Анна Князева - Перстень Александра Пушкина
– Где я? – спросила Полина, на этот раз в ее голосе прозвучала тревога.
– В третьей неврологии, – сообщила женщина в медицинском костюме и вытолкнула старуху за дверь.
Вцепившись в косяк, та снова сунула голову в комнату.
– И если ходули прорастают в ушах осла…
– Иди в палату! – Сиделка отцепила старушечью руку от косяка и, наконец, увела свою подопечную.
Полина осмотрелась. В комнате с большим окном стояли три кровати. На одной лежала обритая наголо девушка, на другой сидела толстая женщина с всклокоченными волосами и черным синяком в пол-лица.
– Как ты? – спросила она.
– Не знаю, – прошептала Полина.
– Болит что-нибудь?
– Голова… И слышу все будто бы издали. – Она подняла забинтованную руку. – А это зачем?
– Осколочное ранение. – В палату вошел высокий седой мужчина в белом халате. – Очнулась? Как самочувствие?
Вслед за врачом проследовали две женщины в таких же белых халатах. Они остановились и приготовились что-то записывать.
– Как себя чувствуем?
– Слышу плохо, и голова… – Полина снова подняла руку в бинтах.
– Я же сказал, это осколочное. К счастью, зацепило не сильно.
Доктор достал из нагрудного кармана маленький молоток и поднес к ее носу.
– Смотрим…
Полина свела глаза к переносице. Молоточек переместился вправо, потом влево, она перевела взгляд вслед за ним.
– Так… Руки перед собой.
Полина вытянула руки.
– Закройте глаза и поочередно коснитесь указательными пальцами носа.
Правый указательный палец попал в глаз, левый – в щеку.
– Да… – сказал доктор. – Откройте глаза. У вас, моя дорогая, контузия.
– Что со мной случилось? – спросила Полина.
– Вы сами что-нибудь помните? – осторожно поинтересовался доктор.
Она покачала головой.
– Был взрыв, и вы оказались рядом, – подсказал он.
– Здесь, в Москве? – предположила Полина.
Женщины-врачи переглянулись, и одна очень спокойно произнесла:
– В Санкт-Петербурге.
– В Санкт-Петербурге? – Полина удивленно перевела взгляд на врача. – Что я здесь делаю?
Тот посмотрел на помощниц.
– Думаю, не стоит сейчас ее беспокоить. В ближайшее время она вряд ли что-нибудь вспомнит.
Одна из женщин склонилась к Полине.
– При вас не было документов. Помните, как вас зовут? Фамилию свою помните?
Полина устало закрыла глаза и, будто издалека, услышала голос доктора:
– Дня через два память вернется, тогда все оформите. Пока оставьте ее в покое. Она сорок часов без памяти провалялась.
Когда Полина снова открыла глаза, врачей в палате уже не было, но рядом сидела тетка с большим синяком.
– Ты и вправду ничего не помнишь? – спросила она.
– Нет, – ответила Полина.
– И как рвануло, не помнишь?
– Нет.
– И как нас с тобой в «Скорой» везли?
– Откуда?
– С вокзала, где взорвалось. Только я легче отделалась, а ты два дня без сознания пролежала.
Полина смотрела перед собой, и ей не хотелось ни думать, ни вспоминать. Она задала только один вопрос:
– Кто та старушка с зонтиком?
– Полоумная Юля, говорят, она давно здесь лежит. Родные платят, и у нее есть сиделка.
Полина снова закрыла глаза, вспомнила зеленый зонтик старухи, и ей почудились джунгли. Из зарослей вышел светлоглазый коротко стриженный человек, она повязала ему галстук и подала пиджак. Он посмотрел на нее долгим взглядом, потом сказал: «Вот за что я тебя люблю, Полина…»
«Полина… Полина Свирская». – Она вспомнила свое имя. – «Сергей…» – Мужчина в галстуке был ее мужем.
Полина села в кровати. В голове вихрем промчалось все, что случилось за последние два дня: отъезд Сергея, разговор с питерской подругой, поездка в поезде, попутчица Мила и потерянный паспорт. Взрыв…
Вскрикнув, она в ужасе зажала руками рот. Оглядевшись, увидела одну лишь бритую девушку, которая неподвижно лежала, повернувшись спиной. Теперь Полина вспомнила все, а главное – то, что на железнодорожном вокзале взорвался ее чемодан.
«Почему? Почему?!»
В нем была ее одежда и обувь. Сергей отказался брать с собой даже рубашку. Сказал:
«Два дня я как-нибудь и в свитере перебьюсь».
Полина вспомнила про утерянный паспорт и почувствовала, что его потеря связана с тем, что случилось потом. Прокручивая ленту воспоминаний, всякий раз застревала на том моменте, когда у тамбура проводница возвращала ей документ, и она собственноручно засовывала его в наружный карман чемодана. Что же случилось? Может, паспорт украли? Нет, здесь дело в другом!
Уставившись в потолок, Полина в малейших подробностях вспомнила свой проход между креслами и то, как она подошла к багажным полкам в конце вагона. Какая-то деталь мелькнула в ее голове, но сразу ускользнула.
«Нужно вспомнить», – приказала себе Полина и сделала над собой усилие.
Итак, она подошла к полкам и, взглянув на багаж, успокоилась. Возможно, потому, что ее чемодан был на месте. Однако что-то внутри ее подсказывало: не только поэтому.
«Хорошо… Я увидела чемодан, убедилась, что его не украли и теперь уж точно не украдут. Кстати, почему я об этом подумала? Откуда появилось слово «теперь»? С чего вдруг я решила, что теперь мой чемодан в безопасности?» Полину вдруг осенило: она увидела на стойке еще один, точно такой же. Ее чемодан лежал на третьей полке, а ниже, чуть сбоку, – тот же бренд и та же модель.
– Вот! – Она сосредоточилась на этом воспоминании. В голову пришла логичная мысль: – А что, если два одинаковых чемодана поменяли местами?»
Гипотетически это могло случиться, но какой в этом смысл? Кого могли заинтересовать ее тряпки? Зайдя в тупик, Полина решила перевернуть ситуацию и порассуждать с другой стороны:
«Предположим, не мой чемодан никому не был нужен, а, наоборот, кому-то понадобилось, чтобы чужой чемодан оказался в моих руках. Поскольку оба чемодана близнецы-братья, значит, дело в их содержимом. Таким образом, мои платья и туфли отправились на нижнюю полку, а тот чемодан, что раньше стоял внизу, переехал наверх, и паспорта я не нашла потому, что искала его в чужом чемодане, думая, что он мой».
Полина испуганно замерла… Что же получается? Выходит, ей подсунули чемодан, начиненный взрывчаткой? Из глубины организма выросло ощущение дурноты. Ей сделалось худо.
«Значит, меня хотели убить. И если бы я не побежала поднимать телефон, то ни за что не осталась бы в живых».
Думать о попутчице Миле и о том, для чего она бросила телефон, уже не было сил. Измученный мозг сверлила лишь одна мысль: в здании вокзала взорвался чемодан, который прикатила она, а значит, обвинять будут ее. Никому и в голову не придет, что убить хотели Полину. Сложную аферу с подменой чемодана никто раскрывать не станет – ее просто назовут террористкой.
Полина зажмурила глаза и вжалась в постель. Собственное тело показалось ей большим и слишком заметным.
– Что теперь со мной будет? – прошептала она.
Услышав возню со стороны двери, Полина посмотрела туда.
– В который раз повторяю вам, больную беспокоить нельзя. Она спит. – В дверном проеме стояла медсестра. Раскинув руки, она преграждала путь кому-то, кто был намного ниже ее. Из-под руки медсестры вынырнула плешивая голова, круглое лицо расплылось в довольной улыбке:
– Врете. Больная ваша не спит.
Медсестра обернулась, встретилась глазами с Полиной, но осталась на рубеже:
– Доктор велел никого не пускать.
– Зовите сюда доктора, будем с ним говорить.
– Да кто вы такой, чтобы я вас еще слушала? – фыркнула медсестра.
Визитер отступил, повозился, по-видимому, что-то достал из кармана. Стоящая в дверях медсестра вдруг отступила и сказала обиженным голосом:
– Ну и пожалуйста. Ну и допрашивайте. Только ничего от нее не добьетесь. У больной частичная потеря слуха и полная потеря памяти. Пожалуйста… Допрашивайте контуженую, если неймется…
Вскоре ее шаги затихли в глубине коридора. В палату вошел низкорослый толстяк в растянутом трикотажном свитере и голубых джинсах. В руках у него был портфель. Полина непроизвольно растянула губы в улыбке, коротышка показался ей очень смешным.
– Здравствуйте, – сказал он и достал из портфеля яблоко. – Это вам!
– Вы кто? – спрашивая, Полина продолжала улыбаться.
– Следователь Филиппов. Иван Макарыч. Участвую в расследовании взрыва на железнодорожном вокзале. Мне нужно с вами поговорить.
Улыбка мгновенно слетела с ее лица, она взяла яблоко и сжала его в руках.
– Вам плохо? – спросил Филиппов и оглянулся на дверь.
Чуть помолчав, Полина тихо сказала:
– Я не знаю, о чем вы…
– Помните взрыв? – Коротышка присел в ногах у Полины.
– Нет…
– Вы были рядом.
– Была рядом и осталась жива?
– Сейчас это неважно… – заторопился Филиппов, но Полина его прервала:
– Для вас.
– Что?
– Для вас неважно. А я хочу знать, почему.
