Адам Холл - Бегство Квиллера
Я отнюдь не удивился этому. Даже при самой тщательной тайной подготовке любого задания в воздухе носятся какие-то флюиды, которые можно уловить несмотря на самые строгие меры предосторожности. В прошлом году на меня вышли почти сразу же и тут же приступили к делу: на набережной Темзы моя машина перевернулась, и я попал в больницу. На этот раз они тоже засекли меня почти столь же быстро, но предпочли спокойное наблюдение: его осуществлял один человек, у которого для камуфляжа был с собой старомодный черный саквояж. Подчеркнуто за мной никто не следил; к окружению я приглядывался скорее по привычке, и этот с саквояжем - именно его я заприметил вылезающим из машины в Хитроу - несколько раз отвернулся в зале ожидания в Бомбее, избегая моих взглядов, но его роль я понял достаточно быстро, когда, направившись в туалет, сразу же покинул его. Он сразу запаниковал, не зная, как себя вести, то ли идти дальше в туалет, то ли следовать за мной, что было весьма непрофессионально.
В настоящий момент он занимал место где-то в туристском классе.
Впрочем, серьезной проблемы он не представлял. Строго говоря, он не торчал у меня за спиной; он даже не пытался выяснить, куда я направляюсь. Этот человек, видно, просто должен убедиться, что я в самом деле улетел в Сингапур, не поменял рейса, не подался в другую сторону, где мне не смогут сесть на хвост. До момента посадки я не мог от него отделаться, да и в любом случае в аэропорту меня перенимут другие, которые уже дожидаются в багажном отделении: они-то уж не позволят, чтобы я отколол с ними такой же простенький фокус, как с этим дурачком.
В дело они вступят попозже.
Душная жара сразу же навалилась на нас, когда мы спускались по трапу, но потом нас снова охватила прохлада кондиционеров. В ожидании багажа я вел себя совершенно непринужденно, ни на кого не обращая внимания и болтая с симпатичной маленькой американочкой, которой помог стащить с транспортера два увесистых чемодана.
Взяв такси у входа в аэропорт, я попросил водителя направиться в район Марина-бей, но, когда мы ехали по Феллертон-роуд, я наклонился к нему:
- Как тебя зовут?
- Ахмад. - Он одарил меня широкой ухмылкой. - А тебя?
Я сунул ему пятидесятидолларовую банкноту.
- Вот тебе моя визитная карточка. И рули в Чайна-таун.
- Этого мало. Туда надо сто долларов.
- Слушай меня внимательно, Ахмад. Я оставлю на твое попечение мой багаж. Отвези его к себе и позаботься, чтобы он был в сохранности. Через час я его у тебя заберу, и тогда получишь еще пятьдесят долларов.
- Сто. Яне могу...
- Ахмад. Посмотри в зеркале мне в глаза. Похож ли я на человека, которому можно вешать лапшу на уши? Наши взгляды встретились, и он отвел глаза.
- Куда вам?
- На улицу Кеонг Сиак.
- О`кей.
Когда мы там очутились, вторая машина оказалась почти рядом с нами, но я резко распахнул дверцу и, выскочив из машины, проскользнул между двумя прилавками с рыбой, нырнул под занавеску из бусин, чуть не опрокинул тележку с птицами и зерном бродячего торговца; я скользнул мимо знахаря, поднырнул под стойку с цветами и, выбравшись на улицу, прошмыгнул между велосипедистами, которые везли на рамах коробки и канистры; выбравшись на Нью-Бридж-роуд7я остановил первое же такси.
- К Чанг-стрит, - захлопнул я дверцу. - Нет, не этим путем - через Кросс-стрит. Ради Бога, когда же дойдет дождь?
- Может быть, сегодня вечером, уже тянет прохладой.
- И пусть возрадуется душа.
4. Вечеринка
Едва я оказался в коридоре, как из дверей соседнего номера донеслись вопли. Дверь была заперта, так что мне пришлось вышибить ее плечом; ворвавшись, я увидел женщину на подоконнике, которая держалась за тонкий холщовый занавес.
Окно было распахнуто; стоило ей отпустить занавес, как она полетела бы головой вниз, но я успел втащить ее в комнату. Она продолжала что-то кричать по-китайски, колотя меня маленькими кулачками, и я чувствовал под дешевой тканью платья ее изможденное тело.
- В чем дело? - из дверей спросил Ал.
- Она попыталась выкинуться из окна.
- Да успокойся же, - сказал Ал. - Ради Бога, сейчас шесть утра и ты всех перебудишь. - Он и привез меня сюда, в "Красную Орхидею". - Они повесили ее сына, - объяснил он мне, - сегодня на рассвете. Давай-ка уложим ее на кровать.
С минуту она еще пробовала было сопротивляться, но потом внезапно обмякла, мы прикрыли одеялом ее худое тело цвета желтоватой слоновой кости, которое продолжала сотрясать дрожь. Я закрыл окно и опустил занавес, чтобы смягчить невыносимо яркий утренний свет.
- Мы все молимся за него, все мы. Так что успокойся. - Ал сел на край кровати и стал гладить густые спутанные волосы женщины, которая тихонько всхлипывала, и плач этот воспринимался куда тяжелее, чем ее недавние крики полные отчаяния стоны разбитого сердца.
- И что теперь?
В дверях остановился один из поварят, изумленно глядя на белые щепки, отлетевшие от вывороченного косяка.
- Притащи-ка сюда Лили, - приказал ему Ал, - Лили Линг. И быстро!
Мальчик умчался, шлепая подошвами резиновых сандалий.
- Будь проклята эта петля. Будь проклята та петля, которую они накинули на него. - Он продолжал гладить волосы женщины; лицо его сморщилось, и в глазах поблескивали искры.
С узкой улочки, тремя этажами под вами, доносились голоса, дребезжание повозок, мужской смех.
- Вы звали меня, босс?- Лили Линг.
- Да, - кивнул Ал. - Побудь с ней, о`кей? - Он не без облегчения встал с кровати, поскольку мужчине всегда неловко в присутствии страдающей женщины. Будь с ней все время, Лили. И не оставляй ее одну.
Китаяночка села на кровать и, склонившись к женщине, прижалась лицом к ее лицу.
- Что случилось?
- Она пыталась выпрыгнуть из окна, - тихо пояснил ей Ал. - Так что не спускай с нее глаз, о`кей?
- Это миссис Сенг. Она говорила, что к ней должен был прийти какой-то мужчина. Кажется, прошлым вечером.
- И он приходил? - губы у Ала сжались.
- Нет.
- Хорошо. - Снова расслабившись, он коснулся моей руки.- Пойдем, я чувствую, мне надо выпить. В баре он мне рассказал, в чем дело.
- Утром они взяли тут двух ребят. Как я говорил, он бил одним из них. Ее сын.
- А человек, который пообещал повидаться с ней? Глаза у него заледенели.
- Эти подонки появляются при первом же запахе неприятностей. Он сказал ей, что может спасти ее сына от петли, вытащить его: он получит только срок. И взял все ее сбережения. - Он прервался, чтобы перехватить мальчишку, пробегавшего через холл. - Махмуд, надо подежурить у двери 37-го номера, ясно? Иди доболтайся рядом с ней и возьми с собой что-нибудь потяжелее. - Он плеснул себе еще порцию скотча. - Три унции героина - и ты получишь пожизненное заключение. Четыре - и тебя вешают. Малайзия хочет решить проблему наркотиков, и, предполагаю, от своего они не отступятся. Ты читал, что месяц назад они повесили двоих австралийцев? Все просили помиловать их - австралийский премьер-министр; "Международная амнистия", Маргарет Тэтчер. Этих ребят прихватили всего с шестью унциями, ничего больше у них не было, но их повесили. - Он прихлопнул севшего на руку москита. - Сообщения о приговорах широко публикуются, чтобы люди знали о них, снимки этих ребят были на первых страницах всех вечерних газет. - Он сделал еще глоток. - Ее сын не умел читать. Из холла донеслись звуки уверенных шагов.
- Полиция!
- Вот дерьмо! - выдохнул Ал и вышел под арку. - Что случилось?
- Кто-то сообщил, что тут кричала женщина.
- Они вечно кричат.
У молодого копа было жесткое угловатое лицо; новенькая форма топорщилась, кобура блестела.
- Сказали, что звуки доносились из этой гостиницы.
- Конечно. Люди здесь то и дело смеются, а звук тот же самый. В "Красной Орхидее" постоянно проходят какие-то вечеринки, не так ли? - Ал покачал головой. - Если что-то случится, я сразу же дам вам знать, идет?
Китаец уставился в потолок, дожидаясь, не донесется ли сверху каких-нибудь звуков, но так как в течение минуты стояла тишина, он одарил Ала ослепительной улыбкой, повернулся на каблуках и вышел через вращающуюся дверь - каблуки его начищенных ботинок клацали по полу, кожаная портупея скрипела, форменный головной убор сидел точно по уставу. С узкой улочки донеслись другие звуки: велосипедные звонки, щебетанье цыплят; кто-то бил в гонг. Дверь захлопнулась.
- Расскажи мне, - обратился я к Алу, - что тут с наркотиками. Подробно. Он покачал головой.
- Со всеми подробностями? Господи, тебе потребуется куча времени.
Через два дня с затянутого тучами небосвода хлынули потоки воды, и теперь они гулко колотили по крыше машины, как армада сумасшедших барабанщиков. Скользившие по ветровому стеклу дворники еле-еле позволяли водителю увидеть, что делалось перед самым капотом машины, а с заднего сиденья, я видел лишь висящую серую пелену, когда мы пересекали реку, добираясь до Орчард-роуд.
Человек из тайской службы безопасности, сидевший рядом с водителем, изредка бросал ему слово-другое, на которые водитель лишь кивал, не поворачивая головы. Оба они были профессионалами: явились на встречу со мной в "Красную Орхидею" пешком, потому что по базарной улице посольскому лимузину не проехать из-за тесноты. Как только я появился в холле, они сразу же остановили проезжавшего мимо велорикшу и так стремительно засунули меня под его тент, что я даже не успел промокнуть; когда мы добирались до места парковки машины, они бежали по бокам коляски, как хорошо натасканные телохранители, непрестанно поглядывая по сторонам, пока звонок рикши прокладывал дорогу.
