Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность
Следовало попробовать еще разок, но страшные подозрения уже закрались в мою душу. Эта симпатяжка немецким не владеет, а язык, на котором изъясняется, если и вызывает у меня какие-нибудь ассоциации, так только с журчанием весеннего ручейка — все мило и приятно, однако смешно пытаться в этих звуках отыскать еще и смысл.
Дама, видимо, и сама догадалась, что, несмотря на нашу с ней растущую взаимную симпатию, договориться нам будет непросто.
Я набрала побольше воздуху и принялась шпарить на английском. Конечно, жалко, что в любимом языке я так и не попрактикуюсь, и тем более печально, что мой английский маловразумителен и более чем лимитирован, но зато уж его-то знают все. Кроме, наверное, французов, которые английский не учат принципиально. Все не могут забыть, что когда-то роль международного выполнял их родной язык, и отказываются признавать изменившийся статус своего языка и государства.
На мой английский дама отреагировала полнейшей растерянностью, и я сникла. В запасе оставался только русский, но на чудо я не надеялась. Хотя для очистки совести изложила свое резюме. Разумеется, в сжатом виде и более чем доступной форме.
Родственная душа в долгу не осталась и свою лепту в диалог внесла незамедлительно. Если такое возможно, то поняла я еще меньше, догадалась только, что собеседница, как и я, ищет обходные пути.
Через четверть часа обе чуть не плакали и, могу поклясться, половина отдыхающих оторвались от бесцельного созерцания лягушатника с фонтаном и обратили свои взоры в нашу сторону.
Но общий язык мы все-таки нашли. Я отмахала себе все руки, объясняясь с шведской подданной югославского происхождения, и внесла свежую струю в унылое лежание пляжующихся. Удовольствие от нашей, с позволения сказать, беседы не получили только спящие и младенцы. Зато результат впечатлял. Невербальные средства оказались куда более эффективными.
Я выяснила, что Нада — дизайнер офисных интерьеров, а ее муж Райко — вроде как пожарный. Правда, насчет профессиональной занятости супруга я бы не поручилась. С таким же успехом он мог оказаться программистом, шофером или моряком торгового флота. Хотя нет, моряком вряд ли. Скорее уж тогда капитаном дальнего плавания, ну или в крайнем случае его помощником. То, что, наглядно демонстрируя свои служебные обязанности, мужик на радость отдыхающим рысью обежал вокруг бассейна, то и дело подпрыгивая и делая махи попеременно ногами и руками, мне, несомненно, очень помогло, но до конца определиться с родом его занятий я так и не сумела.
Ну и ладно, в конце концов это не главное. Как говорится, был бы человек хороший. А оба югослава просто душки. Чем они там занимаются на своей второй родине — дело десятое.
Мы с Надой были неутомимы. И прообщались аж до вечера. У нее, как и у меня, сгорела на солнце спина, и она тоже не стремилась побаловать себя ни едучей морской солью, ни хлоркой из бассейна. Супруг же, быстро ошалевший от нашего гримасничанья, в основном бултыхался в бассейне.
Вылезая обсохнуть, он каждый раз посылал мне и жене подбадривающий взгляд. Я его зауважала еще больше. Часто мы находим такое понимание и терпимость к дамским слабостям у мужчин-соотечественников? То-то же! От угрюмого и нелюдимого Гриши в сходной ситуации общительная Маня имела все шансы огрести от краткого прочувствованного нагоняя до полновесной оплеухи. Причем уединения супруг и повелитель совсем не обязательно стал бы дожидаться.
Не знаю, может, я, конечно, обольщаюсь, но похоже, мне все же удалось донести до собеседницы отдельные эпизоды своей биографии, род занятий и основные взгляды на жизнь и на мужчин. Во всяком случае, на исходе третьего часа, когда я приступила к детальному описанию варварских привычек и хронического занудства своего второго мужа, в глазах шведки светилось искреннее сочувствие.
Прощались мы с ней чуть не со слезами на глазах, утешала только договоренность увидеться завтра (обе потыкали пальцем в лежаки, а потом покивали на наручные часы). Приступив после их ухода к сборам, я чувствовала себя бодрой как никогда. Если не считать спины, я совсем здорова. А что, собственно, спина? Оттянуться на дискотеке она еще никому не помешала, правда?
Я сгребла шмотки во вместительную пляжную сумку. Сейчас быстренько приму в номере душ, переоденусь — и вперед. Меня ждут барбекю и волнующие приключения. Да-да, сердце приятно замирало от предвкушения романтического знакомства и захватывающего курортного романа. Я — дама свободная. Если меня и впрямь подкарауливает встреча со сказочным принцем, то кто я такая, чтобы противиться персту судьбы и отвергать ее дары?
Исполнив арию тореодора, я вприпрыжку кинулась к отелю. Получая ключ у администратора, симпатичного кудрявого парнишки, я улыбнулась и пожелала ему приятного дежурства. Нет, честное слово, Болгария — это самое невероятное место на земле. Пусть я даже посетила не так много других. Все равно. Воздух, напоенный истомой и благодушием, впитал и еще какую-то субстанцию. Едва уловимую и не поддающуюся какому-либо определению. Тем не менее, именно благодаря присутствию этого вещества, окружающие мужчины столь небрежно-элегантны и веселы, а женщины игривы и загадочно-очаровательны.
Ура, мои дорогие! Я к вам присоединяюсь. Оставьте и для меня местечко на сегодняшнем празднике жизни!
«Принц» ждал меня в номере. И если им двигали романтические чувства, можете обрить меня наголо. Я скорей поверю в муки прикроватной тумбочки, изнывающей от страсти к платяному шкафу. Интересно, как он сюда проник? Надо бы поинтересоваться при случае у смазливой мордашки — администратора, а заодно устроить ему неприятности, какие до сих пор он мог видеть только в триллерах.
Настроение снова упало, а ярость, охватившая меня до самых кончиков пальцев, так и просилась наружу. Старым испытанным женским способом.
— Я жду вас уже больше часа, — сообщило чудовище с каменным лицом, и я пожалела, что заявилась в номер так рано. Чтобы обеспечить полицейскому томительное многочасовое ожидание, я согласилась бы даже скоротать ночку-другую на пляже.
— Давайте. — Я обреченно протянула руку.
— Что «давать»? — изумился дуболом, и я принялась судорожно припоминать, нет ли у меня с собой собственного фото. Незаметно положу ему в карман, и проблем у меня станет меньше. А уж у полицейского так и вовсе ни одной.
— Как что?! Мою фотографию!
Незваный гость пожал плечами, а я закусила удила.
— Что, и трупа тоже нет?!
Тогда какого черта этот негодяй меня травмирует своей непоколебимой физиономией?! Справедливо опасаясь, как бы я его не стукнула, Стоян поспешил заверить, что с трупом как раз все в порядке. Он имеется. Не случилось на сей раз только фотографии.
Отчитав на всякий случай Крысилова за головотяпство, — а ну как проглядел? — я смирилась с тем, что именно этот труп при жизни в виде исключения не интересовался моей особой. Хотя все равно неясно почему.
— Что «почему»? — переспросил инспектор, ухватившись за вопрос, произнесенный вслух.
— Удивляюсь, почему не оказалось моего фото, — пояснила я задумчиво.
Полицейский признался, что и у него подобный факт вызывает недоумение. Надо же, впервые за время нашего с ним знакомства мы, кажется, пришли к консенсусу.
Я не оставила визави времени умиляться таким единодушием и поинтересовалась, зачем меня в таком случае побеспокоили. Раз уж покойный при жизни был ко мне индифферентен. Или теперь меня станут навещать всякий раз, как в здешнем морге наметится пополнение?
— Слушайте. — Меня вдруг осенило. — А может, вам просто нужен повод, чтобы пообщаться? Так не стесняйтесь, я вам и без трупа обрадуюсь не меньше. На работе неприятности или просто день с утра не задался — милости прошу. Всю жизнь мечтала, чтобы на мне кто-то вымещал дурное настроение! Тем более я к вам почти притерпелась, можно даже сказать, чуть ли не привыкла. Скоро вообще скучать начну без вашей компании.
— Не надейтесь! — В голосе представителя закона зазвучал если не испуг, то, по крайней мере, явная паника и отвращение. — Я скорее откушу себе ухо, чем отправлюсь на встречу с вами по собственной инициативе, — горячо заверил меня инспектор. — У меня и сейчас неотложное дело. Я насчет фиолетовой черепахи.
Я не стала интересоваться самочувствием собеседника и его вменяемостью, поскольку вспомнила приятеля мужика, который вместе со мной и трупом под номером два с упоением мазюкал гипсовых зверюшек. Он что, тоже… того?
— Не имела, не оказывала. Не состою, — вяло отчиталась я и привычно изготовилась отбиваться от инсинуаций.
Господин Крысилов меня не разочаровал. Определенно, каждый новый труп являлся в его глазах несомненным подтверждением моей злонамеренности и опасности для окружающих. Каждую минуту я ожидала официального ареста, однако дальше оскорблений дело пока не шло.
