Фридрих Незнанский - Ловушка для Черного Рейдера
Вечером, сменяясь на дежурстве, лейтенант Маркин подал рапорт заместителю командира батальона ДПС капитану Пронкину, поскольку командир находился в отпуске, и тот, прочитав документ при нем, приказал ему сесть и внимательно слушать. После чего в течение нескольких минут изложил свое личное отношение к рапорту, а затем посоветовал забрать его и употребить по прямому назначению, то есть пошуршать бумажкой в руках и сходить с ней в туалет. А перед той бабой, которую он «тормознул», найти возможность извиниться, оправдываясь тем, что он, мол, первый день на посту, о многих вещах еще не в курсе. Но Маркин был новичком, к тому же «свежим» еще выпускником училища, в котором в течение нескольких лет и ему, и остальным курсантам постоянно твердили о морально-нравственных качествах сотрудника правоохранительных органов, чистоте его мундира и первенстве закона, не мог оценить «заботливого отношения» своего командира к молодым кадрам и настаивал на том, чтобы его рапорту был дан ход. Он особо упирал на то, что эта совершенно незнакомая ему и к тому же сильно пьяная женщина представляла серьезную общественную опасность. Что, в свою очередь, могло привести к трагедии, а подобные случаи категорически нельзя оставлять без внимания, поскольку именно таким образом и воспитывается у безответственных людей преступная безнаказанность. И в том случае, если товарищ капитан откажется принять и зафиксировать его рапорт, он просит разрешения обратиться к высшему начальству, то есть к самому начальнику Управления областного ДПС, генералу Евсееву.
Что будешь делать с этим упрямцем, который, видите ли, считает, что оскорблено его человеческое достоинство в тот момент, когда он находился на государственном посту? Заместитель комбата устало вздохнул, хмыкнул, покачал головой, покрутил пальцем у своего виска и сунул рапорт в папку для бумаг. Он еще не представлял себе, как будет по поводу этой бумажки докладывать подполковнику Нерусову, который недавно звонил и по-дружески попросил выкинуть в корзину любой рапорт, если таковой Последует, по поводу неуправляемой мадам Мурановой, отчудившей в очередной раз…
Маркин же скоро забыл о происшествии, решив, что добился справедливости и на этом акте для него все закончилось. У него были куда более важные планы на вечер.
В небольшом районном городке Богоявленске, что в двадцати километрах от Нижнего, проживала симпатичная девушка, работавшая в большом городе продавщицей в универмаге, Нина Крюкова. А у той была не менее симпатичная подружка, работавшая вместе с ней, и тоже богоявленская, — Лена Морозова. И так случилось, что на Лену «положил глаз» Ванька Филиппов, напарник Жени. Вот они и решили скоротать вечерок в компании своих девушек. Сели в Женину «пятерку» и отправились за приключениями.
О тупом гаишнике Муранов узнал от Игоря Нерусова очень скоро, часа, примерно, через два после их разговора. Михаил Евдокимович не понял сперва, о чем речь, голова другим была занята. А их недавний разговор казался не таким уж и важным: обычная дружеская услуга. И что в ней оказалось сложного?
— Прости, Игорь Вениаминович, не все расслышал, с аппаратом что-то… Так чего, говоришь? Кто он?
Нерусов повторил со смешком, но, как услышал теперь Муранов, без тени юмора. А речь шла о том, что еще остались, оказывается, неподкупные служаки. Точнее, новички, молодежь, а на стариков уже давно никакой надежды нет. Но заместителя прокурора обеспокоила не смешливая интонация приятеля, а непонятное его личное отношение к свершившемуся факту и, как теперь выясняется, еще и к «герою милицейских будней». Он-то радуется, Что ли? Но чему? Разрушить отношения всегда легче, чем потом пытаться их восстановить, это и ежу понятно. И Муранов, не сильно педалируя, впрочем, свое нарастающее раздражение, спросил у него об этом. Нерусов спокойно, уже, как говорится, без тени улыбки, ответил, что будет гораздо лучше, если Михаил Евдокимович сам, лично, займется улаживанием этого вопроса. А чтоб было еще понятнее, пусть, мол, он попросит своих сотрудников передать ему последнюю сводку происшествий по городу. Просто так, для общей информации. А что касается того упрямца, то вот его данные…
И заместитель начальника областного Управления ДПС продиктовал заместителю областного прокурора фамилию, имя, отчество и домашний адрес лейтенанта Маркина. Ну, и несколько частных сведений о нем: о семейном положении, образовании, сроке службы и некоторых особенностях характера, последние данные — из устной характеристики заместителя командира отдельного батальона ДПС. А вот, на всякий случай, еще и некоторые сведения о его напарнике старшем сержанте Филиппове. Тоже в плане общей информации.
На том немного странный для Муранова разговор и закончился.
Ну, в том, что зам главного гаишника, как по старой памяти называл Нерусова Муранов, «темнил», никаких сомнений не оставалось. Но в чем причина? И зачем он упомянул сводку происшествий?.. И вдруг — как обожгло! Неужели эта пьяная дурища ошиблась?!
Михаил Евдокимович позвонил в прокуратуру своему дежурному и потребовал, чтобы тот срочно принял от дежурного по городскому отделу милиции сводку происшествий за последние сутки и сбросил ее на «почту» заместителя прокурора, к нему домой.
Требование было выполнено через несколько минут. Муранов, нетерпеливо просматривая длинный список всевозможных нарушений, затрудненно дышал. Но ни в одном не нашел упоминания об инциденте на Загородном шоссе. Непонятно, чего Игорь-то «темнил»? Выполнил ведь просьбу… Наконец, добрался почти до самого конца. Прочитав бегло, уже двинул «мышкой» — дальше, но тут его словно обожгло. Вот оно, то самое, чего боялся!
«В 18 часов на углу улицы Волкова и 2-й Парковой обнаружен сбитый машиной неизвестный гражданин пожилого возраста, судя по одежде и роду занятий — сбору мусорных отходов, бомж. Свидетель происшествия, сообщивший о факте наезда в милицию, был найден по номеру мобильного телефона, по которому пришло сообщение. Свидетель показал, что мужчина был сбит легковой машиной красного цвета. Из-за дальности расстояния свидетель не мог назвать ни номерного знака, ни марки автомобиля…».
Завтра, выйдя на службу, лейтенант милиции Маркин из сообщения на утреннем разводе узнает и об этом происшествии и заявит о своих предположениях. А также о своем рапорте, на который не обратил внимания старший начальник. И все! И покатится!
Вот и причина мудрого совета: решай свои проблемы сам… А как их решать, когда земля начинает тлеть под ногами? Есть только один способ. И Михаил Евдокимович снова снял телефонную трубку и набрал номер.
— Коля, ты, надо понимать, дома? Это хорошо. Но у меня к тебе есть срочное дело. Ты не мог бы подскочить?
— Я-то вообще… Но, если надо, Михаил Евдокимович…
— Надо, Коля. И кого-нибудь из своих ребят, с кем работаешь, прихвати. Кто там у тебя?
— А кто? Фомин да Федька Зоткин — из Пригородного ОВД оба.
— Ну, одного из них, который на ногу полегче. Транспорт есть?
— Свой.
— Вот и отлично, я жду…
В конце теплого вечера Филиппов остался-таки в доме Лены, а Жене с Ниной пришлось искать прибежище в Нижнем, дома у Маркина, благо у Жениной матери было ночное дежурство в больнице, где она работала санитаркой. А Нинина мамаша, пенсионерка Елена Сергеевна, была женщиной строгой, и рассчитывать на ее понимание молодым людям не приходилось. Поскольку все они вчетвером, собравшись у Лены, немного выпили, а Женя, будучи за рулем, вообще принял самую малость, в город парочка возвращалась осторожно, хотя Маркин был уверен, что его «пятерку» свои же ребята не остановят. Но когда вдруг, уже совсем поздно вечером, Нина заявила Жене, что должна вернуться домой, а то мама будет сердиться и все такое прочее, он, естественно, уже решивший было, что Нина останется у него до утра, растерялся. Ехать теперь на машине ему никак не светило. Дома-то ведь добавил, что называется, для смелости. Но Нина его успокоила: ей бы только на последний автобус успеть, а доедет она за двадцать пять минут, время уже давно известное, каждый день ведь ездит — на работу и обратно. А что поздно, тоже не беда, конечная остановка автобуса недалеко от дома, а там все свои, ее знают соседи. Словом, успокоила.
До городской стоянки автобуса в Богоявленск Женя доехал без опасений — темно же, да и он — в форме. Нина быстро вскочила в собиравшийся уходить автобус буквально в последнюю минуту — вот повезло! — и помахала Жене рукой. Он увидел ее силуэт за стеклом автобуса, после чего спокойно поехал домой, сожалея, что радость его так быстро кончилась. Он надеялся, что все будет в порядке, хотя какая-то необъяснимая, внутренняя неуспокоенность, а может, и неясная тревога его словно подталкивали в спину: зря, наверное, одну отпустил, надо было бы с ней… наверное. Но теперь-то уж чего думать? Придется завтра к открытию заскочить в универмаг и спросить, все ли в порядке, и найти возможность извиниться перед Ниной, что ли…
