Иван Кирий - Дело Ирины Гай
Быстро взвесила все "за" и "против". И правда, живут они неплохо, материально обеспечены. Вот и заведующая верно говорит: один ребенок - не ребенок. Двое - то, что надо. Еще как по заказу - мальчик и девочка. Лучшего и желать нельзя.
Махнула рукой - пусть будет.
В тот же день заведующая познакомила ее с матерью детей. Та была рослой, симпатичной девчонкой, которой только исполнилось девятнадцать. Как раз такой возраст, когда полно ветра и танцев в голове. Вот и дотанцевалась с каким-то солдатом. Звали ее, кажется, Марией, а фамилию она не помнит: какая-то непривычная, молдавская. Родила детей месяц назад, но лежала с ними в больнице - роды были тяжелыми, и ее продержали, пока подправила здоровье. Теперь вот сдала их сюда, в Дом ребенка. Детки здоровы, но... зачем они ей в девятнадцать лет? Она же еще и на свете не пожила.
Услышав такое от горе-матери, Гай решила взять детей немедленно. Но заведующая велела им прийти после обеда: кого-то не было в регистратуре, чтобы выдать документы на детей.
Пришли. Заведующая взяла у матери заявление о том, что она забирает детей, наложила резолюцию. В регистратуре записали в толстой книге: такого-то числа, в такое-то время выданы матери двое ее детей, мальчик и девочка, здоровыми, с полным комплектом белья, - а также возвращено свидетельство больницы с датой рождения детей, которое тут хранилось.
На прощание заведующая проконсультировала Гай, как и чем искусственно кормить детей, пожелала счастья и добра.
В сквере, за Домом ребенка, Мария передала Гай близнецов, тоже пожелала всего наилучшего и быстро пошла по аллее, словно от кого-то убегая. А Гай осталась стоять с двумя белыми свертками на обеих руках, не зная, в какую сторону идти, чтобы побыстрее добраться до стоянки такси. План ее дальше был такой: поехать к тетке мужа Анастасии Павловне с сюрпризом - вот, мол, родила вам двух внучат, принимайте на временный постой.
Поразмыслив, решила свернуть налево, откуда слышались громыхание трамваев и шум машин. Поправила на руках детей, что мирно спали в белоснежных свертках, и пошла по дорожке. Но не прошла и десяти шагов, как услышала за собой поспешное цоканье женских каблуков. Оглянулась и... в груди похолодело: к ней спешила Мария. "Неужели передумала?" - испугалась. А та догнала ее и, отдышавшись, протянула белый, вчетверо сложенный лист бумаги.
- Простите, я забыла отдать вам свидетельство о рождении, - кивнула на детей. - Уже выходя из сквера, вспомнила. Думала, не догоню вас.
У Гай отлегло на душе, она облегченно вздохнула.
- Спасибо.
И они снова разошлись в противоположные концы сквера.
Гай уже приближалась к выходу, как вдруг снова услышала за собой торопливые шаги. Но на этот раз не мелкие, женские, а тяжелые, мужские. Оглядываться не стала, мало ли кто может за ней идти. Взяла вправо, чтобы дать дорогу. Но тот, кто шел за ней, очевидно, не собирался обгонять, окликнул негромко:
- Женщина, подождите!
К ней подошел среднего роста еще молодой человек, круглолицый, русый, чуб волнами, словно завитой, хорошо одет.
- Здравствуйте, и давайте присядем, - показал на скамейку, напротив которой они остановились. - Я с вами хочу поговорить.
Гай насторожилась.
- О чем нам говорить? Я вас не знаю.
Молодой человек усмехнулся, сверкнув золотой коронкой на одном из верхних передних зубов.
- Вот я и предлагаю познакомиться, а потом скажу, что хочу от вас. Садитесь, садитесь, не бойтесь. Я вас не укушу. Ведь вы с детками, - показал глазами на ее руки.
Хорошо зная одесских проходимцев, Гай наотрез отказалась садиться с неизвестным и, повернувшись, хотела идти дальше. Но золотозубый оказался не из тех, кто отступает после первой неудачи. Он легонько взял ее за локоть и тихим голосом пояснил, что хочет она того или нет, а сесть и выслушать его обязана. Кроме того, ей пора отдохнуть, поскольку, наверное, у нее уже заболели руки, держа этих крошек.
Улица была недалеко, по тротуару в обе стороны шли люди, и она решилась сесть, поскольку и вправду у нее заболели руки. Да и заинтересовалась, что же, в конце концов, скажет ей этот нахал.
Он не заставил себя долго ждать. Не назвав своего имени и фамилии, сразу сообщил, что детки, которых она взяла от молодой и неразумной матери, - это кровные, то есть он их законный отец. И если она хочет стать мамой, то должна немедленно, сейчас же, дать ему две тысячи рублей, и он тогда помашет ручкой и пожелает доброго здоровья, а детки пускай растут большими и будут такими умными, как их папа.
"Шантажирует, - мелькнуло у нее в голове. - Видел, как Мария передавала детей, и решил на этом заработать".
- А если не дам? - глянула на него сурово.
- Вам же будет хуже, мадам, - ответил он спокойно. - Ваш секрет раскроется, о нем узнают родственники, соседи, знакомые. А детям как будет, когда они со временем узнают, каким путем вы их приобрели? Думаю, за это мало дать мне две тысячи. Но я не скряга. По тысяче за ребенка. Ну как, договорились?
Это было неимоверное нахальство! Как он обо всем узнал? Откуда?
Решила проверить, спросила.
Он скупо усмехнулся, снова блеснув золотой коронкой.
- Мадам, я все о вас знаю, всю вашу биографию. Так что не теряйте времени, гоните деньги. Иначе я позову милиционера и заявлю, что вы украли моих детей. Все у вас полетит вверх тормашками, поимеете кучу неприятностей. А зачем они вам?
Он был прав, этот проходимец и шантажист.
Решила согласиться. Но у нее не было двух тысяч. Только полторы. Сказала ему об этом.
- Не беда, - ответил. - Давайте полторы, а завтра, в это же время, принесете сюда же пятьсот - и у меня к вам никаких претензий.
Деньги он не пересчитывал, сунул их во внутренний карман пиджака, раскланялся и пошел к выходу из сквера...
- Он что, правда о ней все знал, этот проходимец? - перебил я Евгения. - Откуда?
- Понимаю твое возмущение, - ответил Евгений, - но должен тебя разочаровать: об этом, как ты говоришь, проходимце я пока что ничего не знаю. Не знает и Гай, хотя он принес ей немало горя. Не будем забегать вперед, слушай, как развивались события дальше, а то я не успею рассказать тебе эту историю до Одессы.
...Итак, оставшись в сквере на скамейке с двумя детьми, обиженной и ограбленной средь бела дня, Гай растерялась, не знала, что делать, куда деться. Первой была мысль - как можно быстрей уехать из Одессы, чтобы снова не попасть на глаза этому шантажисту. Но куда? К родителям? Боялась, что надо будет объяснять все о детях. Домой в совхоз? Раннее возвращение могло вызвать подозрения. Если бы хоть не двойня! Да и ехать ей, собственно говоря, было не на что. Все деньги отдала, еще и завтра надо донести пятьсот рублей, чтоб и правда не наделал неприятностей.
Таким образом, выход у нее был один - ехать к тетке Анастасии. Она и посоветует, и поможет. И деньги у нее надо одолжить, с тем нахалом рассчитаться, и на дорогу, и детям что-нибудь приобрести. Коляску двухместную купить, а то тяжело двойню на руках носить.
Так поразмыслив, она набрала в кошельке несколько рублей и поспешила на поиски такси, поскольку один из близнецов начал плакать.
Неожиданное появление ее у тетки, да еще с двумя детьми, было громом среди ясного дня. Тетка от радости - в слезы, и расспрашивать: как и что? А потом упрекать: почему не написала, что тут, в городе, лежала в больнице? Она бы и проведала, и забрала бы. Разве ж это мыслимо, с двумя детками одной через весь город ехать?
Еле успокоила, заверила, что все хорошо, ничего страшного, просто не хотела беспокоить, ведь и так задаст ей теперь хлопот. Хорошо, что та по наивности своей верила каждому ее слову.
Пользуясь этой доверчивостью и любовью тетки, она попросила ее одолжить деньги, необходимые якобы на подарки медсестрам, нянечкам, врачам роддома за прекрасный уход.
В условленный час Гай встретилась в сквере с тем проходимцем, отдала ему остальные пятьсот рублей.
- Вы поступили разумно, мадам, - похвалил он ее, пряча деньги, снова не пересчитав. - Желаю вам счастья, - и поспешно исчез.
У Гай начались новые проблемы: она боялась, как бы чего не случилось с детками от искусственного кормления. Тетке сказала, что у нее после родов исчезло молоко. Но все обошлось, близнецы чувствовали себя нормально.
Через месяц Гай возвратилась домой, а вскоре возвратился из загранкомандировки и муж. Был очень рад детям (еще в письмах об этом писал).
- Я же говорил, что будут у нас дети! И видишь, сразу двое! Это же здорово! Молодчина, Ирочка!
А она размышляла над новой проблемой: как записать деток, узаконить. Ведь у нее не было документа, что она родила их там-то и там-то такого-то числа, месяца и года. Тут же справку, какую ей отдала Мария, порвала еще в Одессе, чтобы случайно не попала на глаза тетке Анастасии.
Был единственный выход - взять такую справку в своей участковой больнице. Объяснить: потеряла, мол, ту несчастную бумажку, не ехать же ради нее в Одессу.
