Хиггинс Кларк - Снега
Несколько минут спустя Ларри гордо отступил назад.
— Вот и все! — Он повернулся к своей ассистентке. — Дайте ей немного чистого кислорода.
Нора отерла обильную слюну, накопившуюся на губах, и склонилась над металлической плевательницей, находившейся как раз на подходящем расстоянии от кресла. Ассистентка Ларри — Флосси — протянула ей пластмассовый стаканчик с чуточкой воды, достаточной, казалось, как раз для того, чтобы утопить муравья. Нора прополоскала рот и сплюнула точно в плевательницу, которая засосала содержимое в одно мгновение.
— Спасибо тебе огромное, Ларри, за то, что согласился принять меня сегодня. Я и вправду не могла ехать на праздники с беспокоящим меня зубом.
— Ради тебя я готов пойти на все, дорогая, — ответил стоявший рядом с креслом Ларри. При этом он что-то записывал в ее карточку пациента. — Я рад тому, что Флосси тоже смогла прийти сюда и помочь мне.
Нора внимательно посмотрела на него, погруженного в думы и что-то тщательно записывающего. Ларри был симпатичный, молодо выглядя шип мужчина сорока двух лет, с черными волосами и такими же глазами. Кожа его была загорелой девяносто девять процентов времени в году благодаря регулярным и частым выездам на пляжи Саут-Бич и Майами. Он был закоренелым холостяком и страшно любил это свое положение.
— Я так рад, что Риган тоже едет с вами в Аспен, — сказал Ларри, закрывая карточку, — ей там должно страшно понравиться. Там бывает так много молодых мужчин, что даже девушке, которая выглядит, как, скажем, Лесси, там не будет скучно и одиноко.
— Постой, моя дочь вовсе не похожа на Лесси. В ней нет ничего общего с собакой, о которой ты говоришь, — пробормотала Нора, пробегая языком по губам.
— Знаю, знаю. Именно поэтому я уверен, что ей там понравится куда больше остальных девушек, — с готовностью согласился Ларри. — Я ей подскажу, где проходят самые интересные вечеринки.
Он взял ручку и написал название гостиницы на своей визитке, которая представляла его как «Дантиста звезд». Он передал визитку Норе, поздравил ее с наступающим Рождеством и быстро чмокнул в щеку.
Когда он выходил из кабинета, голова Норы только-только начала светлеть. Она услышала, как Ларри где-то уже в коридоре продолжал говорить в свой карманный диктофончик. Эту штуковину он называл «другом, который никогда тебе не возражает».
«Мне пора двигаться к дому», — подумала Нора, поднимаясь с кресла.
— Флосси, — позвал Ларри, вернувшись в кабинет, чтобы помочь Норе. — Давайте назначим следующий прием для миссис Рейли примерно на середину января, после чего мне, наверное, пора уже будет отправляться на запад страны.
— Вас не подбросить, Ларри? Я еду в направлении Нью-Джерси, — несколько неожиданно для самой себя спросила Нора.
— Тогда, пожалуй, — смеясь, ответил Ларри, — нам все же придется дать вам еще немного кислорода, чтобы вы доехали туда без приключений.
Нора опять откинулась в кресле и закрыла глаза. «Правильно, в эти дни все всё время куда-то спешат, — размышляла она. — Торопятся как следует приготовиться к Рождеству». Хорошо бы поскорее добраться до Аспена, где она и Люк смогут прекрасно отдохнуть в уютном доме Кендры. Риган тоже будет неподалеку. Они все смогут немного расслабиться и с удовольствием провести остаток праздничных дней.
Но почему-то в глубине сознания, еще не совсем ясного после перенесенной врачебной процедуры, Нора ощущала смутное предчувствие, что у них все это не получится так гладко, как сейчас представлялось. Ей оставалось только одно, как часто бывало и ранее: успокаивать себя той мыслью, что даже если что-то плохое и приключится с ними, то потом, в любом случае, это неприятное происшествие она сможет использовать в сюжете одного из своих романов об убийствах.
— Нор, — услышала она вдруг голос Ларри, — могу поспорить, что у тебя в Аспене соберется куча всякого интересного, так сказать, материала для твоих книжек.
— Вот именно этого я и боюсь, — ответила Нора, делая очередной, самый глубокий вдох кислорода.
Саммит, Нью-Джерси
Воскресенье, 25 декабря
— Поторопись, Риган! — крикнула Нора на второй этаж. — Машина уже пришла!
— Сейчас, я просто пытаюсь запихнуть все, что мне подарил на Рождество Санта Клаус, в свой чемодан! — прокричала в ответ Риган. — Он почему-то был в этом году особенно добр ко мне.
Риган взгромоздилась на крышку чемодана, одновременно стараясь запихнуть внутрь высовывавшиеся со всех сторон рукава и прочие части рубашек и свитеров. Кое-как ей удавалось постепенно застегивать молнию.
— Зубья молнии, кажется, гораздо смертоноснее, чем у какой-нибудь акулы, — пробурчала себе под нос Риган, с трудом убирая из-под них нежную ткань шелкового платья. Наконец она распрямилась и торжествующе произнесла: — Все. Сделано!
Риган оглядела комнату, проверяя, не забыла ли чего-нибудь. Свидетельства ее проживания здесь в подростковом возрасте по-прежнему украшали стены и книжные полки. Со стен смотрели большие постеры, изображавшие все что угодно — от красивой пчелы на цветке и пшеничного поля на рассвете до пары влюбленных, идущих рука об руку вдоль по песчаному пляжу Джерси. На каждом постере была какая-нибудь надпись, какой-то совет, касавшийся либо дружбы, либо любви, либо вообще смысла самой жизни.
— Какая же все это чушь! — вздохнула Риган. — Жизнь никогда не бывает такой простой, однозначной.
Риган так и не могла сказать, почему ни ее мать, ни она сама так никогда и не собрались сорвать все эти постеры со стен. Конечно, ее мать все-таки недавно сняла с этой вот двери табличку «Входите, но знайте, что вы рискуете», которая тут висела еще с тех пор, как Риган поступила в школу. Что касается остального, то, скорее всего, мать надеялась, что в один прекрасный день хоть какой-то добрый совет принципов на настенных плакатах может повлиять и на ее дочь. Риган улыбнулась. В наше время вот тот постер о парочке влюбленных, клянущихся друг другу в своей вечной и все более глубокой любви, наверняка был бы использован в рекламе для какого-нибудь нового многоцветного презерватива.
— Ну что ж, — сказала Риган, стаскивая наконец чемодан с кровати, — эта комната возвращает мне оптимизм моих девичьих лет, я снова ощущаю себя шестнадцатилетней и…
— Риган! — опять позвала Нора.
Этот крик вернул Риган в настоящее, где ей было уже тридцать один год от роду.
— Спускаюсь! Ма, неужели ты так меня никогда и не научишь, как надо правильно складывать чемоданы? — риторически вопросила Риган, подкатывая свой баул по коридору прямо к ступенькам ведущей вниз лестницы.
— Да, конечно, это мое большое упущение. Всегда только я и бываю виновата! — воскликнула Нора с показным возмущением.
— Нет, естественно, ты тут ни при чем, — сказала Риган, осматривая пузатый чемодан матери. — Просто-напросто никто этому не научил и тебя в свое время.
Нора рассмеялась.
— Ненни, твоя бабушка, та вообще предпочитала путешествовать налегке. Все, что ей требовалось, она упаковывала в две хозяйственные сумки.
Из спальни показался Люк.
— Надеюсь, наш самолет сможет взлететь с таким вот неподъемным багажом.
— Папа, кстати, говоря о неподъемном весе, не кажется ли тебе, что есть что-то грустное в путешествии утром после Рождество в похоронном автомобиле. Отовсюду выглядывают люди из окон, видят нас, и у всех на лицах сразу появляются такие печальные выражения!
— Видишь ли, наши чемоданы поместятся только в такой вот автомобиль, — сухо заметил Люк. Шести футов и пяти дюймов ростом, он башней возвышался над обеими женщинами. У него были седые волосы и он напоминал, как любила подчеркивать Нора, актера Джимми Стюарта. Себя Нора описывала как женщину всего лишь пяти футов и трех дюймов, со светлыми волосами и липом жены патриция. «Что ж, что касается меня, — думала Риган, — тогда я, значит, располагаюсь где-то между ними». В ней было пять футов и шесть дюймов, волосы по-ирландски черные, глаза голубые, а кожа такая белая, что загорала на солнце даже в шесть часов утра.
— Да уж, в чем нашу семейку никто и никогда не сможет обвинить, так это в том, что мы — нормальные люди, — заметила Риган.
— Нормальность — это нечто скучноватое. Ты так не считаешь, дорогая? — спросила Нора. — Кроме того, вряд ли кто-то на свете вообще нормален. Чтобы это понять, достаточно просто немного поскрести оболочку, заглянуть в человека поглубже.
— Что касается нас, то проблема в том, что здесь и скрести не надо. Достаточно одного взгляда. Вот и сейчас мы собираемся подъехать к частному самолету в сверхдлинном похоронном катафалке с занавешенными окнами.
— Кендра ничего не будет иметь против. Она решит, что все это страшно забавно, — высказала мнение Нора, закрывая за ними троими входную дверь. — Неужели вам не кажется прекрасным это рождественское утро?
