Мария Ланг - Наследники Альберты
Приход и церковь святого Улофа находились в Лу-бергсхюттане - соседнем рабочем поселке этого горнопромышленного района. Именно там Полли Томссон провела первый год своей жизни.
- Полли, малышка, сочувствую твоей утрате,- обратился к ней пастор Люнден.- Я знаю, как много значила для тебя Альберта.
Нет, возмущенно подумала Полли. Этого не знает никто. И говорить об этом я не могу. А то снова не выдержу и разревусь. Не хочу.
Она вздрогнула, когда на кухню бодро влетел веселый, усталый и потный Еспер Экерюд в своем ярко-желтом потрепанном пиджаке.
- Приветствую всех! Вот и я. Операция удалась, хотя прошла нелегко. Сановная жертва катастрофы изъята, ее место заняла оперная примадонна. И какая примадонна! Добрый день, Елена. Я пришлю тебе этот номер, чтобы ты могла любоваться мйим прелестным портретом твоей прелестной невестки.
- Благодарю, но я подписана на прелестный еженедельник Мирьям. Будешь есть салат из цыпленка с шампиньонами и беконом?
- А как же! - воскликнул Есиер.- Здорово, дядя Рудольф! Какой кошмар - эта история с Альбертой. А ты поешь салату? Конечно, поешь!
Полли поставила тарелки, стаканы, положила салфетки.
- He желаете ли холодного пива? - спросила - она тоном официантки.- Что будет пить господин пастор? Молоко? К сожалению, в нашем меню нет молока. Вместо молока могу предложить пиво. Есть «Рамлёс». Предпочитаете зеленый «Туборг»? Извольте!
Однако игру она вела автоматически, думая о чем-то своем, с .трудом вникая в слова обоих мужчин.
- А как твои дела, Еспер? - спросил пастор.- Наладились?
Его интерес не был праздным. Сам Рудольф Люнден, как и Альберта, детей не имел. Но семьей он дорожил и с болью наблюдал угасание своего рода. Его любимая сестра Ёта, мать Еспера и Мирьям, скончалась десять лет назад. А теперь ее деги, брат и сестра Экерюд, остались его единственными кровными родственниками. Он боялся потерять с ними связь.
- Как они могут наладиться? - сказал Еспер.- Паршивые у меня дела.
- Места так и не нашел?
- Ни в одной газете. Всюду сворачивают производство и увольняют сотрудников. Новых нигде не принимают, Мирьям взяла меня внештатно к себе в еженедельник, но работы там даже на полдня не хватает. Все у меня идет кувырком.
Елена Вийк вышла в холл позвонить по телефону. Полли стояла к ним спиной, глядя в окно.
- А что с твоим разводом?-озабоченно спросил Рудольф.
- Как и следовало ожидать.- ответил Еспер.- Квартира, разумеется, осталась ей.- С горечью и злобой он подвел итог своим неудачам: - В общем, сижу без работы, без жилья, без денег и без жены. Хуже не бывает, клянусь богом.
Но тут их изумила девушка в трауре, стоявшая у окна.
- А ты уверен, что раньше тебе было лучше? - спросила она, не оборачиваясь.- Не очень-то сладко тебе жилось с женой.
Продолжая смотреть в окно, Полли,- казалось, и не ждала ответа.
5. ПРИДЕТ ДЕНЬ, КОГДА ИСПОЛНЯТСЯ ТВОИ ЖЕЛАНИЯ
Полли бродила по дому как неприкаянная. Из двух комнат нижнего этажа открывался вид на озеро - из белой столовой и так называемой комнаты-веранды. На этой самой веранде Полли наконец остановилась.
У прежних владельцев эта комната действительно была нежилой верандой с несметным количеством окон, выходящих на север и на восток, и по ней вечно гулял сквозняк. Благодаря толковой перестройке, которая стоила немалых денег, управляющий Фабиан превратил веранду в самое красивое и теплое помещение в доме. Альберта любила эту комнату, развела там настоящий сад и уставила ее мягкими диванами и креслами.
Угол, где сходились два огромных окна, занимал бехштейновский рояль, привезенный мужем Альберты из Лубергсхюттана. Этот рояль пережил несколько поколений в родовой усадьбе Фабианов.
Однако взгляд Полли задержался не на рояле, а на картине в резной золоченой раме, висевшей над одним из диванов возле рояля. Это был писанный маслом портрет Франциски Фабиан, бабушки Франса Эрика. С полотна задумчиво смотрела молодая женщина, не старше самой Полли, ее черные как смоль волосы были завиты в крутые локоны, шею украшала широкая бархотка с медальоном.
Полли загляделась на портрет и не сразу услыхала, что к ней обращаются. Есперу Экерюду пришлось повторить вопрос:
- Что все-таки ты имела в виду, когда только что говорила на кухне о моей семейной жизни?
- А что я сказала?
- Будто моя семейная жизнь была не очень-то сладкой. Какого черта ты берешься судить обо мне и о моей семейной жизни?
- Прости, я не хотела… Я ничего такого не думала. Полли не спускала глаз с портрета, но Еспер схватил ее за плечи и грубо повернул к себе.
- Да ты… ты плачешь? - вдруг заметил Еспер; он был озадачен и даже испуган.
- Пусти меня,- резко сказала Полли.- Оставь меня в покое.
Он повиновался. Не найдя носового платка, Полли ладонью смахнула слезы и кое-как взяла себя в руки.
- Я бы хотела… Впрочем, что толку хотеть,- невнятно пробормотала она.
- И напрасно, человек обязательно должен, и хотеть, и надеяться, - ободряюще сказала фру Вийк, которая только что вошла в комнату.- Придет день, когда исполнятся все твои желания. Они всегда исполняются неожиданно.
Но Полли была настроена мрачно.
- Даже если такой день и придет, я все равно останусь ни с чем… Тебе помочь?
- Да, пожалуйста. Нужно подать в гостиную кофе. Вот-вот приедет Лиселотт Люнден.
Подавив вздох, Полли пошла в столовую за дорогим датским сервизом. В дверь позвонили, и сначала в холле, а потом совсем рядом, в гостиной, послышался голос пастора Люндена, рассчитанный на более просторные помещения, чем обыкновенная вилла. Толкнув ногой, дверь гостиной, Полли осторожно внесла поднос с посудой. Она уловила слова: «вскрытие», «допрос», «захоронение урны».
Мужчина в полицейской форме принял у нее из рук поднос, и только тогда Полли сообразила, что пришел старший полицейский Берггрен, а не фру Люнден.
Эрк Берггрен был почти двух метров росту и довольно плотного сложения. Лицо полное, голубые глаза, обращенные к ней, глядели спокойно и доброжелательно.
- Здравствуй, Полли,- мягко сказал он.- Прими мои соболезнования. Куда поставить поднос? На столик перед диваном? - И продолжал, вновь обернувшись к пастору:- Я уверен, это займет немного времени. В Линчёпинге обычно не тянут. Раз она скончалась от угарного газа, чтобы подтвердить это, достаточно короткого осмотра.
- Когда точно она умерла? - спросил Еспер, который тоже сидел в гостиной.
Рядом с белокурым и могучим Эрком его ровесник Еспер Экертод выглядел долговязым и тощим. К тому же Есперу не хватало берггреновского спокойствия и уверенности.
- Доктор Северин предполагает, что смерть наступила утром, часов в шесть или семь,- сказал старший полицейский.
- Когда же Альберта закрыла эту злополучную вьюшку?
- Трудно сказать,- признался Эрк. - Мы думаем, около полуночи. Согласно показаниям Елены Вийк, фру Фабиан затопила печку не раньше девяти вечера, и
топилась она, выходит, совсем недолго.
Задумчивым взглядом он обвел уютную, красивую комнату, где изобилие цветов и книг сочеталось с забавным смешением красок и стилей. Угол занимали два одинаковых дивана позднего рококо, обитые красным шелком. Перед телевизором зеленое кресло в современном функциональном стиле мирно соседствовало с другим - старинным креслом без подлокотников, обтянутым гобеленом. А цветной телевизор стоял возле антикварного бюро 1779 года с клеймом Георга Гаупта.
- Странно, что Альберта так небрежно обращалась с печкой,- сказал Берггрен.- Она ведь прекрасно знала, как опасно топить на ночь, глядя и слишком рано закрывать вьюшку.
Полли Томссон покачала головой.
- Ничего странного тут нет. Иногда Альберта бывала до крайности небрежна… и нетерпелива. Топить она вообще не любила. Лишняя возня, говорила она. Сиди и жди, пока прогорит, а если заснешь и оставишь трубу открытой, утром в доме будет лютый холод.
Полли закусила губу и осеклась, но Эрк понял, что сказала она не все.
- Значит, это не первый раз? - мягко спросил он.- Значит, уже случалось, что фру Фабиан закрывала печку раньше времени, особенно если хотела спать?
- Да случалось. Последний раз на рождество. Но я была тогда дома и учуяла запах дыма, мне показалось, что где-то дымит печь. Мирьям тоже ночевала с нами, она бросилась к Альберте в комнату, залила угли водой, устроила сквозняк и отругала Альберту, хотя дыму от воды только прибавилось и мы втроем наперебой кашляли и дрожали от холода.
- А ведь позавчера вечером Мирьям Экерюд заезжала сюда,- задумчиво сказал Эрк.- Вероятно, она последняя видела Альберту Фабиан в живых. Ты-то сама уехала в шесть вечера, если не ошибаюсь?
- Да, машины у меня нет, поэтому я боялась опоздать на автобус, идущий в Эребру,- мрачно ответила Полли.
- Как жаль, что ты не обратилась ко мне! - воскликнул пастор Люнден.- Я бы с радостью отвез тебя прямо к поезду. Все равно я был в городе, а с шести до половины седьмого сидел у Альберты. Она произнесла целую хвалебную речь о тебе и твоих музыкальных талантах.
