очереди появились Анника, Йоста, Ханна и Мельберг. Все молчали и только скользили взглядами по приклеенному скотчем материалу. Каждый пытался высмотреть красную нить, — нить, которая могла бы привести их к убийце.
— Как вам известно, мы с Мартином посетили за выходные два города, Лунд и Нючёпинг. Тамошняя полиция связалась с нами, поскольку у них имелись случаи, подпадавшие под критерии, которые мы выделили, исходя из убийств Марит Касперсен и Расмуса Ульссона. В Лунде, — он повернулся и указал на снимок на стене, — жертву звали Бёрье Кнудсен. Пятьдесят два года, законченный алкоголик, обнаружен мертвым у себя в квартире. Он пролежал там так долго, что, к сожалению, невозможно обнаружить физические следы повреждений, которые мы установили у остальных жертв. Зато, — Патрик сделал паузу и выпил глоток воды из стакана, который поставил у себя на письменном столе, — зато в руке у него нашли это. — Он показал на прикрепленную к стене рядом со снимком полиэтиленовую папочку со страницей из детской книги.
Мельберг поднял руку.
— Мы получили ответ от криминалистов по поводу отпечатков пальцев на страницах, обнаруженных у Марит и Расмуса?
Активность шефа Патрика удивила.
— Да, ответ получен, и страницы нам вернули. — Он указал на листочки, повешенные возле фотографий Марит и Расмуса соответственно. — К сожалению, отпечатков пальцев на них нет. Страница, обнаруженная у Бёрье, пока не исследовалась, и мы сегодня же отправим ее в Государственную криминалистическую лабораторию. Зато та, что была найдена у жертвы из Нючёпинга, Эльсы Форселль, изучалась в ходе первоначального расследования. Результат отрицательный.
Мельберг кивнул, показывая, что удовлетворен ответом. Патрик продолжил:
— Смерть Бёрье сочли несчастным случаем, решив, что он просто перебрал. Смерть Эльсы Форселль, напротив, расследовалась коллегами из Нючёпинга как убийство, но им так и не удалось установить преступника.
— А подозреваемые у них были? — На этот раз вопрос задала Ханна.
Она сидела с мрачным и сосредоточенным видом и казалась немного бледной. Патрик забеспокоился, уж не заболевает ли она — в настоящий момент он не мог позволить себе лишиться сотрудника.
— Нет, подозреваемых не было. Она, судя по всему, общалась исключительно с членами своего католического прихода, и никто, похоже, не питал к ней злобы. Ее тоже убили в квартире, — он показал на фотографию, снятую на месте преступления, — а в лежавшую рядом Библию было засунуто вот это. — Он поднял палец и указал на страницу из «Гензель и Гретель».
