Наталья Солнцева - К чему снится кровь
– Кажется, туннель обвалился, – ответил он, закрывая ее губы поцелуем. – Старые катакомбы не выдержали подземных толчков. Меня засыпало…
О, загадочный и тайный язык любви! Самый древний из всех, ведомых людям. Как много он может выразить! И какие бездны скрывает невысказанное. Непостижимо его молчание… И сколько огня в каждом его звуке. Этот огонь – первозданный, вечный посредник между Богами и людьми. «Сокровище сокровенное и ларец, его скрывающий…»
* * *В Москве Артура Корнилина знали мало, все больше по его работам. Личных знакомых не было. Влад потратил два дня, пытаясь отыскать человека, который мог бы что-нибудь рассказать об авторе странных картин. Наконец, ему повезло – удалось раздобыть адрес одного московского художника, который то ли учился вместе с Артуром, то ли дружил.
Художник жил в старом доме с деревянными полами и скрипучими лестницами. Его жилище поразило Влада – стены, сплошь увешанные картинами всевозможных размеров, заваленные хламом столы, столики, комоды, полки и полочки, диваны с разноцветными подушками, лампы и торшеры. С потолка свисали какие-то сети, за которые Влад зацепился головой и едва не оборвал. Повсюду были разбросаны кисточки, тряпки, измазанные красками, стояли баночки с резко пахнущими растворами, картоны с набросками пейзажей и жанровых сцен.
Влад отрекомендовался начинающим коллекционером и был принят как дорогой друг. Художник оказался среднего роста, круглолицый и плотный, как колобок. Звали его Герман.
– Можно просто Гера, – милостиво разрешил он, пожимая ладонь Влада расслабленной и влажной рукой.
Они с трудом нашли место, где можно было присесть и поговорить. Когда Гера услышал, что речь пойдет об Артуре Корнилине, его добродушное и румяное лицо враз утратило все краски.
– И что вам всем надо от этого Корнилина? – спросил он раздраженно.
– Живописец он интересный. Необычный очень. А никто почти не знает о нем. Ты единственный, к кому мне посоветовали обратиться. Хочу картину Корнилина приобрести… но, по слухам, его полотна стоят недешево. Может, пока хотя бы копию куплю. Говорят, твои работы не отличишь от авторских.
Творческие люди, как известно, неравнодушны к лести. Гера несколько смягчился. Действительно, никто в Москве не знает Артура лучше, чем он. И никто не делает таких совершенных копий его картин.
– Ну, чего тебе рассказать о нем? Человек он неординарный, сложный. Да это по его полотнам прекрасно видно. Без ста грамм не разберешься! – Гера хихикнул. – Чтобы так писать, надо быть немножко чокнутым. Артур был помешан на звездах, картах, символах всяких. У него разных амулетов, ритуальных фигурок, божков было полно – Анубис, Будда, Шива… Он этим всем прямо бредил.
– Будда? – переспросил Влад.
– Ну да! Еще у него была статуэтка сказочной красоты – индийская богиня Лакшми, из слоновой кости. Ему из Индии привезли. Много всего…
– А натурщицы у него были?
– Чего?
– Натурщицы. С кого он картины свои писал?
– Когда учились, мы все с натуры писали. А потом… Нет, кажется, он этим не увлекался. Он свои картины писал по памяти.
– Как это?
– Черт его знает! Непонятно. У него то ли видения бывали, то ли сны… Вот с них он и писал картины. Увидит – напишет. Не увидит – комплексует, сразу в депрессию впадает…
– А откуда он сюжеты брал?
– Да тоже из видений. Я не знаю… Послушай, какая тебе разница, где он чего брал? Я тебе одно скажу – все эти фокусы Артура до добра не довели.
– Что ты имеешь в виду? Он с ума сошел, что ли?
– Хуже. Он умер.
– Отчего? Не от картин же?
– Я раньше тоже думал, что не от картин. А теперь… Словом, сам Артур родом из Харькова. Он потусовался в северной столице, потом в Москве немного, а потом здешняя толчея ему надоела, и он вернулся на родину. Там у него последняя персональная выставка была. Он мне позвонил, пригласил по старой памяти.
– И ты что же, поехал?
– Конечно, поехал. Чтобы его новые картины своими глазами увидеть. Иностранцы их скупали прямо бешено. Там, в Харькове, я и с женой его познакомился, Ниной. Хорошая женщина, милая. А вот Артур мне не понравился.
– Чем, интересно?
– Ну… – Гера замялся. – Смурной он какой-то был. Не радовался ничему. Оглядывался все время. Они с Ниной меня в кафе пригласили, там Артур мне рассказал, что его кто-то преследует. Честно говоря, я решил, что у него «крыша съехала». Он вообще-то считал себя гением… и сообщил по секрету, что его, как Моцарта, преследует черный человек. Представляешь? Как Моцарта! Ну, я не выдержал… засмеялся, а он обиделся. Сказал мне, что черный человек заказывал Моцарту «Реквием». Это все знают. Моцарт написал – и умер. И что он тоже умрет. Я тогда не придал этому значения. Знал ведь, что у него психика расстроенная. А через два дня он и правда умер.
– Может, он болел?
– Говорят, его убили. Нас всех милиция расспрашивала, кто что видел, слышал. Ну… не скажешь же им про черного человека? Подумают, что я сам… того. – Он выразительно покрутил пальцем у виска.
– Обстоятельства смерти Корнилина выяснили?
– Нет. Я хотел кое-какие его эскизы на память взять, позвонил Нине. Но она исчезла после похорон Артура. Наверное, испугалась, что и ее тоже…
– А эскизы?
– Так я же говорю, Нина исчезла. Потом оказалось, что все вещи Артура она решила продать. Даже себе ничего не оставила… ни картин, ни эскизов.
– Тебе это не кажется подозрительным?
– Наверное, ей нелегко приходилось с Артуром… она устала. А может, ей деньги были нужны. Артур вел дневники… он все записывал, мысли, сны, творческие идеи. И не скрывал, что дневники нельзя никому показывать. Мол, там такое… Думаю, Нина их уничтожила.
Артур Корнилин начинал интересовать Влада все больше и больше.
– Зря я ему не поверил! – сокрушался Гера. – Хотя… все равно не помог бы. Такие, как Корнилин, долго не живут.
– В каком смысле?
– Ну… от некоторых его картин жуть берет. Честно! В них что-то дьявольское…
– Так у тебя ни одной его картины нет?
– Нет. Только копии, сделанные по классным репродукциям. Они, конечно, не идут в сравнение с оригиналами… но людям нравятся. Берут.
– Покажешь? Я бы тоже взял… если в цене сойдемся.
Гера огорченно развел руками.
– Сейчас все проданы.
– Корнилин не сердился на тебя за то, что ты копируешь его полотна?
– Я же не подписывался его именем! Копии делать не запрещено… И вообще, я отдал их на продажу только после его смерти. Раз иностранцам нравится, почему не подработать? Я писал, а парень один продавал. И тут…
– Что? – Влад почувствовал, что он сейчас услышит что-то важное.
– Я Артуру не верил, а он правду говорил. Как начал я картины его, копии то есть, писать, так и начались неприятности.
– Какие?
– Ну… на лестнице упал, ногу подвернул. Две недели провалялся. Потом пожар в мастерской… Хорошо еще, пожарники вовремя приехали!
– Так, может, это просто совпадения.
Гера помолчал, раздумывая, сказать или нет. Решил все же сказать. Он наклонился к Владу и прошептал ему на ухо:
– Ко мне недавно тоже черный человек приходил… Представляешь?
Влад не поверил своим ушам. К этому-то зачем? Неужели из-за копий?
– А что он хотел? Заказать что-нибудь?
– Да нет… он меня про Артура расспрашивал. Кто такой? Где живет? С кого картины рисовал? Где его натурщицы… – Гера вдруг замолчал на полуслове и уставился на Влада. – Он меня спрашивал почти то же самое, что и ты.
– Понятно. А ты ему рассказал то же самое, что и мне?
– Еще бы! – художник подпрыгнул от возмущения. – Попробовал бы я ему не рассказать! Он меня чуть не убил!
– Как он выглядел?
– Зачем тебе?
– Может, я его знаю. Он, наверное, тоже коллекционер. Корнилин входит в моду.
Гера подозрительно уставился на незваного гостя. Напрасно он его впустил. Еще набросится, как тот…
– Ну, так как выглядел «человек в черном»? – повторил свой вопрос Влад.
– Обыкновенно… волосы темные, лицо… суровое. И на переносице у него глубокая складка. С таким, знаешь, лучше не шутить.
– Узнать смог бы?
– Как тебя. Запомнил на всю жизнь. Он меня как начал трясти! Если бы я был деревом, то все мои листья облетели бы…
* * *В тот же день вечером Влад и Сиур подъехали к развалинам Велинского поместья Баскаковых. Пустырь встретил их непрерывным хором сверчков. На темном бархате неба стояла полная луна. Кое-как забросанное землей место раскопок нашли быстро.
Два респиратора и автоген для резки железа лежали в машине. К сожалению, они не понадобились. Подземелье, простоявшее столько лет, по непонятным причинам обвалилось, засыпав толстым слоем земли и камней склеп, гроб и вторую серьгу с чудесным рубином. Достать ее, во всяком случае в ближайшее время, не представлялось возможным.
– Как такие крепкие своды могли обсыпаться? – удивлялся Влад. – Раньше подвалы строили на века. Может, взрыв?
– Кому тут взрывать? – усомнился Сиур, но задумался. Тщательно осмотрел место, пожал плечами. – А что? Может быть. Делать нечего, поехали. Столько земли мы с тобой вдвоем все равно не перекопаем.
