Тиана Веснина - Игра в убийство
Потирая влажные от волнения руки, она вслед за официантами проскользнула в кухню, профессиональным взглядом присмотрела себе «инструмент», спокойно, не привлекая постороннего внимания, накрыла нож салфеткой и, прижав его к груди, вышла.
Когда она вернулась в зал, Баркасов вовсю хохотал с каким-то бородатым мужиком. Вера, выразительно посматривая на него, прошла мимо. Он чуть кивнул ей.
Она же, остановившись, двусмысленно улыбнулась. Эта улыбка заинтриговала Баркаса, и он поспешил отделаться от бородатого собеседника.
— Рад видеть! — небрежно бросил он девушке.
— Как ни странно, я тоже… — с легким придыханием ответила она.
Баркас метнул быстрый взгляд и, оценив обстановку, положил свою руку на крутое бедро Веры. Девушка ответила на его жест лукавой улыбкой.
«Красотка созрела или перепила? — пытался догадаться о причинах такой благосклонности Баркас. — А впрочем…» — Он наклонился к ней и шепнул: — Пошли?!
— Пошли! — согласно выдохнула она.
Они вышли в коридор, Баркасов нажал на какую-то потайную кнопку, и часть стены, отъехав в сторону, открыла для них комнату любовных утех.
— А неплохо! — гортанно рассмеялась Вера, представив, как всадит нож в толстую шею Баркаса и он бездыханной тушей раскинется на оранжевом шелке огромной кровати.
— Нравится? — в нетерпении лаская жадными руками богатое тело девушки, ухмыльнулся он.
— Ты сейчас сделаешь так, что мне понравится еще больше! — прошептала она и, повалив Баркаса на кровать, одним сверкающим движением, приставила острие ножа к его шее.
— Веруня… Веруня… — ошалело забормотал тот. — Ты это что?..
— Должок за тобой, сука продажная!.. — с трудом переводя дыхание от клокотавшей в ней ярости, прошептала она. — Ментам меня подставил, а потом продал этому придурку…
Встревоженный охранник наклонился к сидевшему за столиком Константину и что-то прошептал ему. Константин резко поднялся.
— Пошли! — бросил он.
Мажордом, заметив Лунева, быстрым шагом идущего через зал, всколыхнувшись, поспешил за ним.
— Костик! — задыхаясь, воскликнул он. — Что случилось?
Но тот будто не слышал его. Охранник нажал на кнопку, спрятанную в углублении светильника, часть стены отъехала, и Константин увидел Веру, лежащую на каком-то мужчине.
— Вера! — закричал он.
От неожиданности девушка вздрогнула, а Баркас, тут же воспользовавшись мгновением, чуть отклонился в сторону. Придя в ярость оттого, что ей помешали, Вера испустила дикий вопль, и лезвием ножа полосонула по щеке Баркасова.
Константин с охранником бросились к ней. Баркас, чертыхаясь и зажимая щеку рукой, выскочил из комнаты, больно столкнувшись в дверях с мажордомом.
— А, суки! — вопила Вера, извиваясь в руках Константина и охранника. — Какого черта?! Кто вас просил?!.. Убью…. Все равно убью!..
Мажордом предусмотрительно задвинул стену.
«Чертова девка! — злился он. — Надо будет от нее избавиться!»
Вера орала во всю мощь своего неутоленного гнева. Лунев не стерпел, видя, что уговоры ни к чему не приводят, дал ей звонкую пощечину, и через секунду сам в ответ получил оплеуху от вырвавшейся Веры.
— Гнида!.. Гнида!.. — кричала она. — Вали отсюда, чтобы я тебя больше не видела!.. Убирайся!..
По приказу мажордома охранник вызвал по рации подмогу. Двум здоровым бойцам с трудом удалось вывести Веру через служебный вход и втолкнуть на заднее сиденье машины.
Константин с красным от гнева и оплеухи лицом метался по комнате.
— Это я виноват, Женя! Я ей сказал про Баркаса!
— Глупо, Костик! — вынужден был произнести мажордом. — Очень глупо.
— Ну окрутила она меня, выведала… А впрочем, чего я распсиховался? — неожиданно прояснил для себя случившееся Лунев. — Она мне ведь не изменять с ним собиралась.
Мажордом только передернул от негодования плечами.
— Костя, я тебя прошу — одумайся! Твое чрезмерное увлечение этой, — он хотел сказать — шлюхой, но встретив сверкающий взгляд Лунева, поостерегся, — девушкой может привести к нежелательным последствиям.
— Каким, например? — с холодным спокойствием поинтересовался Константин.
— Например, из-за того, что она только что устроила, мы упустила Баркаса…
— То есть? — не понял или не захотел понять Лунев.
— То есть, — с язвительной любезностью пояснил ему Евгений Рудольфович, — Баркасу удалось скрыться в неизвестном направлении. А он нам должен!
— То, что он нам должен, мы возьмем сами! А когда Баркас объявится, то узнает, что у него ничего не осталось и сам он — ничто!
— Красиво изъясняешься, Костик, но не было еще такого случая, чтобы кто-то уходил от Лунева без его на то разрешения. А из-за твоей… — мажордом шумно вздохнул и пропустил слово, — все пошло кувырком. Ты перестал быть Луневым!
— Да! — с ненавистью в голосе подхватил Константин. — Я перестал быть голубым Луневым… я стал мужчиной! И это тебе не нравится!..
— Э… Костик, — протянул Евгений Рудольфович. — Ты уже несешь полную чепуху. Тебе прекрасно известно, что я не поклонник голубых наслаждений. Я люблю женщин, и я изо всех сил старался тебе помочь… но не такой ценой…
— Прости! — опустив голову, пробормотал Константин. — Нас столько связывает…
— Ты поддался, — уже мягче продолжил мажордом. — С женщинами надо быть построже!.. Ты — Лунев, а она всего лишь девушка при тебе. И скажу откровенно, ты явно поторопился объявить ее своей невестой. Она славная, — с трудом пытался подобрать приличные эпитеты для Веры мажордом, — с необходимым набором женских прелестей, но… без малейшего представления об элементарных правилах поведения…
— Ты прав!.. Я поговорю с ней! Такое не должно больше повториться!
— Ну вот и ладно! Пойдем, а то твое отсутствие слишком заметно. Скажем, что девушке стало плохо… голова от шампанского разболелась, и ты отправил ее домой, — предложил Евгений Рудольфович, а сам подумал: «Все-таки здорово она Баркасу физиономию порезала!.. Бесстрашная девка!.. Если бы Костик не влип в нее… отличный был бы боец! Такие выполняют приказы без размышлений, такие при исполнении до конца, пока кто-нибудь более ловкий не обойдет их!»
_____ГЛАВА 22
Свое обещание мажордому Константин сдержал: Испания рукоплескала ему. Он так виртуозно играл на гитаре и так пел, будто родился в Кастилии. Восторженные зрители не хотели верить, что Константин — русский. Журналисты с пристрастием принялись искать его испанские корни.
Все было подвластно ему: и трагедийные ноты баллад, и сверкающие нагловатой радостью переливы счастья… потому, что за кулисами находилась женщина… его женщина. Покидая публику под гром аплодисментов, он принимал из ее рук полотенце, вытирал влажное лицо и вновь выходил на сцену под неумолимый свет софитов, чтобы отдать энергию своего таланта ненасытному вампиру — зрительному залу. Артист должен уметь балансировать между двумя крайностями: между энергетическим вампиризмом зрителей и между их же равнодушием, иначе он рискует быть либо выпитым и выброшенным, либо невостребованным и уничтоженным переизбытком энергии собственного таланта.
После серьезного разговора с Константином перед отъездом из Москвы Вера присмирела, пообещав ему быть впредь более осмотрительной и сдержанной. Лунев ей объяснил, что теперь ее жизнь перестала быть как бы только ее, что теперь она — под прицелом объективов, что ее слова, поступки отображаются на страницах журналов. Пусть пока в двух-трех строчках, но сколько девушек мечтает хотя бы об одном слове!.. Вера согласно кивала, успокаивая свой нараставший гнев, клятвой самой себе, что она еще устроит этому половому недоноску веселую жизнь.
«На кой черт мне твоя дешевая популярность в журналах! — мысленно отвечала она ему. — Я не из тех дур, которые мечтают любой ценой втиснуться на снимок рядом со знаменитостью, готовых вывернуться наизнанку, чтобы только мелькнуть на экране… Мне на это наплевать! Мне деньги нужны, а развлечения я сама себе найду!.. Эх, если бы этот подонок Баркасов не подставил меня… жила бы я сейчас как хотела!.. Может быть, даже замуж вышла бы за очень богатого бизнесмена, а потом — какое горе!.. Овдовела… и, даже дух захватывает, как бы я покуролесила!! А ты! — Ее синий взгляд остро скользил по лицу Константина. — Тоже мне, благодетель недоделанный!.. Ладно, я тебе еще устрою! Вот разберусь с Баркасом и толстомордым мажордомом!.. Ты у меня еще попрыгаешь, Лунев!»
Вера соглашалась со всеми доводами Константина, потому что ее сейчас волновал только Баркасов. Она знала, пока тот дышит, ей покоя не будет.
* * *А в это время по песчаным берегам Нормандии бродила Ольга, вынашивая свои планы мести самозванке Вере и Луневу. Терпкий морской ветер ласково душил ее в своих объятиях, гнал бирюзовые волны к ее ногам, которые, словно не смея коснуться их, с шепотом извинений откатывались назад.
