Альбина Десницкая - Мгла
Первым чувством Виталия было чувство облегчения. Но оно очень быстро сменилось испугом. Горев вспомнил, что видел Колышева вчера вечером, и не просто видел, а преследовал до самого дома. Кстати, и дома у него он тоже был. Горев понимал, что может запросто попасть в свидетели по этому делу. Хотя вряд ли сыщики установят, что он следил за Колышевым. Ведь случайный водитель едва ли его запомнил, да и кто найдет этого водителя? Охранник разговаривал с ним, когда на улице было темно. Много ли увидишь в темноте?
Виталий схватился за трубку телефона, несколько секунд держал ее, но затем положил на место. Нет, звонить Прохору не стоило. Телефон у приятеля мог прослушиваться, да и что с ним обсуждать? Просто предупредить о случившемся? Виталий в растерянности ходил из комнаты в комнату. Надо действовать. Но как? Надо привести мысли в порядок. Во-первых, если его начнут вызывать в качестве свидетеля по делу об убийстве Колышева, об этом узнает Лариса. Он этого не хочет. Хуже того, об этом узнает Иришка, и не только об этом, но и обо всей этой грязной истории. Нет, нельзя допустить. Во-вторых, если начнут копать, могут добраться и до Прохора. Он ведь предупреждал, что, выдавая секретную информацию, совершает не только правонарушение. Может и под статью угодить. Глядя в зеркало, Виталий с удивлением заметил, что осунулся и похудел. Весь день он находился дома, и его мысли были заняты только смертью Колышева. То и дело он включал телевизор, снова и снова смотрел выпуски новостей. Наконец сообщили, что вышли на след убийцы.
Иришка вернулась в восемь часов. Она, конечно, ничего не знала, потому что не знала даже, кто такой Колышев. Девушка вошла в кухню. Виталий озабоченно расхаживал там, в черных спортивных штанах и майке. Он даже не сразу заметил дочь.
— Папа, — повисла пауза. — Папа, привет.
— Ирка! — Горев вздрогнул, как будто дочь подкралась сзади и хотела напугать. — Извини, задумался.
— Что-то случилось?
— Да нет, что ты, — заверил отец, — я просто задумался.
— А где мама?
Горев взглянул на часы: десять минут девятого.
— Странно, — поняв, что Лариса сильно задерживается, Горев удивился.
— А что странного, она теперь ведь часто возвращается с работы поздно.
Да, действительно, — подумал Виталий. — Иришка ведь не знает, что у мамы был любовник, а теперь его нет.
Лариса пришла домой в половине одиннадцатого ночи. Виталий слышал, как она вошла, но не пошел ей навстречу, ждал, пока она разденется и пройдет в комнату. В квартире почему-то воцарилась полная тишина. Он не выдержал, решил пойти посмотреть на жену.
— Где ты вчера был?!
— А здороваться тебя не учили? — поинтересовался Виталий.
— Я тебя спрашиваю! Где ты вчера был? — Лариса разрыдалась, тушь с ресниц черными ручейками потекла по лицу.
— Ты что, пьяна?
— Где ты был?! Ты где был?! — Лариса, кажется, не слышала и не видела ничего, крик ее разносился по всей квартире.
Виталий развернулся и ушел в комнату. Всю ночь ему снились кошмары. Он просыпался, вставал, затем опять ложился. Кошмары не отступали. А рано утром, когда он вроде бы стал успокаиваться, в дверь позвонили. Гостей никто не ждал, поэтому вся семья проснулась в недоумении. Виталий пошел открывать, накинув халат. Иришка тоже выбежала в прихожую.
Горев от неожиданности забыл посмотреть в глазок или хотя бы спросить, кто пришел. В дверях стояли двое мужчин. Один, который был моложе, на вид лет тридцати, держал в руках черную кожаную папку. Второй, коренастый мужчина со сросшимися бровями, достал красную корочку и предъявил Виталию:
— Здравствуйте, Следственный комитет.
— Здрасьте, — растерянно поздоровался Виталий. — Вы ко мне?
— Горев Виталий Николаевич?
— Да, я Горев.
— Тогда к вам.
Горев Виталий Ефимович был арестован на следующий день после обыска, проведенного в его квартире. Уголовное дело принял к производству Танов, который работал следователем в Главном следственном управлении Следственного комитета. В убийстве Колышева подозревался бывший сотрудник правоохранительных органов. Поэтому дело имело большой общественный резонанс и материалы передали для расследования из Красногорского района в вышестоящий орган.
Горева подозревали в убийстве Колышева Геннадия Степановича. В первую очередь следователи допросили охранника, дежурившего в коттеджном поселке в ночь убийства одного из руководителей компании «Росагроатом-спецпроект». Охранник Аносев Юрий Евгеньевич сразу указал на незнакомую машину, подъезжавшую к въезду в поселок в тот вечер, когда был убит Колышев. Номер машины он не запомнил. Номер машины зафиксировала камера видеонаблюдения, установленная на въезде. Владельца машины Бурсова Андрея Алексеевича допросили по горячим следам. С ним беседовал сам Танов.
— Где вы встретили мужчину, который просил преследовать внедорожник?
— Я же вам объясняю, — в четвертый раз повторял Бурсов, — он подошел к моей машине, это было вечером, после восьми часов, точное время я не запомнил.
— О чем вы с ним говорили?
— Ну, о чем мы с ним могли говорить? — Бурсов волновался, и оттого речь его была сумбурной, — договорились о цене.
— О какой цене? — следователь Танов задавал вопросы и одновременно печатал что-то на компьютере.
— Сколько денег он мне заплатит, — Бурсов ворочался на стуле, будто чувствовал за собой вину. — Он попросил ехать за черной машиной, вроде бы за «Вольво». Да, точно, это была «Вольво». Заплатил мне две тысячи рублей.
Танов продолжал бить по клавишам компьютера, изредка поднимая голову, чтобы задать очередной вопрос.
— Он пояснил, куда ехать?
— Я же вам говорю, — Бурсов нервничал и не мог справиться с волнением, — он показал машину и сказал, что мы должны за ней ехать.
— Я вас понял, он сказал, куда именно ехать?
— Нет, он не знал, он сказал, что мы не должны потерять машину из виду.
— Дальше.
— А что дальше?
— Это я вас спрашиваю, — Танов строго посмотрел на него, — что было дальше?
— Дальше мы ехали примерно час, затем выехали из Москвы, проехали Красногорск и потом ехали по лесной дороге.
— Кто указывал вам дорогу?
— Ну, я же говорю, — не понимая, чего от него хотят, Бурсов начал размахивать руками, — мы ехали за иномаркой.
— А водитель той иномарки не почувствовал слежку?
— Да нет, наверное.
— Дальше что было?
— Иномарка подъехала к какой-то закрытой территории, и шлагбаум перед ней сразу открылся.
— Дальше.
— Машина проехала, и шлагбаум закрылся, а нам объяснили, что это закрытый населенный пункт.
— А как же вам удалось проехать? — посмотрел на Бурсова Танов. — Денег, что ли, дали?
— Да никуда мы не проехали, просто отъехали с дороги, а мужик тот пешком пошел в поселок.
— А вы его ждать остались?
— Остался, — ответил Бурсов, — он ведь мне еще денег пообещал.
Танов нажал на кнопку, и из черного ящичка вылез лист бумаги.
— Вот, я распечатал первый лист протокола, можете проверить, все ли с ваших слов записано верно.
Бурсов начал водить глазами по строкам, а следователь Танов продолжил задавать вопросы.
— Сколько времени вы его ждали?
— Кого? — удивленно спросил Бурсов.
— Что значит, кого? — Танов повысил голос. — Убийцу, которого вы привезли к дому Колышева.
— Так я думал, вы уже все написали, — пожал плечами Бурсов, показывая на лист бумаги, полученный от следователя.
— Это только начало, а чтобы время зря не терять, я дал вам напечатанную часть допроса.
— Так как я могу сразу два дела делать?
— Ну, знаете, если вам скрывать нечего, можно и три дела одновременно делать.
В ходе допроса Бурсова все подтвердилось. Именно Горев в день убийства Колышева находился в коттеджном поселке. Этого было достаточно, чтобы Гореву можно было предъявить обвинение. Но сыщики сработали быстро, и кроме показаний Бурсова были еще неопровержимые доказательства. На ручке входной двери дома Колышева изъяли отпечатки пальцев, принадлежавшие Гореву. И на некоторых предметах в доме тоже были обнаружены следы его пальцев.
Глава 11
Мгла отступала. В голове прояснилось. Слух вернулся. Зрение больше не подводило. День за днем Василий осваивал окрестности заброшенного дома. Нашел бесхозный стог сена — охапку за охапкой перетащил в заброшенный дом. Спать стало уютнее. На свалке подобрал свитер, куртку, несколько пар вполне еще годных штанов. Да, на свалке, если хорошо там покопаться, много полезного можно найти. Синий эмалированный чайник, например, кастрюлю без ручек, но и без дыр. Матрас, одеяло, ботинки. Коробки с остатками чая, печенья. Банки с кофе на донышке, сгущенку, сигареты. Зажигалки. Воду Василий приспособился добывать из снега. Так что жить можно. Все лучше, чем там, откуда он чудом вырвался. Стоило, размышляя, наткнуться на тему «свинячьей жизни», как услужливая память предлагает ему вновь и вновь окунуться в прошлое.
