Наталья Борохова - Адвокат – невидимка
– Милые дамы, конечно, скажут, перефразируя выражение известного персонажа: «Наказания без вины не бывает. Пусть вовремя со своими женщинами разбирается и волосы не разбрасывает где попало!» Но будьте же милосердны! Мы судим Кренина не за то, что он изменял своей жене. За ним этот грех, конечно, был. Поэтому я не терзал вопросами свидетелей обвинения, которые, если говорить начистоту, смогли доказать только один факт – у Кренина и Лежневой были близкие отношения. Он иногда навещал ее дома. Отсюда и происхождение того самого злополучного волоса, о котором так долго и красиво говорил государственный обвинитель. Откуда мы можем знать, когда этот волос там появился? В тот самый вечер, накануне или за неделю до происшествия? Сомневаюсь, что Лежнева меняла постельное белье каждый день…
Кое-кто из присяжных кивнул. Справка из вендиспансера сделала-таки свое дело. В чистоплотность потерпевшей теперь мало кто верил.
– Супруга нашего подсудимого, снедаемая ревностью, решилась на отчаянный шаг – оговорить Кренина и тем самым наказать его за неверность. Для этого ею была продумана полная версия событий того рокового вечера. В ловкости Василисе Павловне не откажешь. Она потрудилась изучить даже программу радиопередач для того, чтобы ее слова прозвучали в суде убедительно. Вот только, торопясь, она допустила промашку. Желая поразить наше воображение цитатой из Агаты Кристи, услышанную так кстати, она перепутала произведения, взяв за основу совсем другой детектив. Это еще раз доказывает, что наша героиня передачу не слушала, поскольку находилась в то время в другом месте.
Глаза присяжных вновь обратились к свидетельнице обвинения. Но к их вящему негодованию, бесстыдница успела достать из сумочки солнцезащитные очки и теперь сидела прямо, вперив в присяжных непроницаемые темно-коричневые стекла.
– Вы спросите меня, кто же тогда убил Ларису Лежневу? – вопрошал тем временем Лещинский. – Отвечу прямо. Я не знаю! И это не моя задача – найти виновного. Я забочусь лишь о том, чтобы не произошла судебная ошибка и невиновного человека не осудили за преступление, которое он не совершал.
Здесь сидит государственный обвинитель, человек опытный и компетентный. Он-то знает, что еще в ходе предварительного следствия нужно было установить круг знакомых Ларисы и определить, кто из них мог быть причастен к ее гибели. Очень жаль, что это не было сделано. Теперь-то вы понимаете, что, несмотря на свой юный возраст, потерпевшая была опытна в любовных делах и жертвой ее чар пал не только наш бедный подсудимый. Кренин любил ее искренне и собирался жениться. Но Ларочка обманывала его, принимая в своей постели посторонних мужчин.
Немиров пропустил мимо ушей комплимент по поводу своей компетентности. Он вглядывался в лица присяжных, надеясь заметить в них хотя бы малую толику скептицизма. Но заседатели, как зачарованные, шли за защитником, повинуясь его воле: смеясь над его шутками, замирая в тех местах его речи, где доводы требовали осмысления. Лещинский завладел ими целиком и полностью.
– …Мы признаем подсудимого невиновным! – прозвучал голос старшины присяжных, и публика едва удержалась от того, чтобы не зааплодировать стоя. Лещинский опять победил!
– Ну, что же! – Судья поправил воротничок мантии. – Основываясь на оправдательном вердикте присяжных, прошу освободить подсудимого немедленно, в зале суда.
Щелкнул засов, выпуская на свободу господина Кренина. Шмыгнула носом какая-то сентиментальная старушка с первого ряда. Процесс подошел к концу. Публика потянулась к выходу…
Глава 4
На крыльце Лещинского и Кренина плотным кольцом обступили журналисты. Щелкали вспышки. Раздавались нетерпеливые вопросы, слышались поспешные комментарии.
«Мы ведем репортаж у Дворца правосудия, где только что был оглашен вердикт присяжных по громкому делу известного чиновника из администрации города…»
«Лещинский опять одержал победу. Это человек – загадка! Он никогда не повторяется. Несколько раз за процесс у нас возникало впечатление, что шансы защиты невысоки…»
«Конечно, известный защитник, обнародуя некоторые сомнительные страницы жизни потерпевшей, мог бы пощадить чувства родственников, но победителей, как известно, не судят…»
Лещинский привычно улыбался, находясь в самом эпицентре журналистского сообщества. Он охотно позировал перед фотокамерами, отвечал на провокационные вопросы и даже дал несколько автографов для самых горячих почитателей его таланта.
Конечно, известный адвокат не обратил внимания на мужчину, стоявшего в стороне, у самой лестницы. Тот мрачно взирал на всеобщий переполох, и с его лица не сходила какая-то странная болезненная гримаса…
Лещинский, забросив цветы на заднее сиденье своего автомобиля, уже собирался сесть в салон, как вдруг чья-то крепкая рука придержала его за локоть. Это была вопиющая бесцеремонность, и обычно адвокат такого обращения к себе не терпел, но сегодня, увидев того, кто вздумал чинить ему препятствия, он только улыбнулся.
– Ах, это вы, Лежнев! – только и сказал он. – Выражаю вам свои соболезнования, но такова жизнь. Кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. Сегодня лузером оказались вы. Воистину трагично!
На лице мужчины заиграли желваки.
– Ты ответишь за это, – тихо пообещал он. – Ты ответишь за Лару. Это я тебе обещаю.
Лещинский освободил локоть и, забравшись в салон автомобиля, почувствовал себя намного спокойнее. Кто знает, что можно ожидать от этих вечно недовольных родственников?
Машина, тихонько шурша шинами, отъехала от Дворца правосудия и скоро влилась в городской поток.
Встреча была назначена на пять часов вечера, но Лещинский не торопился, зная, что его обязательно дождутся. Он принял контрастный душ, освежился любимым парфюмом. Из одежды он выбрал новый костюм с бирюзовым отливом, модный галстук и чувствовал себя молодцом. Он выиграл сложный процесс и теперь был готов принять вознаграждение.
Хозяйка современного офиса встречала его в дверях.
– Владимир Иванович, а вы – волшебник! – сказала она ему с легкой улыбкой. – Вы сотворили чудо.
Он прижался губами к ее руке.
– Это вы были изумительны, Василиса Павловна!
…Когда она впервые обратилась к нему за помощью, обрисовав проблему, Лещинский воспринял ее как неразрешимую. Ознакомившись с материалами дела, он только укрепился в этой мысли. Море улик и полный набор отягчающих обстоятельств, первым из которых был сам обвиняемый – одиозный чиновник из администрации города, про которого доброе слово могла сказать разве что его мать. Но та, к несчастью, уже несколько лет покоилась на деревенском погосте, позабытая и позаброшенная любимым сыном. Сам господин Кренин производил отталкивающее впечатление. Казалось, в этом человеке были соединены все пороки: высокое самомнение, болезненное честолюбие и острая неприязнь к тем, кто находился ниже его по положению. Лещинский сознавал, что суд присяжных будет не на его стороне.
Поразмыслив немного, известный защитник понял, что ему во что бы то ни стало нужно будет перенести акцент с невразумительной и неблагополучной фигуры чиновника на кого-то другого. Его жена оказалась тут весьма кстати. Умная, подвижная, артистическая натура – эта женщина вселяла надежду на успех. Именно она стала главным персонажем «представления», замкнув на себе обвинение. На нее были сделаны слишком высокие ставки, что в конце концов и погубило Немирова. «Выключив» важного свидетеля из игры, Лещинский с легкостью развалил все дело…
– Вы ослепительны, Василиса Павловна! – говорил он, абсолютно при этом не лукавя.
Перед ним сидела красивая средних лет женщина с васильковыми глазами, тщательно уложенными в высокую прическу волосами. Бесподобная, с медовым оттенком кожи, она казалась свежей и отдохнувшей и совсем не походила на неряху и распустеху из зала суда. Впрочем, той госпожи Крениной, с нездоровым румянцем и темными кругами под глазами, никогда не существовало. Все, что видели зрители, было лишь спектаклем, тщательно продуманным и виртуозно исполненным.
– Я бы вручил вам «Оскара», – признался адвокат, откупоривая бутылку с шампанским.
– Еще бы, ведь у меня теперь есть молодой любовник! – рассмеялась Кренина. – Где, кстати, вы нашли такую прелесть?
– А! Костя Проскуров? – улыбнулся Лещинский, наполняя бокалы. – Музыкант-клавишник. До недавнего времени подвизался на второстепенных ролях в театре в одном маленьком городке. В каком-то смысле я поспособствовал тому, чтобы его артистический дар не зачах. А что, может быть, вам черкнуть его телефон? Клянусь, в жизни он намного смышленее своего судебного персонажа.
– Благодарю, – с достоинством ответила Кренина. – Но я воздержусь от соблазна. Вы ведь знаете, я всегда была верна своему мужу. Но довольно об этом. Давайте выпьем за победу!
