Валентин Черных - Незаконченные воспоминания о детстве шофера междугородного автобуса
Семен знал обоих ее мужей: капитана и майора. Она всегда казалась ему очень взрослой женщиной, которая создана для взрослых капитанов и майоров. Жениться на ней — это все равно, что жениться на учительнице, которая учила его в четвертом классе и которая еще не вышла замуж.
— Вот наша деревня, — сказала Мария Трофимовна.
Сейчас скажет: «Вот наш дом родной», — подумал Семен.
— Вот наш дом родной, — сказала Мария Трофимовна. Теперь она жила в доме его деда.
11
Семен увеличил скорость. За годы работы шофером он хорошо изучил себя. Еще часа два он будет чувствовать себя особенно хорошо. Потом, перед рассветом, начнется усталость. Серый предрассветный цвет притупляет зрение. Можно видеть дорогу и засыпать. К этому моменту надо готовиться заранее.
Семен достал термос, выпил несколько глотков терпкого, очень крепкого чаю, приготовленного Асей. Это всегда помогало. После чая захотелось курить. Он закурил, включил радио, поискал «Маяк». Выпуск был посвящен партизанам. Выступал генерал Сабуров. Голос уже старческий, с тяжелыми придыханиями. Генерал рассказывал, как партизаны освобождали город Овруч. Семен видел генерала в партизанском отряде. Тогда он был молодым. Генерал ездил на лошади в кубанке и длинной кавалерийской шинели. Семен каждое утро бегал к землянке генерала и ждал, когда он будет садиться на лошадь.
Семену очень хотелось увидеть генерала с саблей, как у Чапаева, но генерал брал с собой только немецкий автомат с коротким стволом. Нынче весной он встретил генерала на площади Восстания. Генерал поднимался по лестнице, ведущей к высотному дому. Через каждые несколько ступенек он останавливался и отдыхал.
— Слава советским партизанам и партизанкам, которые в трудные годы борьбы с фашизмом… — Генерал заканчивал выступление.
…Семена с Трофимом привезли в школу и провели в большой класс, в котором сохранилась еще черная доска и портреты Гоголя и Толстого, он их сразу узнал, как только сам начал учиться в школе. В классе было человек пятьдесят, но было довольно просторно посередине, потому что все сидели и лежали возле стен. Каждый что-нибудь дал Семену. Он поел курицы, вареных яиц, домашней колбасы, и еще ему дали восемь кусков сахара, до десяти тогда он уже умел считать. Весь сахар он не стал есть и оставил три куска на потом.
На следующее утро Трофима вызвали на допрос. Он вернулся с разбитыми губами и вытирал кровь подолом рубахи, платка у него не было. Семен это хорошо запомнил, потому что мать всегда давала ему платок и сердилась, если он рот вытирал ладонью или рукавом.
Трофим шепотом сказал Семену, чтобы он попросился в уборную. Семен отказался, потому что утром их выводили всех и он еще не хотел, тем более, что сейчас он играл с мужчиной в футбол. Они начертили мелом на полу ворота и гоняли скомканную бумажку. Когда он не послушался, Трофим больно дернул его за ухо, и Семен согласился. Трофим постучал в дверь и сказал, что мальчик хочет в уборную.
Его вывел высокий полицейский. У полицейского была потная теплая ладонь. Семену хотелось выдернуть свою ладонь и вытереть, но полицейский держал его крепко. В коридоре стоял Осипов. Семен его узнал сразу. На нем были все те же блестящие сапоги, на желтых скрипучих ремнях висела кобура с пистолетом. Семен с ним поздоровался, а Осипов отвернулся, и Семен обиделся, потому что Осипов смотрел в его сторону, и Семен громко сказал ему «здравствуйте».
Во дворе им встретился офицер. Полицейский, криво улыбаясь, сказал:
— Герр гауптман, мальчик ка-ка, — и стал тужиться, Семену стало смешно, он же ведь не маленький. Полицейский подвел Семена к забору, отодвинул доску и зашептал: — Подползешь под проволокой. Не вставай, ползи и ползи. Понял, понял? — говорил шепотом полицейский.
— Понял, — сказал Семен.
— А там тебя ждет старуха. Понял?
— Понял, — сказал Семен, хотя пока еще ничего не понимал.
Он прополз под проволокой, и в лопухах его действительно ожидала старуха. Они побежали, и у реки, в осоке, Семен порезал палец об острую травину.
— Пососи, — сказала старуха.
Старуха перекрестилась, пошамкала ртом и начала рассказывать:
— А я твою мать Нюрку знала, жила у меня, когда на учителку училась. И отца твоего знала. Бедовый мужик. — Старуха улыбнулась. — Потеха. У Нюрки был другой хахаль, а твой-то раз и увез. — Старуха рассмеялась. Во рту у нее был один очень длинный зуб, она косила глазом и хромала. Потом, когда он прочел свою первую сказку о Бабе Яге, ему приснилась эта старуха, и было совсем не страшно. И вообще все сказки ему казались выдуманными и нестрашными.
От старухи Семена забрал мужчина, у которого была одна нога, к обрубку другой был пристегнут костыль. Он приехал утром и стал Семена учить новой фамилии.
— Запомни. Теперь твоя фамилия Тихомиров, а зовут Петькой, а я твой батька.
— Не батька, а папа, — поправил Семен.
— Нет, батька. В деревне говорят не «папа», а «батька».
Семен подумал и решил согласиться, у него был свой папа, а этого он мог звать и батькой. Они ехали, не торопясь, хотя лошадь совсем не устала, и его батька время от времени спрашивал:
— Как твоя фамилия?
— Тихомиров, — отвечал Семен. Потом они свернули в лес, из-за деревьев вышел Осипов и сказал:
— Здорово, Буслаев!
Семен на него обиделся еще во дворе школы и решил не отвечать.
— Ты что, меня не узнал? — спросил Осипов.
— А вы разве меня не узнали в школе? — спросил Семен.
— Нельзя мне было тебя узнавать, а теперь вот можно.
У Осипова на груди висел немецкий автомат. Семену очень хотелось потрогать автомат, так близко немецких автоматов он еще не видел.
— Если что, — сказал человек с деревянной ногой, — дашь мне автомат. Я задержу.
— Почему ты? — возражал Осипов. — Я сделаю это лучше. Я это очень хорошо сделаю.
Семен никак не мог понять, о чем они говорят и что собираются делать, но спросить стеснялся.
— С одной ногой я не уйду далеко, зачем мальцу пропадать.
— Обойдется, — сказал Осипов. — Здесь поста не должно быть.
Дальше они ехали молча. Семену хотелось, чтобы Осипов с ним заговорил, он уже почти простил его, но взрослые молчали.
— Обожди, — попросил Осипов. Он раздвинул кусты и стал что-то высматривать.
— Ну что? — спросил одноногий.
— Заметят, если с подводой, — сказал Осипов.
— Из пулемета не достанут, а пока через болото переберутся, далеко будем.
— Если у них мотоцикл, то в обход догонят… Лошадь придется бросить.
— Жаль, хорошая трехлетка.
— А жизни тебе не жаль?
Лошадь привязали за вожжи к дереву, и она тут же стала щипать траву, отмахиваясь от многочисленных слепней. Семен с одноногим пошли лесом, а Осипов остался…
Несколько лет назад Семен вспомнил об одноногом человеке. Осипов рассказал ему, что Тихомиров ухаживал за его матерью, но она вышла замуж за отца Семена. Семену очень хотелось увидеть Тихомирова и поговорить с ним о матери. И еще он подумал, что, наверное, было опасно выводить из города мальчишку, которого искали. Если бы их узнали, Тихомиров не мог даже бежать на своем костыле, не мог он взять и оружие, потому что полицейские на постах обыскивали телеги, искали оружие, но больше надеялись найти самогон. А самогон искали очень тщательно.
В последний свой приезд в деревню Семен решил найти Тихомирова, но тот за два года до приезда Семена умер. Осипов рассказывал, что Тихомиров всегда спрашивал о нем, попросил фотографию Семена у Марии Трофимовны. Тихомиров так и не женился, и у него не было детей.
Семен вспомнил, как они шли с Тихомировым лесом почти сутки и Семен так устал, что не мог идти, потом он никогда так не уставал. Тихомиров посадил его к себе на спину, наверное, ему было тяжело нести крупного пятилетнего мальчика много часов подряд. Семену хорошо сиделось на широкой спине. Держась за крепкую спину, он поспал, а потом стал срывать листья с веток осин у себя над головой и один раз так сильно дернул за ветку, что Тихомиров потерял устойчивость и упал. Семен рассмеялся, потому что Тихомиров чуть не перевернулся через голову. Семен смеялся, а Тихомиров стал в колее, тяжело дышал и вытирал пот подолом рубахи. Теперь Семену почти всегда делалось стыдно, когда он вспоминал об этом.
12
Щелкнула зажигалка лейтенанта.
— Ну что? — спросил Семен.
— Через два часа мне выходить, — сказал лейтенант.
— Значит, знакомство не состоялось?
— Опоздал, — признался лейтенант. — Надо было раньше, потом неизвестно, как она посмотрела бы.
— А это никогда не известно.
— Симпатичная девчонка, — сказал лейтенант.
— Симпатичная, — подтвердил Семен.
— Вообще-то у меня есть девушка. Вернее, была, — поправился лейтенант. — Сейчас рассорились.
