Оливия Дарнелл - Коллекция детективов газеты «Совершенно СЕКРЕТНО» 2014
– Спасибо, Эд. Сейчас я очень занят, но когда появится свободное время, обязательно воспользуюсь твоим предложением.
Выходя из банка, шеф Поло перебросился парой слов с охранником Джедом Вертом и знакомыми кассирами. Он поинтересовался у Джо Роджерса, как поживает его очередной новорожденный ребенок; подмигнул Лоуренсу Генри, который когда-то был единственным несовершеннолетним правонарушителем в Каррингтоне и имел привычку кататься без разрешения на чужих лодках. Потом остановился у окошка Фреда Скейлса и поинтересовался его шансами в предстоящих гонках и наконец добрался до Марка Гилутина.
– Как дела у жены? – спросил он.
– Все в порядке, шеф, но доктора говорят, что она должна провести несколько месяцев в санатории.
– Да, пришлось тебе хлебнуть горя, Марк. Сначала бедная мать, потом жена… Передай Мэри, что я интересовался ее здоровьем.
Вернувшись в свой маленький кабинет, Пол Поло позвонил в финансовое управление штата. Когда он объяснил, что ему нужно, то услышал в ответ:
– По закону мы имеем право требовать документы в любом банке штата, но вы хоть представляете, какая это титаническая работа? Всем нашим сотрудникам придется не один месяц заниматься вашим делом. Шеф, вам придется получить разрешение суда, чтобы заставить нас сделать это. И хочу сразу предупредить, что мы будем категорически возражать. Это слишком трудно и дорого…
Без особого аппетита поглощая телячьи отбивные вечером, шеф сказал жене:
– Никому нет дела до простого человека – в этом проблема сегодняшнего мира. Я был у судьи Хаффа. Он сказал, что проверка документов за последние десять лет во всех банках штата будет стоить 100 тысяч долларов. Я сказал ему, что справедливость нельзя мерить деньгами.
– Ты хочешь сказать, что Ларри Хафф отказал тебе в судебном распоряжении? – уточнила Мод.
– Фактически да, хотя и не так открыто. Он попытался отговорить меня от этой затеи. Похоже, придется обращаться в суд более высокой инстанции.
– Ешь мясо, Пол. Я больше не буду его разогревать… Странно, что Гарри Моррис не имел счета в нашем банке. Ведь это сложно – обналичивать чеки других банков всякий раз, когда нужны деньги.
– Я думал так же. Ларри Хафф рассказал мне интересные вещи о банковских счетах. Ты знала, например, что, если на счет в течение десяти лет не поступают деньги и с него ничего не снимают, то он переходит в собственность государства? Конечно, владелец сможет всегда забрать деньги у государства, если объявится. Еще…
– И Гарри Моррис отсидел в тюрьме почти десять лет, – вставила Мод. – Как по-твоему, может, кто-то в банке подделал подпись Морриса и снял деньги в полной уверенности, что он до смерти не выйдет на свободу?
Шеф Поло несколько секунд сосредоточенно жевал мясо, потом сказал:
– Не знаю. Не могу представить, чтобы Эд с его машинами, яхтой и прекрасным домом, с его положением в обществе мог украсть девять тысяч долларов. Он должен стоить как минимум сто тысяч. Но это мог сделать кто-нибудь из его кассиров. У Джо Роджерса сейчас четверо детей, Лоуренс Генри… ну ты же помнишь его прошлое… он мог так и не побороть привычку брать чужое; Фред Скейлс сказал, что поставил крутой мотор на свою машину, а это стоит приличных денег, а у Марка Гилутина много больничных счетов. Любой из них мог снять деньги и уничтожить все следы этого. Поэтому расследование такое дорогое. Необходимо проверить все книги за десять последних лет.
– Пол, что ты собираешься делать?
– Попробую блефовать. Распущу слух, что получил в суде разрешение на проверку всех банков штата. Посмотрим, не занервничает ли кто-нибудь в Сберегательном банке Каррингтона.
На следующий день шеф Поло зашел в банк обналичить небольшой чек и как бы невзначай рассказал, что судья разрешил проверить все банки.
– Будьте начеку, ребята! – подмигнул он. – Они, наверное, начнут с вас.
Поло поставил пару помощников на единственном шоссе, ведущем из Каррингтона, а сам устроил засаду в порту, недалеко от яхты Джонса.
В два часа ночи большой седан Эда Джонса, за рулем которого сидел Фред Скейлс, остановился у причала. Когда Фред начал выгружать чемоданы, Пол Поло вышел на свет. Скейлс и Джонс попытались бежать на яхту. Шефу Поло пришлось выстрелить в воздух, чтобы остановить их…
– Речь шла не только о деньгах бедного Гарри Морриса, – рассказывал шеф Поло репортерам утром. – Они потрошили «спящие» счета последние пять лет. Признались, что украли свыше восьмидесяти тысяч. Если в течение десяти лет никто не трогал счет, можно предположить, что владелец мертв и что родным и наследникам о нем неизвестно. Им все сходило с рук до тех пор, пока они не добрались до счета Гарри Морриса. Конечно, они не знали, что его освободят. Стоило ему показать банковскую книжку, как вся их афера была бы раскрыта. Поэтому они убили его и забрали единственное, что их связывало с ним, – его банковскую книжку.
Вечером Пол Поло сел в свое старое кресло переваривать обильный ужин.
– Пол, почему ты заподозрил Эда Джонса? – спросила Мод. – Раз ты следил за его яхтой, значит, ты был уверен в его вине. Эд, конечно, напыщенный индюк, но я никогда бы не подумала, что он мошенник.
– Его напыщенность и заставила меня заподозрить его. Эд всегда говорил, что такой большой банкир, как он, не должен заниматься мелочами. Да и его секретарша Эдит Блум жаловалась, что он продохнуть ей не дает и постоянно нагружает всякими поручениями. Но, когда я спросил его о счете Морриса, он пошел проверять сам. Мне это показалось странным. Вероятно, он хотел убедиться, что все следы уничтожены. – Пол вздохнул. – Мод, не нужно было делать мясное рагу. Это был перебор. Ты же знаешь, что я не могу устоять перед ним. И еще мне не следовало есть последний кусок пирога. Как в случае с Эдом Джонсом, крупных жуликов и обжор всегда подводят мелочи.
Оливия Дарнелл
КЕКС ТЕТУШКИ АГНЕСС
Перевод: Ольга Дмитриева
Художник: Михаил Златковский
Агнесс Флеминг умерла, свалившись с лестницы, и ее смерть была признана естественной. Ничего удивительного, когда восьмидесятилетняя женщина оступается и ломает себе шею. Так, во всяком случае, объяснили ее внучатой племяннице в полиции. Но Джой Флеминг продолжала твердить, что ее тетушку убили, и инспектор Вуд, плотный мужчина средних лет, понял, что так просто от упрямой девицы, которая пихала ему прямо под нос потрепанную общую тетрадь, не отделаться.
– Как вы не понимаете, они не должны были пропасть! – утверждала она. – Был целый шкаф, набитый этими тетрадками, а осталась только та, которую я взяла с собой, значит, остальные украдены.
Инспектор взял тетрадку, вяло пролистал и ничего не понял.
– Что это? – спросил он Джой.
– Роман моей тетушки, – несколько смущенно ответила та.
– Он представляет какую-нибудь ценность?
– Абсолютно никакой, – честно ответила Джой. – Агнесс была самой настоящей графоманкой и всю жизнь писала вещи, которые никогда и нигде не публиковались.
– Тогда что вас смущает? – с трудом подавив зевок, спросил Вуд.
– Видите ли, – начала Джой, – две недели назад я собственными глазами видела шкаф, набитый этими тетрадками, – а после смерти Агнесс он был пуст.
– Они могли кому-нибудь понадобиться?
– Только для растопки, – махнула рукой Джой, – добровольно можно прочитать не более пяти страниц. Типичные готические романы с привидениями, разрушенными замками, подземельями и родовыми тайнами. Я пролистала их только потому, что обещала напечатать к Рождеству несколько вещиц в моем журнале.
Вуд насторожился, так как имел печальный опыт общения с журналистами и знал, что отделаться от них практически невозможно.
– Вы считаете, что вашу тетушку столкнули с лестницы? – устало спросил он.
– Да, и сделали это совершенно сознательно: у старых женщин очень хрупкие кости и вполне можно было предположить, что она умрет от падения.
– А кто мог желать ее смерти?
– Понятия не имею, Агнесс жила очень уединенно и кроме меня ни с кем не общалась. Но последние три года она рассказывала мне о некоем таинственном мужчине, которому очень нравились ее романы. При этом ни за что не хотела называть его имя и говорила, что это ее маленькая тайна.
– А он существовал в действительности?
– Не могу сказать наверняка, – пожала плечами Джой, – у тетушки было очень богатое воображение. И тем не менее вы, наверное, обратили внимание, что на сушилке в кухне лежала форма для кекса, а в вазе стояли ее любимые нарциссы. А это означает, что тетушка принимала гостей, а они знали, какие цветы она любит! Поклонник был, инспектор!
