Михаил Ежов - Лестница страха
Казимов кивнул:
— Вот-вот. Надо к ней съездить. Чувствую, что-то тут не так. — Он постучал пальцами по блокноту. — С одной стороны, она и так могла взять все, что ей нужно, без привлечения внимания, а с другой, уж больно странное совпадение. Коллеги говорят, что вчера она ни на что не жаловалась.
— Внезапная болезнь? — улыбнулся Павлов. — Ладно, я съезжу.
— И давай прямо сейчас. Возьми Колю, и отправляйтесь. Адрес узнай у заведующей.
Оперативник поднялся:
— Все понял. Уже выезжаем.
Когда Павлов ушел, Казимов встал со стула и сделал пару шагов вдоль стола. Затем сел на подоконник, отодвинув тюлевую занавеску. За окном виднелись машины скорой помощи и детские коляски, прикованные к ограде велосипедными тросами.
Дело не казалось сложным. Интуиция и опыт подсказывали дознавателю, что допрос Мироновой расставит все на свои места. Тут непременно должен быть замешан какой-нибудь родственник, достаточно ловкий и решительный, чтобы взломать окно, но недостаточно… да, вот тут-то и крылась загвоздка. Что помешало ночному посетителю выйти из архива? Не за бумажками же он лазил! Впрочем, может, он открыл дверь в коридор ключом? Если так, то он наверняка взял его у Мироновой. И она не может не знать преступника.
Казимов вздохнул и достал жвачку «ригли». Положив мятную пластинку в рот, пригладил короткие черные волосы и встал. Он еще не завтракал, а в поликлинике никто не мог сказать ничего путного. Пока оперативники допросят Миронову и вернутся, пройдет не меньше двух часов. Он как раз успеет перекусить.
Дознаватель вышел из кабинета, кивнул одному из полицейских и быстрым шагом направился по коридору. Выйдя из поликлиники, он с облегчением перевел дух. Казимов всегда чувствовал себя неуютно в обществе коллег, особенно носивших форму. Они казались ему чужими, вернее, чуждыми. Он притворялся своим, но каждый раз ему приходилось переступать через себя. Проклятый страх!
Дознаватель застегнул светло-серый плащ и сбежал по ступенькам на тротуар. Справа было небольшое кафе, в котором он иногда обедал, — когда ему особенно не хотелось встречаться с кем-нибудь из коллег. Обогнув здание поликлиники, он прошел по дорожке между рядами тополей, пересек детскую площадку и толкнул дверь.
В кафе было темно, несмотря на утро. Плотные шторы надежно защищали от солнечных лучей. Казимов сел за угловой столик и придвинул стеклянную пепельницу. К нему подошла знакомая официантка по имени Лена. Во всяком случае, так было написано на ее бедже.
— Меню, — проговорила она с улыбкой и протянула коричневую папку.
— Спасибо, — кивнул Казимов.
Когда официантка отошла, он достал пачку «Честера» и зажигалку. Ему не надо было открывать меню, он и так знал, что закажет. Щелкнув «крикетом», Казимов затянулся и откинулся на кожаную спинку диванчика.
Посетителей было мало. В дальнем конце зала сидели два осетина, справа от них расположились менеджеры среднего звена. Две девушки через столик от Казимова обедали и пили пиво прямо из бутылок.
— Определились? — Официантка подошла быстро, заметив, что посетитель не открывает меню.
Казимов быстро проговорил заказ, и она исчезла, прихватив кожаную папку.
Дознаватель курил, стряхивая пепел щелчком указательного пальца. Почему он пошел в полицию? Мотивы были для него очевидны — всегда, с самого начала, — но оттого не менее постыдны. Им руководил страх.
Отправной точкой стал арест старшего брата. Алик тогда еще ходил в школу. Гаджи взяли в ночном клубе с тремя приятелями. Они подрались с какими-то парнями. В отделении им подбросили наркотики. По крайней мере, так утверждал Гаджи. Сперва Алик ему верил, затем начал сомневаться. Он понимал, что брат никогда не признается, но уверенности, конечно, не было. И возможность того, что наркотики ему подбросили, оставалась реальной. Именно она заставила Алика пойти работать в полицию. Чтобы защититься. От произвола, от насилия тех, кому нельзя противопоставить закон. Потому что они сами и есть закон. Он влез в их логово, стал одним из них, и они не могут укусить его. Они из одной стаи, одной крови.
И только Алик Казимов знал, что на самом деле он овца, натянувшая волчью шкуру. Как в той поговорке, только наоборот.
Он заканчивал есть рагу, когда зазвонил мобильник. На экране высветился номер Павлова. — Да?
— Слушай, Алик, мы сейчас у Мироновой. Приезжай! — Тон у опера был какой-то странный.
Казимов отодвинул почти пустую тарелку и протянул руку к чайнику. Интуиция подсказывала, что обед придется сворачивать.
— В чем дело?
— Помнишь вчерашнее убийство?
— Которое ведет Смирнов?
— Ага. Оно самое.
— И что? — Казимов насторожился. Чайник застыл над чашкой.
— Похоже, еще одно. Никто не открывает, и скважина залита монтажной пеной. Она еще не до конца просохла.
Дознаватель вспомнил, как делал летом ремонт в квартире. Пена застывает за полчаса, значит, оперативники едва не застали убийцу с поличным! Проклятье! Он медленно наполнил чашку зеленым чаем.
— Алло! — крикнул Павлов. — Ты здесь?
— Да. Напомни адрес.
Опер продиктовал.
— Через четверть часа буду, — пообещал Казимов.
Отключив мобильник, он взял чашку и секунд десять смотрел на ее содержимое. Затем осушил ее несколькими большими глотками.
— Счет!
Его возглас заставил официантку обернуться. Казимов поднял руку, чтобы она поняла, кто ее звал. Девушка быстро подошла и сложила на поднос грязную посуду.
Казимов сунул мобильник в карман плаща и вынул бумажник.
— Подождите, — сказал он, останавливая девушку. — Я тороплюсь. Возьмите сразу. — Он протянул ей деньги.
Официантка кивнула.
— Хорошо. Сейчас принесу сдачу.
— Не надо. — Казимов встал.
Через минуту он уже шагал по направлению к улице, где жила Миронова. Если Павлов прав, там его ждал труп. Оперативники, конечно, уже вызвали слесаря, так что, возможно, он явится к «открытию». Хотя вряд ли. Скорее всего, придется ждать не меньше часа, пока взломают замок. Разве что у соседей есть запасные ключи или родственники убитой находятся где-нибудь поблизости.
Когда Казимов поднялся на шестой этаж новостройки, дверь квартиры была распахнута и на площадке валялись щепки — следы взлома. Слесарь, похоже, воспользовался фомкой. Дознаватель осмотрел забитую пеной скважину — ее не трогали — и вошел в квартиру.
Убийство произошло недавно, поэтому запах крови был совсем слабый. А вот фекалиями воняло сильно. До Казимова донеслись голоса. Он пошел на звук и через несколько секунд оказался на пороге гостиной. Павлов и Зимчук стояли возле трупа, привязанного к столу. Две понятые (женщины лет шестидесяти) и слесарь сидели на диване в состоянии, близком к обмороку.
— Привет! — махнул рукой Павлов, заметив Казимова. — Я был прав.
— Вижу, — кивнул дознаватель, доставая платок и стараясь не смотреть на труп. Он слышал жужжание мух, всхлипы понятых и скрип половиц под оперативниками. — Позвонили Смирнову? — спросил Казимов, взглянув на Павлова.
Нет.
— Почему?
— Думали, ты сам захочешь.
— Правильно.
— Почерк убийцы явно тот же, — заявил Зимчук, указав ручкой на тело. Он делал какие-то пометки в блокноте. — Тут и к бабке не ходи.
— В смысле, к медэксперту, — вставил Павлов. — Картина та же.
— Бригаду вызвали? — поинтересовался Казимов. Из-за прижатого к носу платка его голос звучал глуховато.
— А то! Ждем-с.
— Понятых отпустите, — сказал Казимов. — Чего людей держите?
— Ах да! — спохватился Зимчук. — Пройдемте, товарищи. — Он подошел к женщинам, чтобы помочь им встать. Вместе со слесарем вывел их из гостиной.
Казимову пришлось посторониться, чтобы пропустить их.
— Серийный маньяк, — пробормотал Павлов, разглядывая тело, на которое дознаватель по-прежнему старался не смотреть. — Кто бы мог подумать!
— Да, такое не только в кино бывает, — кивнул Казимов, просто чтобы не молчать.
— Может, выйдем? — предложил опер. — Больно воняет.
Казимов был благодарен ему за предложение.
— Да, — согласился он. — Поговори с соседями, расспроси всех на лестнице. А я пока позвоню Смирнову. Пусть подключается.
Они вышли из гостиной. Павлов отправился искать Зимчука, чтобы распределить с ним жильцов, с которых предстояло снять показания, а Казимов сел на кухне поближе к окну и достал сигарету. Поискал глазами пепельницу, но не нашел. Тогда взял из раковины грязное блюдце. Какова вероятность того, что из него ел убийца? Практически нулевая. Конечно, не положено, но черт с ним! Казимов щелкнул зажигалкой и закурил.
Вообще-то он дознаватель, и убийства не по его части. Тем более с такими отягчающими. Вот приедет Смирнов, и пускай разбирается. Одно дело у него уже есть, это пойдет в довесок. Меньше всего Казимову хотелось расследовать убийство. Взломы, кражи, хулиганство — вот его стихия. Он достал телефон и набрал номер Смирнова.
