Элизабет Джордж - Всего одно злое дело
– Вы оба сошли с ума, – рявкнула Ардери, подошла к столу, схватила стул и уселась, переводя взгляд со Стюарта на Барбару и обратно. – Мне уже достаточно всего того, что накопилось между вами. Это должно прекратиться здесь и немедленно, а иначе вас обоих ждет дисциплинарное взыскание. Поэтому возвращайтесь к работе. И если я еще что-нибудь услышу про вас, – это к Барбаре, – что-то о том, что вы опять начинаете изворачиваться, вас ждет не только дисциплинарное взыскание, но и все возможные последствия, связанные с ним.
Тонкие губы Стюарта искривились в улыбке. Но она быстро исчезла, когда Ардери продолжила:
– Вы руководите расследованиями убийства и ограбления. А это значит – на что я хотела бы обратить ваше особое внимание, Джон, – что вы должны использовать своих подчиненных с тем, чтобы максимально раскрыть их профессиональный потенциал, а не заставлять их выполнять ваши… черт знает, что вы там заставляете их выполнять. Я ясно говорю?
Изабелла не стала ждать ответа. Сняв телефонную трубку, она набрала номер и сказала в завершение:
– А теперь, бога ради, убирайтесь отсюда и приступайте к работе.
Они выполнили первое, но притормозили со вторым. В коридоре инспектор Стюарт схватил Барбару за руку. От его прикосновения она почувствовала, как ярость ударила ей в голову, но смогла остановиться за минуту до того, как врезала ему коленом в то место, где удар запоминается надолго.
– Немедленно уберите свои грабли, или я обвиню вас… – прошипела она.
– Послушай меня внимательно, ты, жвачное животное. Ты очень умно выступила в кабинете. Но у меня в колоде есть карты, о которых ты даже не подозреваешь, и я разыграю их, когда посчитаю нужным. Поймите это, и действуйте на свой страх и риск, сержант Хейверс.
– Боже, я уже обмочила трусики, – ответила Барбара.
Она отошла, но мысли ее раздвоились, как хор в древнегреческой трагедии. Одна часть их кричала: остановись, притормози, веди себя осторожно и осмотрительно. Другая часть готовила план мести, а этот план, в свою очередь, разбивался на множество более мелких, и каждый из них мог быть достойным ответом инспектору Стюарту.
Из этого мысленного хаоса ее вырвал голос Доротеи Гарриман. Барбара обернулась и увидела, что секретарь управления держит в руках телефонную трубку.
– Тебя срочно вызывают вниз.
Барбара мысленно выругалась. Ну что еще? «Вниз» могло значить только проходную. К ней пришли, и ей надо было встретить посетителя.
– Кого там еще принесло? – спросила она у Доротеи.
– На проходной говорят, что это кто-то в костюме.
– В костюме?
– Одет, как ковбой. – В этот момент Доротея вздрогнула, так как до нее, наконец, дошло. Митчелл Корсико и раньше бывал в офисах Скотланд-Ярда. Ее васильковые глаза округлились, и она сказала: – Сержант, это, должно быть, тот парень, замазанный…
Но Барбара мгновенно остановила ее.
– Уже бегу, – сказала она Доротее и кивнула на телефон. – Скажи им, что я уже спускаюсь, хорошо?
Гарриман кивнула в ответ.
Но Барбара вовсе не собиралась спускаться вниз, на проходную, где каждая собака могла увидеть ее, разговаривающую с Митчеллом Корсико. Поэтому она нырнула в дверь, ведущую к пожарной лестнице, чуть дальше по коридору. Здесь она достала телефон и набрала номер Корсико. Когда тот ответил, Барбара была сама лаконичность:
– Убирайся отсюда. Между нами все кончено.
– Я звонил тебе восемь или девять раз, – ответил он, – и никакого ответа. Ай-ай-ай, Барб. Я подумал, что мне лучше лично появиться на Виктория-стрит.
– Тебе придется исчезнуть, – прошипела она.
– Нам надо поговорить.
– Не получится.
– А я думаю, что получится. Я ведь могу остаться здесь, внизу, и начать просить каждого проходящего Шерлока позвать тебя – естественно, представляясь своим полным именем. Или ты можешь спуститься, и мы перекинемся парой слов. Ну, и как же мы поступим?
Барбара крепко зажмурила глаза, надеясь, что это позволит ей лучше соображать. Ей надо избавиться от журналюги; нельзя, чтобы их видели вместе. Она с самого начала была дурой, когда связалась с ним. Если кто-то узнает, что она сливала ему информацию о Хадии и ее семье… Надо побыстрее убрать его из здания, и остается только один вариант – кроме, конечно, убийства.
– Иди на почту, – сказала она.
– С какого перепугу? Ты что, вообще не слышишь меня, сержант? Да ты знаешь, что я с тобой могу сделать, если…
– Перестань быть дебилом хоть на тридцать секунд. Почта прямо напротив, через улицу. Иди туда, там мы и встретимся. Или так, или вообще никак. Потому что если меня засекут беседующей с тобой… Ты же все понимаешь, правда? Иначе ты бы мне не угрожал.
– Я тебе не угрожаю.
– Тогда я твоя прапрабабушка. Так ты перейдешь улицу, или мы продолжим базар, обсуждая все стороны шантажа – профессиональную, эмоциональную, монетарную и дальше по списку?
– Ладно, – согласился Митч. – Почта. И надеюсь, что ты появишься, Барб. Потому что если нет… Тогда тебе не поздоровится.
– У тебя будет пять минут, – сообщила она ему.
– А мне больше и не надо, – был его ответ.
Барбара разъединилась и задумалась. После встречи в кабинете у Ардери выбор у нее был очень небольшой. Сержант потерла лоб и взглянула на часы. Пять минут, подумала она. Доротея наверняка сможет ее прикрыть на то время, которое понадобится, чтобы добежать до почты, перекинуться словом с Корсико и вернуться пред светлые очи Стюарта.
Она предупредила секретаршу.
– Ты в дамской комнате, – согласилась Доротея. – Небольшие женские проблемы. Вас интересуют подробности, инспектор Стюарт?
– Спасибочки, Ди.
Барбара заторопилась к лифтам, спустилась на проходную и оттуда устремилась на почту. Корсико ждал ее сразу за входными дверями. Барбара не стала ждать, когда он расскажет о причинах своего звонка. Вместо этого она подошла к нему, схватила за руку и оттащила к автомату, продающему почтовые марки.
– Ну вот, – сказала она. – Вот я здесь, к твоим услугам, и запомни, что это твой единственный и неповторимый шанс. Что тебе надо? Митчелл, это твоя лебединая песня, не подведи.
– Я пришел не ругаться. – Он бросил взгляд на ее руку, все еще держащую его. Барбара сняла захват, и он провел рукой по рукаву, тщательно разглаживая заломы на вельвете пиджака там, где ее пальцы оставили следы.
– Отлично, – сказала Хейверс. – Прекрасно. Восхитительно. Ну, давай скажем друг другу «прощай» – и расстанемся грустными, но помудревшими после этой нашей не случившейся любви.
– К сожалению, еще рано.
– Это еще почему?
– Потому, что мне нужны два интервью.
– Мне наплевать, что тебе нужно, Митчелл, после статьи о сексуально озабоченном папашке.
– Думаю, что не наплевать. И ты это поймешь. Не прямо сейчас, а чуть позже.
– Что ты имеешь в виду? – прищурилась Барбара.
Корсико снял рюкзак и достал из него фотокамеру, которую Хейверс видела у него около школы Саида. Это была не обычная крохотная туристическая «мыльница», а профессиональная камера с большим дисплеем. Митчелл включил ее, полистал снимки и наконец нашел то, что хотел. Он повернул экран так, чтобы снимки были видны Барбаре.
На снимках была запечатлена стычка, которая произошла перед школой Саида. Мальчик и его дед сцепились в драке, а Барбара и Нафиза пытаются их растащить. На следующем фото Барбара заталкивает их всех в машину. А вот она о чем-то говорит через открытое окно машины с Нафизой, а на заднем плане всех фото хорошо просматривается здание школы… В углу каждой фотографии ясно виден час и день, когда они были сделаны. Это время удивительно точно совпадало с тем временем, когда Барбара якобы мчалась к кровати своей пострадавшей матери.
– Я думаю, – сказал Митчелл, что «Офицер Полиции Метрополии Связан с Сексуально Озабоченным Папашкой» – это совсем не плохой заголовок. Это история, которая открывает массу возможностей для автора, как думаешь?
Главной угрозой для Барбары была, конечно, не статья в «Сорс» о ее «связи» с Ажаром, а то, что она врала своим начальникам и не выполнила прямой приказ. Но Митчелл Корсико не должен об этом знать, и Барбара была готова сделать все возможное, чтобы скрыть это от него.
– Ну и… что? – произнесла она. – Все, что я здесь вижу, – это офицера полиции, пытающегося прекратить семейную ссору. А ты что видишь, Митчелл?
– Я вижу Саида, который рассказывает мне, что этот «офицер полиции» – еще одна папашина киска. Я вижу целый ряд уточняющих интервью, полученных в районе, прилегающем к Чолк-Фарм, и у всех, кто живет вблизи Итон Виллас.
– Тебе, что, так хочется выставить себя дураком? У тебя же нет никаких доказательств. А я клянусь тебе, что через минуту после выхода этих интервью у тебя на пороге будет стоять мой адвокат.
– За что? За то, что я интервьюирую несчастного мальчика, который ненавидит своего отца? Давай не будем, Барбара. Ты прекрасно знаешь правила. Факты – вещь интересная, но всю соль рассказу придают недомолвки и предположения. Главное слово – это «связь». Оно может означать все, что угодно. Читатель сам решит, что означают все эти ваши «нечаянные» встречи. Шалунишка, ты мне об этом ничего не сказала. Я и не знал, что ты знаешь этих людей, а уж то, что ты живешь с сексуально озабоченным папашкой на расстоянии поцелуя, для меня стало вообще откровением.
