Лилиан Браун - Кот, который гулял по чуланам
— Тебе, Квилл, следовало бы поближе познакомиться с Эвфонией, — заметил Лайл. — Хотя ей сейчас под девяносто, спина у неё как у первоклассного барабанщика, так что, осмелюсь заметить, она заткнёт за пояс любого юнца.
— Я встречался с нею всего один раз, — сказал Квиллер. — Брал интервью, когда, помнишь, создавали звуковую историю Мускаунти. Изящная хрупкая дама в пурпурных колготках сидела на полу в позе лотоса. Припоминаю также, что её волосы были собраны назад с помощью пурпурной ленты.
Лайза согласно кивнула:
— Да, она часто повторяла, что пурпурный цвет излучает энергию. Джуниор рассказывал, что многое из её гардероба было такого цвета и что каждый день она стояла на голове.
— Когда она жила в Пикаксе, — продолжил Лайл, — она раскатывала на «мерседесе» со скоростью двадцать миль в час и сигналила изо всех сил на каждом перекрестке. Для полиции стало привычным делом штрафовать её за нарушение правил. Все Гейджи были немного со сдвигом, правда. У Джуниора на этот счёт, слава богу, кажется, всё в порядке.
Как раз в этот момент Джуниор Гудвинтер подошёл к ним, и Лайза переменила тему:
— Какой обильный листопад в эту осень!
— Согласно слухам, которые злонамеренно распускает господин мэр, — сказал Джуниор, — жители соседнего округа каждую ночь загружают опавшими листьями тяжёлые грузовики и под покровом ночи тайно перевозят в Пикакс, где разбрасывают по улицам.
— Может, вывезти им в отместку наши токсичные отходы? — в тон ему съязвил Лайл.
Затем поговорили о футбольном матче между первой командой Пикакса и её соперниками из Локмастера, состоявшемся две недели назад. После чего Комптоны откланялись, пожелав всем доброй ночи.
Джуниор обвёл печальным взглядом опустевший зал, выцветшую драпировку стен, с прямоугольниками и квадратами, указывающими места, где прежде висели картины.
— Да, у бабушки кое-что имелось! Сьюзан Эксбридж может порассказать тебе, что это были за вещи. И всё бабуля продала разом в частные руки. Я очень извиняюсь, Квилл, за то, что в доме нет ни одного телевизора. Может, пока не выпал снег, перевезешь из своего амбара?
— Лично мне телевизор не нужен. Кошкам, правда, он доставляет удовольствие, но и они спокойно переживут его отсутствие. Как ты думаешь, понравилось бы твоей бабушке сегодняшнее представление?
— Сомневаюсь. Ей никогда не нравилось то, что сделано не по её замыслу.
— В этом смысле она очень похожа на Коко. А это правда, что она давала уроки танцев?
— Да, только очень давно. Лет эдак сорок назад, — ответил Джуниор. — Но перед тем как переехать во Флориду, она попросила меня снять на видеопленку один из её танцев. Да, да! Это было потрясающе, Квилл! Женщина в восемьдесят лет под прозрачным покрывалом порхала по бальному залу, словно лесная нимфа! Лёгкая и даже грациозная… а я чувствовал себя как человек, склонный к вуайеризму.
— А где сейчас эта плёнка?
— Она взяла её с собой во Флориду. Полагаю, теперь она смотрит её и переживает былое вновь.
— А что, когда я доживу до её лет, я тоже буду получать удовольствие, просматривая то, что связано с моими успехами в бейсболе, — сказал Квиллер.
— Я видел, ты разговаривал с Пендером Вилмотом. Ему понравилось представление?
— Он был под сильным впечатлением. Послушай, Джуниор, а почему твоя бабушка не пользуется юридическими услугами компании Хасселрич, Беннет и Бартер»?
— Она считает их чрезмерно чопорными, к тому же бабушка всегда предпочитала иметь дело с молодыми, относя и себя к молодым. Поверь, она переживет всех нас… Что, все уже расходятся?… Успех сегодня был фантастический! Я до сих пор не могу поверить, Квилл, что ты один озвучил всех персонажей!
Только несколько человек из голодной и жаждущей пишущей братии оставались в зале, задавшись целью осушить до дна оба кувшина с пуншем. Они смешали оба напитка и после тщательной дегустации пришли к единодушному выводу, что смесь напоминает по вкусу политуру, но пьётся с удовольствием.
— Ты обратила внимание на типа в костюме и галстуке? — спросил Квиллер Хикси. — Он был с блондинкой… Они единственные, кто пришел не в свитерах.
— Дама была в парике, — уточнила Хикси, — кто они?
— Именно этот вопрос я хотел задать тебе.
— Думаю, они лазутчики, засланные «Локмастерским вестником», — предположила она — Они крадут все хорошие идеи. Бьюсь об заклад, под париком у дамы был спрятан магнитофон. Хорошо, что мы оформили авторские права на текст, так что в случае чего — сразу в суд.
Арчи Райкер и Милдред Хенстейбл уходили почти последними. Лицо издателя сияло радостью.
— Прекрасно сработано, дети мои! — похвалил он. — Лучшего публичного представления и быть не может; уверен, никто в округе не останется равнодушным.
— Спасибо, босс, — ответил Квиллер, — надеюсь на повышение.
— Пока что, мистер Квиллер, я могу лишь предупредить вас о том, что вам грозит увольнение, если ваша заметка не появится в ближайшем выпуске. Читатели достали меня тем, что жить не могут без вашей ясной и прозрачной прозы на второй полосе. Прошу учесть, что вы приступаете к работе после отпуска завтра — утром, — отпарировал Райкер.
— Отпуска?! Да я же работал как проклятый над сценарием и что-то не слышал даже малейшего намека на премию!
Старые приятели сохранили привычку подшучивать друг над другом ещё с тех давних времён, когда «Всякая всячина» обретала финансовую независимость благодаря Фонду Клингеншоенов, учрежденному Квиллером ради единственной цели: избавиться от своих постылых миллионов.
Райкер повёз домой Милдред, а Квиллер поведал Полли о том, что жаждет проводить её до каретного сарая на заднем дворе.
— Только провожу — и домой, — успокоил он сиамцев, нетерпеливо перебирающих лапками и время от времени бросающих на Квиллера вопросительные взгляды.
— Я так скучала по тебе, милый, — сказала Полли, когда они, взявшись за руки, торопливо шли под холодным октябрьским ветром. — Я уж решила, что между нами все кончено. Бутси тоже скучал.
— Ну уж! — с раздражением отозвался Квиллер. Он и сиамский кот Полли пребывали в состоянии холодной войны, возникшей ещё с тех времен, когда Бутси был совсем маленьким котёнком.
— Может, поднимешься ко мне перекусить по-настоящему и выпить кофе?
Квиллер ответил, что, пожалуй, зайдёт на несколько минут. Когда спустя два часа он медленно, не обращая внимания на холод, шел к себе, то весь светился неописуемым счастьем — самым большим счастьем, не идущим ни в какое сравнение с тем, каким он себе его представлял, будучи молодым. Прежде он верил, что счастливым можно быть только тогда, когда погоня за горячими новостями, ночное бдение над материалом для утреннего выпуска, скитание по городам в поисках сюжетов, торчание в пресс-клубах не связаны с необходимостью зарабатывать на кусок хлеба. Теперь же он довольствовался жизнью в маленьком городке, работой в маленькой газете, любовью умной женщины, своей ровесницы, и тем, что рядом с ним находятся два общительных существа сиамской породы. И был счастлив! А главное — он вновь на сцене! Ещё до того, как в студенческие годы он сыграл Тома в «Стеклянном зверинце», он получал огромное удовлетворение от того, что ему удавалось перевоплощаться в других людей.
У чёрного хода его встретили злобно мяукающие сиамцы. Всем своим видом, а особенно нервно размахивающими хвостами, они выражали неудовольствие тем, что их вечерняя трапеза так задержалась.
Тысяча извинений! — сказал Квиллер, накладывая кошкам еду. — Горячка кончилась, и теперь мы заживём нашей обычной жизнью. Вы очень хорошо поняли моё положение и этим сильно помогли мне. Как вы смотрите на то, чтобы немного почитать, я только выключу везде свет, не то счёт за электричество опустошит наш кошелёк.
Квиллер был очень богатый человек, однако, несмотря на это, не любил расточительности в отношении коммунальных услуг. Он принялся обходить комнату за комнатой, выключая освещение. Сиамцы, у которых был какой-то свой интерес, сопровождали его. В одной из больших спален наверху дверь в чулан оказалась приоткрыта, и туда моментально проскользнул некто с тёмно-коричневым хвостом, стоящим торчком. Через минуту Коко вернулся и бросил какой-то предмет у ног Квиллера.
— Благодарю вас! — вежливо сказал тот, поднимая пурпурный бант и прикалывая его к карману свитера. Про себя же подумал, что если теория Эвфонии верна, то Коко чувствует этот источник энергии. Кошек, как он слышал, притягивает то, что излучает энергию.
Вся троица считала библиотеку самым удобным местом для чтения, каковое сиамцы, принимая, по-видимому, за ритуальное действо, очень любили. То ли звучание человеческого голоса, то ли теплота, исходящая от человеческих колен или излучаемая лампой, то ли родство душ, ощущаемое при этом, но чтение вслух кошки обожали, ставя его в один ряд с почесыванием за ушами или ласками друг друга. Что касалось Квиллера, то ему просто приятно было находиться в обществе живых существ и — что тут скрывать — слушать обертоны собственного голоса.
