Алексей Пронин - Страж державы
– Абдул говорит, – повернувшись к нему, Фатима показала глазами на стоящего напротив «гипнотизера», – что ты должен сообщить ему о цели своего приезда.
– Передай своему Абдулле, что о цели своего приезда я буду разговаривать только с Эмиром. Он был извещен об этой цели заранее, и такая договоренность была достигнута до того, как я прибыл сюда.
Фатима перевела на арабский слова Миссионера. Ответ не заставил себя долго ждать.
– Абдул говорит, что обстоятельства изменились и Эмир не сможет встретиться с тобой лично. Всю информацию, которую твои начальники хотели донести до ушей Эмира, ты должен передать Абдулу, который слово в слово перескажет ему услышанное. А также передаст содержимое дипломата, который ты привез с собой.
Самодовольная ухмылка не слезала с лица Абдула, и, пока Фатима переводила его слова, Миссионер, не перестававший наблюдать в зеркало за молодчиками, с каменными лицами стоявшими позади него, начал потихоньку закипать. Он давно уже осознал, что Эмиром тут и не пахнет и что прежде, чем он доберется до него, ему придется средневековыми методами выколачивать из этих урюков сведения о его местонахождении. А если они не знают? О таком повороте событий ему не хотелось даже думать.
Содержимое дипломата захотелось? А может, лучше это? Миссионер мысленно показал Абдулу неприличный жест рукой. Пора кончать ломать комедию. Эти неандертальцы слишком самоуверенны для того, чтобы оказать достойное сопротивление. А также слишком тупы, чтобы можно было и дальше продолжать с ними беседу в мирном ключе. И это обстоятельство спустя непродолжительное время самым негативным образом отразится на здоровье его оппонентов. О чем, впрочем, они, судя по их лицам, даже не догадываются. Человек счастлив в своем неведении.
– И это все, что от меня требуется? – с издевкой спросил Миссионер.
Бросив растерянный взгляд на Абдула, Фатима утвердительно кивнула.
– Передай этому не обремененному интеллектом арабу, что его уши отличаются от ушей Эмира, как уши кролика от ушей слона. Мне не о чем больше с ним разговаривать, а содержимое дипломата…
Миссионер нажатием пальцев открыл замки. Крышка дипломата откинулась, отвлекая внимание присутствующих набитыми под завязку плотными рядами тугих пачек стодолларовых купюр. Этих мгновений оказалось вполне достаточно. Оттолкнувшись ногами от пола, он вместе со стулом опрокинулся назад, успевая в кувырке через себя вырвать «узи» у одного из стоявших за ним зазевавшихся арабов. Не поднимаясь, полоснул очередью по ногам не успевших развернуться противников, после чего немедленно перекатился в сторону, уходя с линии огня. Абдул и еще один находившийся рядом с ним араб даже не подумали о стрельбе на поражение и в мгновение ока исчезли за столом из пределов видимости, позабыв про свои молотилки. Укушенные металлическими пчелками менее удачливые соратники по борьбе за победу терроризма во всем мире катались по полу, завывая почище полицейских сирен. Отметив утрату бойцами Абдула боевого духа, он все же, для острастки, дал еще парочку очередей поверх стола, воздержавшись подводить жирную черту под жизнью и удивительными приключениями арабов из Палестины, посвятивших свои зрелые годы борьбе против безоружных и беззащитных граждан путем организации и проведения террористических актов. Благодарные арабы, в свою очередь, немедленно проявили более дружелюбные намерения, выразившиеся в поднятых вверх руках.
Ведение боевых действий заняло у Миссионера меньше минуты. Встав с пола, он оглядел поле боя. Самоуверенный противник был наказан за свою дерзость и несговорчивость. А где же несравненная Фатима?
Зажав уши руками, она лежала ничком на полу, едва дыша. Короткая юбка задралась, и узкая полоска белоснежного шелка напомнила Миссионеру о недавнем шоу. Склонившись над ней, он, не теряя из виду поднятые руки, похлопал ее по обнажившимся округлостям.
– Фатима, подъем! – несколько дольше, чем следовало, задержав свою руку на самом интимном месте восточной красотки, скомандовал ей старлей Слобцов.
Фатима, нисколько не смутившись от вида крови и стонущих от боли арабов, поднялась с пола и спокойно поправила задравшуюся юбку. Не в диковинку, отметил про себя Миссионер. Он хотел сказать что-то еще, но Фатима, прижав свой пальчик к его губам, жестом показала ему на дверь, из которой появился безумный Абдул и его орда. Все понятно. Там притаился кто-то еще. По всей видимости, самый главный.
– Остынь, Илья Муромец! Эти, – Фатима без всякого сожаления посмотрела на корчившихся от боли двух бойцов Абдула, – сами виноваты. Нарвались.
Одновременно с ее словами дверь потайной комнаты снова открылась, и перед взором Миссионера появился еще один, не менее колоритный персонаж, благоухающий терпким одеколоном. Широкоплечий мэн, явно принадлежащий к одному этническому типу с Абдулом и его воинством, не имел на отсвечивающем гладком черепе абсолютно никаких следов растительности. Раздвинув руки в стороны и демонстрируя тем самым некое подобие пацифизма, он спокойным голосом произнес:
– Извините за беспокойство. Мои люди немного погорячились. Идемте со мной, я провожу вас к Эмиру. Он ждет вас.
Через несколько минут Миссионер уже сидел на заднем сиденье джипа с надвинутой на глаза повязкой. Кроме него, в машине находились еще двое – водитель и пахнущий дорогим парфюмом бритоголовый мужчина, представившийся Камалем. За всю дорогу они не произнесли ни слова. Лишь спустя полчаса, после того как джип остановился на узкой парижской улочке, он, сняв с Миссионера повязку, вежливо на французском попросил его выйти из машины. Улочка была плохо освещена, и Миссионеру стоило немалых усилий попытаться определить, в каком районе Парижа он сейчас находится. К сожалению, этого ему сделать не удалось.
– Прошу вас, – прервал молчание бритоголовый, указывая на здание напротив, на фасаде которого пытливый глаз Миссионера так и не смог отметить никаких опознавательных знаков. Поднявшись на второй этаж, он вместе с проводником зашел в одну из комнат, все убранство которой состояло из стола и пары стульев.
– Подождите здесь. Да, и еще, – спохватился его спутник, – вы зарекомендовали себя как очень хороший боец, особенно в условиях замкнутого пространства. Поэтому я должен позаботиться о повышенных мерах безопасности, прежде чем вы встретитесь лично с Мохаммадом аль-Рабани. Надеюсь, вы не будете возражать?
– Нисколько. На вашем месте я поступил бы так же.
Мозг старлея Слобцова лихорадочно работал, пытаясь предугадать, что имел в виду Камаль под повышенными мерами безопасности. В любом случае нужно быть готовым к любым вариантам. Бритоголовый, интуитивно почувствовав состояние Миссионера, улыбнулся:
– Никаких угрожающих выпадов с нашей стороны больше не повторится. Абдул погорячился. Но мы-то с вами профессионалы и не позволим себе совершать ошибки, которые могут обойтись нам слишком дорого. Подождите меня здесь. Надеюсь, что вы будете благоразумны.
Оставшись один, Миссионер огляделся. Оба выходящих во двор окна плотно прикрыты жалюзи, стены обиты шумоизоляционным материалом. Он подошел к одному из окон, отогнул жалюзи и с облегчением выдохнул. Стекла были самые обычные. Возвращая жалюзи на место, немного выгнул одну из шторок на уровне своего лица. Ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель можно было с помощью оптического прицела получить хоть какое-то ориентирование на местности. Со стороны коридора послышались шаги, и легкий холодок пробежал по телу – успеет ли де Линар добраться вовремя? И добраться незамеченным? Сможет ли он быстро сориентироваться и найти удобное место для стрельбы? Ответа на эти вопросы у старлея Слобцова не было. Пока.
Дверь скрипнула, и пред ним предстал сам Эмир, гроза неверных, сеющий разрушения и смерть. Длинная окладистая борода была явно не приклеенной, а настоящей, но на Дедушку Мороза он точно не тянул. Горящие глаза, орлиный нос – все как положено. Чуть поодаль, на заднем плане, нарисовались еще двое. Старый знакомец, который привез его сюда, и молодой, похожий на аспиранта одного из подмосковных НИИ араб в стильных очках.
Бритоголовый, немного странно улыбнувшись, подошел к Миссионеру и, подобно факиру, достал из недр костюма черный матерчатый поясок, посередине которого зловеще поблескивал металлический квадрат.
– Простите за беспокойство. – Он споро обмотал вокруг талии Миссионера поясок таким образом, чтобы зловещий кусок металла оказался прижатым к его животу, и, проверив завязанный сзади узел на прочность, отошел в сторону, любуясь своей работой.
– Это что, сувенир на память о нашей встрече?
– Это то, что поможет избавить вас от дурных мыслей и воздержаться от поспешно принятых решений. Если вы вдруг начнете производить не сочетающиеся с мирными деловыми переговорами телодвижения, эта штучка – та, что находится напротив живота, – разворотит все ваши внутренности. Вот, – не без самодовольства раскрыл ладонь садюга, – пульт управления механизмом, с кнопочкой, которую бы мне очень не хотелось нажимать во время нашего разговора. Я правильно объяснил суть?
