Джесси Келлерман - Зной
— Нам нужен стеклоочиститель и, пожалуй, немного масла.
Мальчик соскочил с табурета, снял с полки две бутылки, воронку и направился к двери магазина, но Карлос остановил его:
— Уборная у тебя имеется?
— За магазином.
— Я сам все сделаю. А ты посиди тут, позанимайся с моей подругой математикой.
Мальчик запрыгнул на табурет и возобновил разговор так, точно тот и не прерывался:
— Подрасту, поеду в Америку. Мог бы и сейчас, да пользы от этого будет мало.
Что он имеет в виду, Глория не поняла, но времени на вопрос мальчик ей не оставил, затараторив:
— У нас три года ни одного дождя не было. Река пересохла. Вот мы все и работаем. Сестры на дому. У него наручник откуда взялся?
Последнее, сообразила Глория, относится к Карлосу.
— Случайно защелкнулся на руке.
— Ладно, — легко согласился мальчик. — Вам нравится Америка?
— Да.
— Телевизор у вас есть?
— Есть.
— Много его смотрите?
— Смотрю иногда, — сказала она. — И иногда слишком много.
— Что значит — слишком много?
— Неважно.
— А Яо Мина знаете?
— Кого?
Он показал ей обложку журнала.
— Нет, — сказала она. — Извини.
— Фильмы смотрите? Что в Америке самое лучшее? Можете это описать? Я хочу на барабанах играть, они там дорогие? Калифорния, она в Лос-Анджелесе находится? Вы почему сюда приехали?
Она старательно отвечала на каждый вопрос. А когда поправляла его географические ошибки, мальчик повторял новые для него сведения, словно натаскивая себя перед экзаменом.
— Лос-Анджелес — это город, — говорил он. — А Калифорния — штат. Лос-Анджелес находится в Калифорнии. Лос-Анджелес — это город…
— У вас ведь есть штаты, в Мексике. Вот это то же самое.
— Наши штаты я знаю, — сказал мальчик. — Агуаскальентес, Веракрус, Гepepo, Гуанахуато, Дуранго, Идальго, Кампече, Керетаро, Кинтана-Роо, Коауила, Колима, Мексико, Мичоакан, Морелос, Наярит, Нижняя Калифорния, Нижняя Южная Калифорния, Нуэво-Леон, Оахака, Пуэбла, Сакатекас, Сан-Луис-Потоси, Синалоа, Сонора, Табаско, Тамаулипас, Тласкала, Халиско, Чьяпас, Чивава, Юкатан плюс Федеральный округ. Это в алфавитном порядке. Могу и в обратном.
— Очень здорово.
— Я знаю землю, — загадочно поведал он. — Стану в Америке фермером. Как попаду туда, так все штаты и запомню. Как они называются?
— Я их в алфавитном порядке не помню, — ответила Глория. — Да, наверное, и ни в каком другом не вспомню, если только ты не дашь мне часок на размышления.
— А я некоторые уже знаю, — сообщил он. — Техас, Аризону, Нью-Йорк, Канаду, Гавайи и Калифорнию.
— Ну что же, ты идешь верным путем. Надеюсь, ты и в английском практикуешься?
— Хотите послушать?
— Конечно.
Мальчик снова слез с табурета и подошел к металлической треноге с висевшими на ней пакетиками свиных шкварок. Штатив, бывший в высоту немного ниже мальчика, прекрасно подходил для роли воображаемого микрофона, и мальчик начал раскачиваться около него с немного смутившей Глорию эротичностью.
— Сегодня — впервые! — объявил он по-английски с акцентом, однако понять его труда не составляло: сиводня впырвыя. — То, что никогда еще не собиралось вместе!
Он сделал вид, что отбрасывает назад упавшие на глаза волосы — острижены они у него были коротко, но имитация получилась идеальная, — набрал в грудь воздуху и запел:
Я изнываю от любви,
Мне так тоскливо без тебя…
Глория, не сумев сдержаться, прыснула, чего мальчик определенно не ожидал. Он перестал петь и ровным тоном сообщил:
— «Эйр Сэплай».
— Я просто не поняла, что ты делаешь, — сказала Глория. — Продолжай, пожалуйста.
Он продолжил, перескакивая с одной великой любовной баллады 1970-х на другую — составляя звуковой каталог, в котором только кнопки ПОИСК и не хватало. «Форинэр», «Хат», «Ар-И-Оу Спидвэгон»…
И больше бороться с любовью я не могуууу…
— В продажу эта коллекция не поступит! — произнес он, вернувшись к дикторскому псевдобаритону. — Но вы можете получить ее, позвонив нам по бесплатному телефону — сейчас!
Закончил он еще несколькими обрывками песен и информацией о размещении заказа.
— Не стану фермером, — сказал он, — так певцом стану.
Что-то дрогнуло в сердце Глории. Она и жалела мальчика, и любовалась его воодушевленностью — в равной мере.
— Хороший план, — согласилась она и спросила: — А что это за звуки слышны?
Мальчик ткнул пальцем себе за спину:
— Это из уборной.
— Вроде там разговаривает кто-то.
— Si, сеньора. Ваш друг и разговаривает.
— Ты его хорошо слышишь?
— Ну да, сквозь стену.
— Я ни одного слова разобрать не могу.
— Слова слышны, только если человек говорит очень громко, — сказал мальчик. — Я иногда слышу, как там пукают.
Она рассмеялась:
— Для Соединенных Штатов ты, пожалуй, слишком умен.
Мальчик покраснел от удовольствия. Покачался немного на стуле, затем:
— У моего двоюродного брата есть друг, который переправляет туда людей.
— Через границу?
— У меня пока денег не хватает, — сказал он. — Но деньги будут.
Ей не хотелось спрашивать, как этот друг двоюродного брата переводит людей через границу. Набивает по тридцать человек в кузов фургона для транспортировки латука; сажает тебя на плечи и переносит через порожистую Рио-Гранде; доводит на твоих двоих до колючей проволоки? Не хотелось разрушать его мечту, но и чтобы это сделал кто-то другой — да так, что от нее и следов не останется, — не хотелось тоже.
И она сказала:
— Это может оказаться делом далеко не простым.
— Ничего, — ответил он.
— Нет, — сказала она. — Это может оказаться очень не простым делом. И даже если ты попадешь в Америку, тебе будет трудно зарабатывать на жизнь. Она там дорогая.
Он сидел перед ней, впитывая эти сведения, умудренно кивая.
— Мексиканцу нелегко получить гражданство, да и…
Глория замолчала. Что она делает? Она же с ребенком разговаривает.
— В общем, это не просто, — подытожила она.
Мальчик сидел, потирая подбородок. На секунду ей показалось, что у него выросла там эспаньолка.
— Как вы научились говорить по-испански? — поинтересовался он.
— Мои отец и мать были родом из Мексики.
— Вот они же переселились в Америку, — сказал он. — Значит, и я смогу.
— Это было давно. Мать проработала всю жизнь и ничего не добилась.
Мальчик промолчал.
— Даже я добилась не многого, — сказала она и немедля пожалела об этом. Ему она, наверное, кажется миллионершей. И униженная спокойным, прощающим ее взглядом мальчика, Глория прибавила: — Хотя заранее ничего сказать нельзя. Вдруг тебе удастся стать математиком.
— Если не получится фермером или певцом.
— Ты мог бы стать поющим математиком, — неуклюже пошутила она.
Мальчик удивился:
— Как это?
Краем глаза Глория заметила, что Карлос вставляет штуцер насоса в держатель.
— Похоже, мы почти закончили, — сказала она и, протянув мальчику тридцать долларов, попросила его оставить сдачу себе.
— Нет, сеньора. Отец не велит нам так делать.
— Я же тебе деньги не просто так отдаю, — сказала Глория. — Я плачу за концерт, который ты для меня устроил.
Он улыбнулся, впервые за время их разговора:
— Gracias.
— De nada[71].
Она пошла к двери.
Но затем, повинуясь внезапному порыву вернулась к прилавку.
— Раз уж у тебя такая хорошая память, скажи, ты когда-нибудь видел этого человека?
И показала ему фотографию Карла.
Мальчик бросил на нее короткий взгляд и ответил:
— Si.
У Глории даже живот свело от изумления.
— Видел?
— Конечно, — сказал он.
— Когда?
— Давно уже, — ответил он. — Летом.
— Здесь?
— Si, — сказал он, уже немного напуганный ее напором.
Она понизила голос:
— Расскажи, как это было.
— Брат тогда работал, а я играл за магазином, — он снова ткнул пальцем себе за спину, — с покрышками. Дом из них строил. А как услышал, что машина подъехала, пошел взглянуть на нее, узнать — может, это «мерседес». Но это был не «мерседес».
— Что за машина?
— Грузовичок.
— Какого цвета?
— Фиолетовый.
— Что еще ты запомнил?
— Они взяли взаймы тягач и уехали. Этот мужчина купил бутылку воды.
Карлос погудел. Глория показала ему рукой: садись в машину.
— Они? Так он был с кем-то еще?
— Да.
— Ты можешь его описать?
Мальчик потер нос:
— Он выглядел совсем как мужчина в вашей машине.
