Антон Леонтьев - Восьмой смертный грех
– Генри, вы получите сто тысяч долларов только за то, что разрешите нам осмотреться в особняке, – сказал Кирилл. – Нам нужно знать, что здесь происходит. Сто тысяч – за такой пустяк! Если нас поймают, мы скажем, что сами пробрались в дом.
Дворецкий, подумав, ответил:
– То, что мне известно, умрет со мной. Так что убирайтесь прочь! Никто не имеет права вмешиваться в жизнь мистера Найджела Форбса Ллойда. Ему и так пришлось перенести слишком многое…
– Что именно?! – вскричал Адам. – Черт вас побери, что же здесь случилось? И какое это имеет отношение к ребенку, которого Форбсы Ллойды купили у Хаммерштейна? Отвечайте! Вы должны помочь вашему хозяину, если он сам этого не понимает!
– Вам лучше не знать то, что мне известно, – проговорил дворецкий. – А теперь идите прочь. Мне платят более чем хорошо, но предложи вы даже миллион, я бы не предал мистера Найджела. Если вы не покинете особняк, мне придется применить силу.
Он указал на старинное ружье, которое украшало стену. Лена потянула Адама за рукав. Тот сдался и шагнул за порог. Внезапно раздался звук удара и легкий стон. Тело Генри стало оседать на паркет.
Лена увидела, что Кирилл с зажатой в руке бронзовой статуэткой с улыбкой победителя указывает на погрузившегося в беспамятство верного Генри.
– Другого выхода не оставалось, – сказал он, ставя статуэтку обратно на каменую подставку. – Дышит, с ним все в полном порядке, однако он не будет нам мешать. Итак…
Кирилл выразительно посмотрел на Адама, тот снова вошел в особняк и сказал:
– Ладно, будем считать, что я ничего не видел. Все, что мы делаем, незаконно…
– О, наш милый спектакль в Бельгии тоже был незаконен…
– Я должен быть с вами, чтобы оградить на случай непредвиденных обстоятельств от неприятностей, – завершил Сен-Реми. – Особняк просто огромен, это настоящий дворец. Поэтому разделимся. Кирилл, отправляйтесь по первому этажу, но старайтесь не попасть на глаза Форбсу Ллойду. Мы с Леной пойдем наверх…
– Остается еще подвал, – упрямо произнесла Елена. – И не думай, Адам, что я не справлюсь. Я вполне могу одна побывать там. Оружие? Возьму вот этот кинжал!
Она сорвала со стены ятаган, сверкавший тусклыми самоцветами. Кирилл произнес со смешком:
– Лучше и не спорьте, агент Сен-Реми. Елена права, у нас не так уж много времени. Помогите мне затащить Генри в комнату, надо изолировать его на тот случай, если он преждевременно придет в себя.
Мужчины перенесли находящегося без чувств дворецкого в соседнюю комнату, Кирилл запер дверь, а ключ положил себе в карман.
– Теперь осмотрим особняк. У каждого свой уровень. В путь!
Лена отправилась под нажимом Адама на второй этаж, он сказал, что подвал оставляет за собой. Ну что же, может, он и прав. Монастырская поднялась по огромной лестнице наверх. Масса комнат, обставленных богато и таких же пустынных, как и апартаменты внизу. Судя по всему, здесь никто не живет. Но почему? Чем объясняется такая мерзость запустения?
Она спряталась в одной из комнат, услышав шаги. Появился Найджел, он прошел по коридору куда-то вглубь. Очень занятно, в особняке, похоже, никого нет, кроме хозяина и его дворецкого. Нехорошие мысли о том, что миллионер мог тайно убить свою семью, зашевелились в голове у Лены. Какие еще причины были у него для того, чтобы жить в полной изоляции от внешнего мира?
Осторожно ступая по коврам, она приблизилась к двери, за которой исчез Форбс Ллойд. Она в отличие от других была не деревянная, а пластиковая, с большим стеклянным круглым окном посередине. Прямо как в больнице, подумала Лена.
Она заглянула в иллюминатор, перед ее глазами открылась неожиданная и в то же время тревожная картина. Комната и в самом деле была переоборудована в больничную палату. Окна закрыты жалюзи, около стены стоит кровать, на которой кто-то лежит. Сверкали и попискивали разнообразные приборы. Миллионер склонился над тем, кто лежал в кровати, поцеловал его, затем вышел прочь. Лене повезло, что он направился в противоположную сторону, иначе Найджел Форбс Ллойд обязательно бы увидел ее.
Выждав, пока он исчезнет, Лена вошла в комнату. В кровати находилась удивительно красивая женщина. Казалось, что она спит. Лена заметила массу проводков, которые соединяли тело женщины с приборами.
Так, приборы показывают параметры работы ее организма. Пульс, ритм сердцебиения, еще массу показателей. Но кто эта женщина и что с ней?
Ответ на первый вопрос пришел незамедлительно. На белой стене Лена увидела большую цветную фотографию – моложавый и счастливый Найджел Форбс Ллойд Третий, от которого сейчас осталась только бледная копия, женщина, та самая, что в кровати, может, чуть моложе, и мальчик лет двенадцати-тринадцати. Семейство в сборе… Но почему Клэр Форбс Ллойд лежит в этой импровизированной домашней клинике? Если с ней что-то случилось, почему она не находится под присмотром лучших врачей? Кроме того, ни одно из желтых изданий не сообщало о несчастном случае или болезни супруги Найджела.
Лена прикоснулась к руке Клэр. Теплая… Та внезапно открыла глаза, Лена отшатнулась. Но женщина никак не реагировала, Лена поняла, что она находится в коме или подобном состоянии. Она где-то читала, что больные, пребывающие в коме, могут реагировать на голос, свет, двигаться, открывать глаза, однако на самом деле живут в своем таинственном мире.
Присмотревшись, Монастырская увидела на шее у Клэр белесый шрам. Тот пересекал почти все горло и уходил вниз, на грудь. Боже, что с ней произошло? Неужели коматозное состояние, в котором пребывает Клэр, – это вина ее мужа? И он, боясь понести ответственность за то, что превратил жену в инвалида, прячет ее от всего света?
А как же их сын? Он может прятать и подростка от всех, чтобы тот не мог рассказать правду. Лена вышла из комнаты. Она прошла по коридору дальше, и в глаза ей бросилось, что последняя дверь на этаже железная.
Она приблизилась к иллюминатору, забранному мелкой сеткой, и увидела темноволосого юношу, который сидел в комнате за столом и собирал паззлы. Весь стол был покрыт сложным и красивым узором, молодой человек поднял голову и, заметив Лену, сказал:
– Я ждал вас.
Лена, видя несомненное сходство между молодым человеком в запертой комнате и фотографией на стене палаты Клэр, поняла: это и есть сын четы Форбсов Ллойдов. Тот самый, которого они купили у Хаммерштейна. Тот самый, который был когда-то сыном коста-бьянкской художницы.
– Я вас ждал, – повторил Найджел-младший, он же Даниэль. – Как вы очутились в особняке? Мой отец и его соглядатай Генри держат все под присмотром.
– Долгая история, – ответила Лена. – Но в чем дело? Почему ты находишься в тюремной клетке, почему в соседней комнате лежит погруженная в кому Клэр?
Юноша, вздохнув, ответил:
– Мой отец в припадке гнева попытался убить маму, однако она осталась жива. Все же он задел какие-то важные артерии, она потеряла много крови, у нее была клиническая смерть. С тех пор она не приходит в себя. Отец до ужаса боится, что об этом станет известно и его посадят в тюрьму. Поэтому он и оборудовал в особняке мини-госпиталь. Меня же он запер в карцер, потому что знает: я расскажу полиции обо всем, что он сделал, как только выйду на свободу. Дворецкий Генри кормит меня два раза в день, просовывает еду в щель в двери. Вот уже больше двух лет я сижу взаперти в этой комнате. Единственное, что мне дозволено, так это собирать паззлы.
Лена видела, что в комнате нет ни единого окна, пол, стены и потолок обиты металлом. Матрас в углу, полка с книгами, коробки с паззлами – вот и все, что Найджел Форбс Ллойд позволил своему сыну.
– Не волнуйся, я помогу тебе, – сказала Лена. – Как открывается дверь?
– Ключи есть у Генри и отца, но запасной находится в маминой комнате. Генри как-то проговорился об этом… Прошу вас, освободите меня. Мне кажется, что отец медленно, но верно теряет рассудок. Вчера он сказал, что настал час смерти. Он хочет убить маму и меня! Он – безумец!
Лена побежала в комнату к Клэр, обшарила тумбочку и действительно нашла в ящике связку ключей. Она вернулась к месту заточения Найджела-младшего. Перепробовав несколько ключей, она наконец сумела найти нужный. Замок со скрежетом повернулся. Она вошла в камеру.
– Спасибо, – с легкой улыбкой произнес Даниэль. – Мы немедленно покинем особняк и вызовем полицию. Но я хочу, чтобы вы посмотрели на мой паззл. Я трудился над ним почти неделю.
Лена, зажав ятаган под мышкой, подошла к столу, привинченному к полу. Она всмотрелась в багрово-красное полотно, которое покрывало всю столешницу.
– Десять тысяч компонентов, – сказал Найджел-младший с гордостью.
Паззл изображал библейскую картину: жертвоприношение Исааком сына своего Авраама. И ангел Господень, который в последний момент удерживает руку отца, готового убить и принести сына на алтарь.
– Правда, красиво? – Лена услышала за спиной вкрадчивый голос юноши. – Отец уверен, что я должен собирать именно такие мотивы. Я знал, что вы рано или поздно придете. И я окажусь на свободе.
