Роберт Голдсборо - Пропавшая глава
— Понятно. А что тебе известно про агента и про невесту Чайлдресса?
— Хочешь верь, а хочешь не верь, Арчи, но ни черта. А знаешь, почему? Потому что я не спрашивал. А почему не спрашивал? Да потому что никому, кроме тебя, не закралось подозрение, что тут дело нечисто.
Он откинулся в кресле и развел руками.
— Вот теперь, клянусь светлой памятью моей любимой матушки, ты высосал меня насухо. Больше ни про Чарльза Чайлдресса, ни про его безвременный уход из жизни мне не известно ровным счетом ничего. А как, я позабыл, зовут вашего клиента?
Я ухмыльнулся и встал.
— Что ж, спасибо, Лон. А готов ли ты также поклясться, что, заполучив какие-либо новые сведения о Чайлдрессе, поделишься ими со своим покорным слугой?
Лон с готовностью поклялся, хотя и не теми словами, которые понравились бы его любимой матушке. Затем запустил в меня скатанной в комок бумагой, но промахнулся. Я подобрал комок и метко швырнул прямо в корзину для мусора, стоявшую у стены футах в десяти от меня.
— Запястья тренировать надо, — снисходительно произнес я и поспешно улепетнул, прежде чем Лон изловчился попасть в меня пепельницей.
Глава 4
Возвращаясь из «Газетт» домой, я ломал голову над тем, как лучше выполнить данное Хорэсу Винсону обещание и подтолкнуть Вульфа в нужном нам направлении. Лон мне не слишком помог, разве что подтвердил не слишком высокое мнение Винсона о моральных достоинствах Уилбура Хоббса. Переступил я порог нашего особняка в двадцать минут шестого. Это означало, что на разработку тонкой стратегии, которая сразит наповал спустившегося из оранжереи Вульфа, у меня оставалось ещё сорок минут. Мог ли я знать, что мою работу уже за меня выполнили?
В шесть часов громыхание лифта возвестило о приближении Вульфа. Я развернулся лицом к дверям и уже разинул было пасть, но Вульф опередил меня.
— Арчи, — пророкотал он, — я согласен взяться за дело мистера Винсона, если мы сумеем договориться о размерах гонорара. Свяжись с ним по телефону. Я сам начну разговор. Потом узнаешь у него, как найти невесту мистера Чайлдресса, а заодно его агента и бывшего редактора; если ты ещё этого не выяснил, разумеется.
Я с трудом вернул отвисшую челюсть в нормальное положение.
— А вам неинтересно узнать, что мне рассказал Лон Коэн?
— Это подождет. Сначала я должен поговорить с мистером Винсоном, — пробурчал Вульф, взгромоздился за стол и нажал кнопку звонка, извещая Фрица, что пора нести пиво.
Я вытащил визитную карточку издателя из центрального ящика своего стола и набрал номер его личного телефона. Винсон ответил сразу.
— Алло?
— Мистер Винсон, с вами будет говорить Ниро Вульф, — сказал я. Вульф снял параллельную трубку, а я остался слушать.
— Добрый вечер, сэр, — сказал Вульф. — Я решил взяться за расследование обстоятельств смерти мистера Чайлдресса. Если я изобличу убийцу, мой гонорар составит сто тысяч долларов. В случае, если по какой-либо причине я потерплю неудачу, вы выплатите мне пятьдесят тысяч. Аванс в сумме двадцати пяти тысяч долларов, в виде банковского чека на мое имя, мне должны доставить завтра в десять утра.
На другом конце провода замолчали, словно у Винсона перехватило дыхание. Я уже начал опасаться, что он потерял сознание, когда услышал легкое покашливание, а затем его голос:
— Это… большие деньги.
— Совершенно верно, — согласился Вульф. — Однако вы сами признали, что мои услуги стоят недешево.
— Да, и угодил в собственную ловушку, — добавил Винсон, невесело усмехнувшись. — Я сказал также, что это вполне естественно, учитывая вашу славу. Хорошо, мистер Вульф, я согласен на ваши условия, и завтра утром вы получите чек с посыльным. Меня только одно интересует: почему вы все-таки решили, что Чарльза убили?
— Это немного подождет, сэр; пока нам нужно обсудить кое-что другое. Полиция опечатала квартиру мистера Чайлдресса?
— Нет, — ответил Винсон. — С их точки зрения, это ни к чему. Они ведь уверены, что речь идет о самоубийстве. Собственно говоря, я и сам у него побывал. Именно мне ведь позвонили из полиции, когда обнаружили его тело. Мое имя значилось на найденной при нем карточке «При несчастном случае известить такого-то…». И именно мне выпала нелегкая доля известить о его смерти друзей и близких — никто больше не пожелал это сделать. Сначала я позвонил его невесте, Дебре Митчелл — я вам про неё рассказывал, — а потом одной из его теток, в Индиану. Мелва Микер, так её зовут. После того, как два года назад умерла его мать, Чарльз говорил о миссис Микер как о своей ближайшей родственнице. Он даже назначил её своим душеприказчиком. Новость о его кончине она восприняла стоически, мне даже показалось, с некоторым безразличием. Такое, во всяком случае, впечатление у меня создалось после разговора по телефону. Я понимаю, что это звучит кощунственно, но тогда я испытал лишь несказанное облегчение от того, что она не разрыдалась, пока мы разговаривали. И в Нью-Йорк приехать она отказалась наотрез — даже слушать моих доводов не пожелала. Попросила только, не смогу ли я покопаться в его вещах и выслать ей все ценное или памятное.
— И вы согласились? — спросил Вульф.
— Да. Она прислала заверенную у нотариуса доверенность на мое имя с разрешением просмотреть все его личные вещи. Полиция, позвонив миссис Микер и удостоверившись, что такова и впрямь её воля, выдала мне ключи от его квартиры, и я отправился туда вместе со своей помощницей, Лаурой Пайл. Грустное ощущение, скажу я вам, словно по кладбищу бродишь. В итоге мы с Лаурой упаковали всякие его личные вещи и пожитки в два ящика и отослали их в Индиану. Его часы, несколько колец и запонок, вырезки с рецензиями и отзывами, альбомы с семейными фотографиями, выписки из банковских счетов и ценные бумаги. Сейф он, оказывается, держал в Индиане, в своем родном городе.
— А жизнь свою мистер Чайлдресс не страховал?
— Нет, ни на цент, — с недовольством в голосе ответил Винсон. — Пару лет назад это всплыло в одном из разговоров. Я ведь относился к Чайлдрессу — и некоторым другим нашим молодым авторам, — как к собственным детям. Вскоре после того, как он заключил с «Монархом» контракт, я спросил, как он собирается обеспечить свое будущее. Бесцеремонно, может быть, но я не раз сталкивался с писателями, которые на закате жизни оставались нищими как церковные мыши. Чарльз сказал, что вложил кое-куда определенные средства, но, выслушав про страхование жизни, только рассмеялся. Больше мы к этой теме не возвращались. Он заявил, что кроме как о самом себе, заботиться ему больше не о ком.
— Возможно, он изменил свое мнение после помолвки с мисс Митчелл? — поинтересовался Вульф.
— Не думаю, — ответил Винсон. — Когда он возвестил, что собирается жениться, я снова завел разговор о будущем, но Чарльз отмахнулся. Сказал только, что на собственные похороны ему хватит. А похоронить его можно и на земле горшечника.[5] Тогда это звучало как шутка.
Вульф втянул в себя воздух, затем с шумом выпустил его через ноздри.
— Что осталось в его квартире?
— Вся его одежда и книги, например. Его тетка не захотела их забирать, и я договорился передать все в Армию спасения. Еще — персональный компьютер. Его продадут, а вырученные деньги перешлют в Индиану. Несколько недель назад Чарльз сказал мне, что уже почти закончил вчерне очередной роман про Барнстейбла и — я понимаю, это звучит диковато, — мы хотим попытаться опубликовать его. Я ещё не видел материала, но в ближайшие дни займусь этим. Разумеется, наследники получат свою долю от прибыли.
— Вы можете устроить, чтобы мистер Гудвин побывал у него на квартире? — спросил Вульф.
— Конечно, никаких проблем. А вы уже представляете, что хотите найти?
— Нет. Любитель копаться в чужой грязи должен всегда рассчитывать на сюрпризы. Сожалею, мистер Винсон, но должен сейчас заняться другими делами. Однако мистер Гудвин слушает нас по параллельному телефону, а ему нужны некоторые сведения о людях, с которыми он должен в ближайшее время встретиться.
Вульф положил трубку, а я взял бразды правления в свои руки, узнавая у Винсона нужные адреса, а в некоторых случаях и телефонные номера. Винсон пообещал отправить ключи от квартиры Чайлдресса с посыльным. Я поблагодарил его, присовокупив, что вскоре кто-то из нас с Вульфом с ним свяжется.
— Итак, чем порадуете? — спросил я Вульфа, разворачиваясь лицом к нему на своем вращающемся стуле. — Что случилось за время моей отлучки?
Вульф наполнил стакан пивом и уставился на пену.
— Минут через десять после твоего ухода появился мистер Кремер, как всегда крайне раздраженный. Из-за твоего вчерашнего звонка сержанту Стеббинсу он предположил, что мы заинтересовались смертью мистера Чайлдресса, и был этим весьма возмущен.
