Леонид Матюхин - Дансон с нечистым, или Дьявольское рондо
— А лениться — нехорошо, — совсем как первая учительница Сергея, пристыдил его кот.
Нетрудно было заметить, что предложение заняться мытьём полов вызывает у него глубокое и искреннее возмущение. Он даже слегка передёрнулся от отвращения, представив, по всей видимости, себя моющим полы.
Некоторое время Френч молчал, как бы собираясь с мыслями, а затем продолжил:
— Ладно. Я, например, не хуже иной цыганки могу предсказать судьбу вам и вашим близким. Пусть это и неоригинально, но в ближайшее время вас действительно ждут несчастная любовь, нервные потрясения и дальняя дорога. Очень дальняя… Вам предстоит также встреча с друзьями юности. И всё это до Нового Года… В том же случае, если вы согласитесь пойти мне навстречу, я смогу предостеречь Вас от многих неприятностей. Да и вообще, я могу рассказать вам мно-о-го чего интересного… Я даже в состоянии с точностью, недоступной вашим экспертам и тем более членам правительства, обрисовать перспективы всей страны. Но здесь… — он сделал многозначительную паузу, здесь было бы целесообразнее выступить по центральному телевидению. Хотя с другой стороны — пойти на подобное с моей стороны было бы большой глупостью. Наверняка ведь потом будут говорить, что вся программа была удачной находкой какого-нибудь режиссёра. Что всё моё выступление — не более чем кинотрюк.
Сергей с Френчем так увлеклись беседой, что для них обоих полной неожиданностью была внезапно открывшаяся дверь лифта.
— Так вот ты где, Федька! — радостно возопил вечно полупьяный сосед по подъезду с седьмого этажа, направляясь в сторону кота и даже не обратив внимания на садящего на корточках рядом с лестницей полураздетого Сергея. А я уж и отчаялся найти тебя.
Схватив кота на руки, он счастливо улыбался.
— Какой же это Федька?! — подал голос Сергей, — Его зовут Френч.
— Это он сам, что ли, тебе сказал? — съязвил сосед. — Ты его больше слушай — он тебе та-а-кого наболтает!… Бывай!
И он пешком отправился к себе наверх, прижимая к груди кота. И, как ни странно, кот молчал…
* * *Ну и как — сбылись предсказания Френча? — прервал рассказ Сергея гость.
— Хотите верьте, хотите нет — в основном сбылись. Уже были несчастная любовь и нервные потрясения. Вот только с дальней дорогой он ошибся.
— Подождите, до Нового Года ещё около двух суток. Так что есть ещё шансы отправиться в дальнее путешествие, — улыбнулся Марлен Евграфович.
— Да нет, едва ли, — с сожалением возразил Сергей. — Командировки в нашем отделе — большая редкость… Ну а если серьёзно — что вы обо всём этом думаете? Что это было — галлюцинации? Сон наяву? Или я и на самом деле имел удовольствие побеседовать с котом?
— А почему бы и нет? — пожал плечами гость и подлил себе коньяку. — Не вижу в этой беседе ничего необычного. Вот если бы вы рассказали мне о своей случайной встрече на вашей лестнице с одним из членов правительства и о непринуждённой беседе с ним — я бы не поверил. А с котом… В конце-то концов — ведь Фауст беседовал с чёрным пуделем. А чем кот, пусть и рыжий, хуже пса?!… А коньячок у Вас отменный.
И он закусил очередную рюмку парой крупных маслин, припасённых Сергеем к Новому Году.
— А ведь вы, Серёжа, собирались рассказать мне о том, где и как мы с Вами недавно виделись. — напомнил Марлен Евграфович.
— Ах да. Хотя, собственно, не совсем с вами, а с кем-то, кто — как мне кажется теперь — был очень похож на вас внешне… Да и голосом, пожалуй, тоже. Манерами… А произошла эта встреча действительно недавно — перед католическим Рождеством… У нас, видите ли, с давних пор существует семейная традиция — отмечать не только наше православное, но также и католическое Рождество. Причём к празднику всегда приобретается ёлка. Хочу подчеркнуть, что я имею в виду не символическую веточку, а самую настоящую елку. Ёлку-дерево. Прежде мне всегда удавалось добывать хорошую ёлку заблаговременно. Обычно это бывало деревце метра в три, в три с половиной высотой. Я укорачивал его сверху и снизу, благодаря чему в наряде из игрушек и украшенное гирляндами, оно смотрелось достаточно красиво. Вначале, когда дочка была ещё маленькой, ёлка предназначалась в основном для неё, а потом, став этакой незыблемой традицией, она превратилась в обязательный атрибут Рождественских Праздников и Нового Года.
Вот и на сей раз, после несколько запоздалого напоминания жены (что за манера — звонить так рано по воскресеньям!), Сергей начал «прочёсывать» ёлочные базары. Увы — кроме осыпающихся кривых прутиков с хилыми веточками, по непонятной причине именуемых тут ёлками, в продаже ничего не было. Через пару часов ноги его начали ныть от бесконечных переходов. В глазах рябило от смены ярких реклам ёлочных базаров. И ко всему прочему — началась метель. Уже появились лукавые мыслишки — «А не плюнуть ли? Стоит ли жертвовать заслуженным воскресным отдыхом ради удовольствия на праздники посидеть семьей под украшенной ёлкой?»
Направляясь к очередному базару, Сергей оказался у какого-то кинотеатра. Площадь перед ним была заставлена десятками рефрижераторов. Из их кабин доносились музыка, смех, возбуждённые женские голоса. «Им хорошо, — с завистью думал Сергей. — В кабинах тепло и уютно. А здесь — броди по всей Москве, ищи в этакой метели ёлку. Впору самого бы себя не потерять… Чего бы я сейчас не отдал только за что-нибудь приличное… Всё бы отдал. Душу бы чёрту заложил!»
И в этот момент, прерывая ленивый ход его мыслей, что-то громыхнуло в ближайшем к нему рефрижераторе. Затем раздался неприятный скрип, и в задней стенке фургона приоткрылась дверь. Приглушённый мужской голос окликнул Сергея:
— Эй! Слышь, мужик, двигай сюда!
— Это вы мне? — недоверчиво осведомился Сергей.
— Тебе, тебе, — подтвердил голос, — Давай, топай быстрее. Подгребай… Ну чего задумался? Аль заснул на ходу? Тебе нужна ёлка или нет?
«И откуда он знает, что я ищу ёлку?» — с тревогой подумал Сергей, но ноги уже сами несли его на голос.
— Лезь сюда! — скомандовали сверху.
Сергей ухватился за протянутую руку и вскарабкался наверх. Всё с тем же неприятным скрипом дверь за его спиной прикрылась. Сергей огляделся. Фургон рефрижератора внутри оказался неожиданно просторным. И что удивительно — здесь тоже дул ветер и в призрачном люминесцентном полумраке между поблескивающих металлом заиндевелых стен виднелись сугробы. На сугробах и среди них вдаль уходили ёлки и ёлочки, ели и пихты, кедры и неизвестно что ещё пушистое, пахнущее хвоей и свежестью, поражающее воображение своей стройностью, красотой, завершённостью и совершенством. Казалось, что вмещавший всё это великолепие рефрижератор был бесконечным, и глаза просто разбегались от всего этого давно ставшего непривычным изобилия.
Помогавший Сергею взбираться наверх оказался здоровенным весёлым мужиком в дублёнке, унтах и лохматой кепке с большущим козырьком. Когда он затягивался ароматной сигаретой, под крупным носом можно было разглядеть аккуратные усы. Сергей отметил про себя, что кого-то этот человек ему напоминает. Но вот только кого? Если бы получше рассмотреть его лицо! Он бы наверняка сообразил тогда.
— Ну, чего стоишь? Смотри, выбирай! — и мужик горделивым жестом богатого хозяина повёл рукой в сторону темнеющих в призрачном свете деревьев. — Или не нравятся?
— Нет, отчего же… — почему-то засмущался Сергей, и, невольно подлаживаясь к манере говорить хозяина фургона, добавил: — Очень даже нравятся… Мне бы вот эту, — и он показал на ближайшую красавицу елку, чуть припорошенную снегом.
Ему почему-то не хотелось идти дальше вглубь этого странного фургона, в котором непонятным образом оказался кусочек удивительно прекрасного леса.
— Щас нарисуем! — просипел мужик и вытащил откуда-то из-за спины топор.
Подойдя к елке, он несколькими сильными ударами срубил её и, схватив за комель, приволок к Сергею.
— Держи и владей! — торжественно провозгласил он, бросая ёлку к ногам Сергея, ошарашено взиравшего на свершающееся в его присутствии чудо.
Ему даже стало немного грустно — уж больно было хорошо срубленное деревце… Но идиллическое настроение внезапно было нарушено довольно-таки неприятной мыслью. Сергей вдруг сообразил, что прежде чем давать команду рубить ёлку, ему следовало бы поинтересоваться её стоимостью.
С внезапным беспокойством он запоздало спросил:
— А сколько с меня?
— Недорого, сударь мой, недорого, — внезапно становясь интеллигентно-вежливым, вкрадчивым голосом ответил продавец. — Считай что даром такую вот красавицу отдаю. Всего-то за три души.
— За три — чего? — не понял Сергей и тут же на всякий случай добавил: — У меня, знаете ли, только рубли. Никакой валюты не имею. Так что…
— Души, говорю, всего три эта красавица тебе обойдётся, — с нажимом повторил свою цену мужик, — Так что деньгу свою при себе оставить можешь.
