Михаил Ежов - Лестница страха
Ратников кивнул:
— Как только — так сразу. Мы можем забирать тело?
— Фотки сделали?
— Конечно.
— Я сначала взгляну на него.
— Как хочешь.
Смирнов встал.
— Держи! — Криминалист достал из кармана и бросил ему плоскую жестяную коробочку.
Это была ментоловая мазь. Она заглушала запахи смерти и разложения. Смирнов открыл крышку и дважды мазнул под носом:
— Спасибо.
Вернув коробочку криминалисту, он вошел в комнату, где произошло убийство.
Дымин с явной неохотой последовал за ним.
Запах крови пробивался даже сквозь ментол. И неудивительно: ее натекло целое озеро. Помощники Ратникова расхаживали по паркету в резиновых сапогах. Вернее, уже не расхаживали, а сидели на жестком угловом диване и курили, стряхивая пепел в жестяные крышки.
— Привет! — сказал один из них, увидев Смирнова.
Следователь не помнил его имени. Кивнув, он подошел к краю темной лужи. До тела было метра полтора. Оно еще лежало на столе, но веревки, которыми убийца привязал женщину, уже сняли. Разрезанные, они лежали на табурете в целлофановом пакете. Канат примерно с палец толщиной. Криминалисты не повредили узлы — это тоже улика.
Смирнов бросил взгляд на труп. Покрытая коркой крови плоть, на груди — белая эмалированная миска. У него самого дома набор таких же. Запах испражнений, угадывающийся несмотря на ментол. Мухи, вьющиеся под потолком. Смирнов поискал глазами правую руку убитой. На ней была видна надпись, хотя разобрать буквы с такого расстояния было нельзя.
— Валер! — позвал следователь, обернувшись.
— Чего? — проговорил криминалист, входя.
— Чем он сделал надпись?
— Кисточкой.
— Какой?
— Не знаю. Волосков мы не нашли, но судя по тому, как легла кровь…
— Ты мне ничего об этом не сказал.
— Забыл. В отчете все будет.
— Значит, кисточку он принес и унес с собой?
Ратников кивнул:
— Никто из членов семьи не рисует. У парня есть набор для рисования, но убийца не стал бы забирать кисточку, если бы нашел ее в квартире. Все остальное он ведь оставил.
Смирнов остановил взгляд на луже крови. Она дотекла до противоположной стены, хотя большая ее часть впиталась в паркет. Вернее, ушла через щели между плашками.
— Ты сказал, наш псих хотел причинить женщине боль.
— Несомненно. Он пытал ее.
— Может, он хотел добиться какой-то информации? Она ведь работала юристом.
— Не думаю. Он снял скотч лишь однажды — после того, как она умерла. Он с ней не разговаривал. Во всяком случае, от нее реплик не требовалось.
— Тогда почему он вырезал язык после смерти? Она ведь уже не могла ничего почувствовать.
— Она закричала бы, если бы была жива.
— Это понятно. Я имею в виду, зачем его вообще вырезать?
Ратников устало пожал плечами:
— Да откуда я знаю? Наверное, это какой-нибудь символ. Так же, как надпись и миска с дерьмом. Мы можем забирать тело?
— Да.
Смирнов вышел из квартиры. Щелкнул зажигалкой. Поднес пламя к концу сигареты и сделал глубокий вдох. Дым обжег легкие, во рту появилось ощущение терпкости. Все портила только ментоловая мазь. Он достал платок и резким движением вытер ее, но это не помогло. Избавиться от нее можно, только вымывшись с мылом.
Дымин вышел на лестницу вслед за Смирновым.
— Мрак, да? — проговорил он кисло. — Мы это дело никогда не раскроем.
— Это как раз не факт, — возразил Смирнов.
— Не похоже на бытовуху.
— Слишком много… индивидуальности. Если это месть, мы найдем того, кто имел на жертву зуб. Она должна была кому-то очень крепко насолить, чтобы с ней сотворили подобное. Такие вещи в тайне не удержишь.
— Начать с работы?
Смирнов кивнул:
— Да, опросите коллег, клиентов, оппонентов — словом, всех, с кем она имела дело. И не только здесь, но и в Карелии.
Дымин недовольно засопел.
— Ничего, это не помешает, — сказал Смирнов, глубоко затянувшись и пожалев, что не может позволить себе выкурить еще одну. От этой осталась всего половина. — Пусть Жора поработает с соседями, родственниками и друзьями. Не пропускайте никого. Если она открыла убийце дверь, значит, знала его. Если он открыл ее сам, то либо имел ключ, либо мог его изготовить. То есть у него был доступ к одному из комплектов. Точно выясни, сколько их было. Наверняка один есть у дочери, а другой — у сына. Проверьте мужа дочери. И еще. Надо узнать, на кого записана квартира, есть ли завещание и так далее. Короче, отработайте мотив.
Дымин кивнул. Все это время он делал пометки в блокноте, хотя и так знал порядок при расследовании. И тем не менее каждый раз записывал то, что говорил Смирнов. То ли чтобы выслужиться, то ли из любви к порядку.
— Материалы мне нужны не позднее завтрашнего вечера.
Оперативник крякнул, но ничего не сказал. Смирнов смерил взглядом его плотную атлетическую фигуру. Широкие плечи, немного сутулая осанка боксера-любителя, короткая шея. Куртка-тренч цвета хаки и штаны-карго, в карманах которых Дымин таскал черт знает что: от зарядника для мобильного и до бутербродов, которые по утрам готовила ему его девчонка Лиза.
— Не затягивайте, — добавил Смирнов, хотя знал, что его оперативники зря терять времени не будут. — Это дело надо расследовать по горячим следам.
— Если парень притащился из Карелии…
— То он уже на пути домой, — кивнул Смирнов. — Но мы все равно можем проследить его перемещения. Запросите списки отбывших в Карелию.
— Что, все? — опешил Дымин.
— Да. Поезда, самолеты. Прикиньте, сколько ему нужно было времени, чтобы добраться отсюда до вокзалов и аэропорта. Получите примерное время, когда он мог покинуть город. Но акцент сделайте на питерском окружении.
Дымин кивнул с явным облегчением.
— Ладно, постараемся побыстрее.
На площадке появились помощники Ратникова. Они выносили на носилках упакованный в черный пластиковый мешок труп. Сам криминалист шагал следом с кожаным чемоданчиком в руке.
— Адье, парни! — махнул он, проходя мимо.
— Отчет на «мыло», — напомнил Смирнов.
— Да-да, — кивнул Ратников, вызывая лифт.
Носилки туда не помещались, так что его помощники двинулись по лестнице.
Следователь и оперативник проводили их взглядами.
— Заканчивайте здесь, — проговорил Смирнов, когда люди с носилками скрылись за поворотом лестницы. — До завтра все равно уже ничего не сделаешь. Опросите свидетелей — и по домам.
— А ты? — спросил Дымин.
— Я составлю полное досье на жертву. Сделаю сегодня несколько запросов. Раз она юрист, про нее многое должно быть известно. Потом объединим то, что я нарою, с тем, что выясните вы с Жорой. Может, что-нибудь и проклюнется.
Оперативник кивнул без особого энтузиазма. Смирнов выбросил окурок в пролет и застегнул куртку:
— Все, я — в отдел.
— Пока. — Дымин нырнул обратно в квартиру.
Следователь вызвал лифт. В полумраке лестничной площадки красный огонек кнопки напоминал глаз затаившегося в глубине механизма демона. Смирнов отвернулся, стараясь не смотреть. Борьба с курением была сущей ерундой, мелочью по сравнению с той войной, которую ему приходилось вести с самим собой, со своими страхами. С тех пор как умерла Кристина, он стал солдатом, целыми днями сражающимся с полчищами демонов. Все эти приборы, приспособления и устройства — какой синоним ни подбери, все указывали на одно и то же: затаившееся зло! Смирнов четыре года посещал психолога и знал, что его фобия не имеет логических оснований, и на самом деле гаджеты — просто набор металла, пластика и прочей ерунды, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему взглянуть на прибор, и он чувствовал таящуюся в его недрах пульсацию зла. Даже собственный мобильник вызывал у него отвращение и страх. По крайней мере раз в день Смирнов разбирал его, чтобы убедиться, что демона не существует. И каждый раз его отсутствие ни в чем его не убеждало. Зло просто спряталось. Но оно не дремлет. Оно следит и ждет удобного случая.
Все это из-за смерти Кристины. Ее нет вот уже двенадцать лет, а он до сих пор носит в себе открытую рану. И она пожирает его изнутри, подобно окровавленной пасти демона. Зло внутри его. Оно поселилось там, и никакому психиатру не под силу справиться с ним. Смирнов был уверен, что одержим, и жил в страхе перед тем, что демон проснется. Он помнил фильм «Изгоняющий дьявола». И хотя понимал, что не станет парить под потолком и вращать головой, ожидал, что зло рано или поздно поглотит его. Но до этого момента он должен использовать каждое мгновение, чтобы бороться с ним. Охотиться на демонов, чтобы держать в страхе того, который поселился в нем.
Лифт остановился, раскрылись дверцы, и Смирнов шагнул в плохо освещенную кабину. Нажал на кнопку первого этажа, невольно прислушиваясь к гудению механизмов. Рычание зверя. Монстр, проникший в шахту, сросшийся с медными катушками, тросами и грузами. Он рядом, сопит и роняет слюну. Он охвачен алчностью и голодом. Даже пластик, которым обшиты стены кабины, источает его мерзостную вонь!
