Александра Маринина - Каждый за себя
Но опять все пошло не так. Увидев его возле метро, Ольга помрачнела и сказала довольно резко:
- Я же просила не встречать меня. Мои слова для тебя ничего не значат?
Конечно, они ничего для Игоря не значили. Ровным счетом ничего. Значение имели только его желания и планы. Он смотрел на нее и не мог придумать, что ответить. Видно, Ольга до того, как вошла в метро, попала под дождь, юбка и блузка намокли и теперь, после давки в час пик, выглядели мятыми и неопрятными. И краска на глазах немного потекла. Немолодая, помятая жизнью и транспортом, усталая женщина, А он, молодой и сильный мужик, мнется тут перед ней, как нашкодивший пацан, и подыскивает слова, которые могли бы привести к нужному результату.
- Я соскучился, - виновато пробормотал он. - Почему ты меня гонишь? Ты мне не рада?
- А я не соскучилась. И я тебя гоню, потому что я тебе действительно не рада.
Эта ее дурацкая манера учителя отвечать обязательно на все вопросы! И этот ее тон, словно Игорь в чем-то провинился. С ума она сошла, что ли? Что она себе позволяет, эта пенсионерка? Думает, что если в молодости была красивой, так до глубокой старости сможет помыкать мужиками? Как бы не так!
- Ольга, нам нужно поговорить, - решительно произнес Игорь и взял ее под руку.
Она выдернула руку, но не пошла по направлению к дому, как он ожидал, а сделала несколько шагов в сторону и остановилась.
- Хорошо, давай поговорим. О чем?
- О нас с тобой.
- Это не тема для разговора. Здесь просто нечего обсуждать. Неужели ты не понимаешь?
Он не понимал. Он и в самом деле не понимал. И все искал, мучительно искал слова, подходящие к случаю, слова, которые сломили бы ее сопротивление, заставили бы растаять. Но найти такие слова не мог, потому что не понимал, отчего она сопротивляется и почему не хочет с ним разговаривать.
- Нет, я не пониманию, - пришлось признаться ему. - Я не понимаю, что происходит, Ольга. Неделю назад все было так замечательно, и что теперь?
- Теперь мне стыдно. Я отвратительна сама себе.
Мне неприятно вспоминать о том, что произошло. Соответственно, мне неприятно вспоминать о тебе, и уж тем более видеть тебя и говорить с тобой. Что еще тебе непонятно?
- Почему тебе стыдно?
Вопрос был глупым, Игорь и сам это понимал, но ничего другого произнести не сумел - растерялся. К таким словам он готов не был.
- Потому что я сделала недопустимую вещь. Я позволила себе пойти на близость с мужчиной, с которым у меня нет ни духовной, ни интеллектуальной общности.
Боже мой, какие красивые слова она произносит! Духовная и интеллектуальная общность, вы только подумайте! Да кто она такая? Старуха! Стоит себе в мятой юбке и мятой блузке, с потекшей косметикой, с морщинами и сединой и строит из себя высоколобую девственницу. Неделя всего прошла с того момента, когда она чуть ли не мурлыкала в его объятиях, и что же?
- Ты хочешь сказать, что тебе со мной скучно? - нахмурился Игорь.
Никак иначе он "духовную и интеллектуальную общность" истолковать не мог.
- Нет, Игорь, мне не скучно с тобой, - Ольга слегка улыбнулась, и он чуть-чуть воспрял духом. - Так же, как мне не скучно с моей внучкой. Или с моими учениками. Ты понимаешь разницу?
О да, вот теперь он отчетливо понял все, что она пыталась ему объяснить. Ведь он уже был ее учеником. Когда-то давно. Ей не было скучно с ним, как не скучно бывает с собакой, с которой гуляешь, играешь, наблюдаешь за ее повадками и умиляешься, какая же она умненькая, как хорошо все понимает, ну прямо как человек. Но никому ведь в голову не придет заниматься с ней любовью.
Так, что ли? Он для нее щенок-молокосос, с которым все забавно, но несерьезно? Зачем же тогда она…
- Зачем же ты…
Он хотел сказать грубость, назвать вещи своими именами, но удержался. Может быть, не все еще потеряно, может быть, ему удастся осуществить задуманное до конца, и не следует ее отпугивать откровенным хамством.
Фраза так и повисла, оставшись неоконченной.
- Зачем же я легла с тобой в постель? - жестко договорила Ольга Петровна. - Ты ведь это хотел спросить?
- Да. Так зачем же, если у тебя нет со мной этой самой общности?
- Не знаю. Я сделала глупость, в которой теперь раскаиваюсь. Мне не нужен молодой любовник. И тем более мне не нужен любовник, в чувствах которого я сомневаюсь.
- Ты что, не веришь мне? - Он активно разыгрывал возмущение и казался сам себе очень убедительным.
- Не верю, - Ольга покачала головой. - Не верю, Игорь. У меня нет разумного объяснения твоему поведению.
Ох, как он помнил этот ее словесный оборот! Сколько раз он слышал его во время уроков литературы, когда учительница Ольга Петровна выговаривала кому-то из учеников, нарушающих дисциплину.
- Какие тебе нужны объяснения?
- Они мне не нужны, - снова неясная, смутная улыбка тронула ее губы и тут же погасла, - не нужны, потому что их нет и быть не может. Какие-то объяснения, конечно, есть, ведь без мотива нет поступка, во всяком случае у мыслящего существа, но эти объяснения нельзя отнести к разумным.
И это тоже он слышал неоднократно, еще в школе.
Она совсем не изменилась, его первая страстная любовь Ольга Петровна, учительница литературы и русского.
Она произносит те же самые слова, заученные многолетним повторением в классе, и с той же самой интонацией.
Если бы она вдобавок ко всему еще и оставалась такой же молодой и красивой, как тогда, когда он любил ее без памяти!
Его охватила злость. Даже не злость - злоба, яростно кипящая в горле и готовая выплеснуться страшными словами, после которых уже никогда ничего нельзя будет поправить.
Но ему удалось и на этот раз сдержаться, и даже найти более или менее удачный ответ.
- Ты считаешь любовь недостаточно разумным основанием?
Ольга взглянула остро, но без интереса. Формулировка, которая, по его замыслу, должна была опрокинуть все ее резоны, кажется, не сработала.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что любишь меня?
Опа! Такого поворота Игорь не ожидал. Никогда и ни одной своей женщине он не говорил, что любит ее. Это было принципиальным для него. Они - пусть говорят что хотят, это их дело. Но он никогда не скажет таких слов сам, он не даст загнать себя в угол и потом спекулировать неосторожным признанием. Знаем мы эти фокусы! "Ты же говорил, что любишь, а сам…" и так далее. Ничего он не говорил. И никто не сможет его ни в чем упрекнуть. И вообще, зачем врать-то? Раз не любит, так и не говорит, что любит, все по-честному И когда он задавал свой вопрос, он, собственно, имел в виду любовь Ольги к нему как основание для физической близости. Но она все переиначила, поставила с ног на голову, и теперь ему нужно как-то отвечать. А как? Поступиться принципами и сказать, что он ее любит? Да у него язык не повернется.
Он и самой красивой из своих подруг этого не сказал, а уж старухе-то…
Но что же делать? Надо ведь что-то ответить, и чем дольше он молчит, тем очевиднее ответ: нет, он ее не любит, и никаких разумных оснований для ухаживаний, а уж тем более для настойчивых преследований и выяснения отношений у него нет. Ну давай же, язык, проворачивайся, давай же, мозг, соображай и посылай команду языку!
- Хочу, - с трудом выдавил Игорь, прервав наконец затянувшуюся до неприличия паузу.
Ему удалось все-таки обойтись без опасного и многообязывающего слова, и казалось, что крутой вираж пройден. Но не тут-то было. Он постоянно помнил о том, как хороша была Ольга Петровна семнадцать лет назад и в какую средненькую бабенку она превратилась, он помнил о том, что она была его учительницей и выставила на всеобщее осмеяние, но он совершенно забыл о том, что она не только была школьным учителем, она и продолжала им оставаться все эти годы. Более того, она была из тех учителей-словесников, которые не терпят мямленья и невнятности речей. Уж об этом-то он должен был помнить! Но нет, забыл, в голову не брал, сосредоточился исключительно на том, что Ольга немолода, одинока, лишена сексуальных радостей и поэтому наверняка станет легкой добычей.
- Что - хочу? - строго спросила она, как будто сидела за учительским столом в классе, а он отвечал у доски про четвертый сон Веры Палны по Чернышевскому. - Чего ты хочешь? Выражайся яснее, будь добр.
Попался. Он попался как дурак. Сам же спровоцировал ее своим вопросом. Ну ничего, он вывернется, как всегда выворачивался.
- Я хочу, чтобы все, что произошло неделю назад, повторилось, и не один раз. Я хочу, чтобы ты приходила ко мне. И я хочу, чтобы ты не гнала меня и отвечала на мои звонки.
Вот как! И ни слова о любви. А попробуй-ка придерись!
- Список претензий понятен. - Ольга усмехнулась и поудобнее перехватила тяжелую сумку, которую держала в руке. - Сожалею, но соответствовать твоим претензиям не могу. Я не хочу никаких повторений. И не хочу никаких обсуждений вокруг этой темы. Ты ни в чем не виноват, Игорек, - она заговорила мягче, даже почти ласково, - ты не сделал, по сути, ничего плохого. Ты просто сделал то, что хотел. Ты не должен был думать о том, что впоследствии мне это будет неприятно. Об этом следовало бы подумать мне, но я позволила себе непростительно забыться.
