Александра Маринина - Казнь без злого умысла
Она вздрогнула и открыла глаза. Да, именно подводная лодка. Настя читала об этом в той же самой книге, в которой описывался эксперимент в метро. Книга называлась, если она не ошибается, «Мудрость толпы» и была посвящена проблемам коллективного разума и коллективных решений. 1968 год, американская субмарина «Скорпион». Подлодка возвращалась из похода в Северную Атлантику и внезапно исчезла с радаров. О том, где могла находиться лодка, можно было судить только очень приблизительно. Ее искали в зоне радиусом в двадцать миль и на глубине в тысячу футов. И не нашли.
Тогда морской офицер Джон Крейвен предложил план, который многим показался фантастическим, если не глупым. Он разработал серию сценариев, объясняющих, что могло произойти с субмариной. А затем собрал большую группу людей – математиков, спасателей, специалистов по подводным лодкам – и попросил каждого в отдельности оценить вероятность событий, описанных в каждом из сценариев. Проанализировав все полученные догадки и предположения, он применил теорему Байеса, чтобы вычислить окончательное местоположение исчезнувшей лодки. Когда через пять месяцев после исчезновения «Скорпион» все-таки нашли, подлодка находилась всего в 220 ярдах от места, указанного модифицированным коллективным решением группы Крейвена. Чуть больше 200 метров…
«При чем тут лодка? – рассеянно подумала Настя. – Но это совершенно точно то место, которое меня беспокоило. Значит, там было что-то еще… что-то… Да, вывод: группа не имела никакой достоверной информации, никто не знал, почему лодка затонула, с какой скоростью она двигалась, с каким углом крутизны уходила на океанское дно. Хотя никто в группе не знал ничего, сама группа в целом, как оказалось, знала все».
Мудрость толпы. Безошибочность коллективных решений, при том что каждый человек в отдельности не знает правильного ответа. Теорема Байеса – способ вычисления того, как новая информация о событии меняет наши прежние ожидания относительно вероятности этого события. Формулу Настя помнит наизусть, это основы теории вероятности, предмет хорошо ей знакомый.
Пожалуй, прогулять завтра работу и поспать не удастся. Еще Короткова уговорить бы… Хотя если доктор сейчас починит ему зуб ловко и безболезненно, то есть шанс, что Юрка будет в хорошем настроении.
Четверг
– Ты в своем уме?! – бушевал вполне оправившийся от боли и стресса Коротков. – За каким лешим тебе в это соваться? Мы здесь чужие, приехали – сделали дело – уехали.
Настя решила не сдаваться до последнего. Еще не все аргументы исчерпаны.
– Юрочка, мы дело не доделали до конца. Мы хотим предложить Сашке участок с северной стороны, Ворожец же пообещал договориться о снижении цены. А с экологией этого места еще не все понятно. Ты про убийства экологов забыл? Про звероферму? Про лабораторию? Да, Володин родственник, этот Леонид Иванович, нас заверил, что никакой опасности норковая ферма представлять не может. Но ты уверен, что он прав? Ты можешь голову дать на отсечение, что он знает все точно и говорил нам правду?
– Ой, можно подумать, что ты своей оригинальной затеей эту правду выявишь! Да тебя пошлют – и будут правы.
– А если не пошлют? Юр, я уже старенькая девочка, я не боюсь, что меня пошлют, потому что точно знаю: я от этого не помру. И даже не заболею. Меня столько раз в жизни посылали, что у меня выработался стойкий иммунитет. Пошлют – значит, уедем, а Сашке скажем, что участок очень хороший, но экология не гарантирована. Предложим ему другие варианты, в которых мы более уверены. Но попробовать надо.
Коротков внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
– С тобой спорить бесполезно. Я считаю, что ты не права. Но ты действительно уже старенькая девочка, поэтому имеешь право на свое мнение. Только признайся честно: ты ради Витьки Егорова стараешься? Хочешь ему помочь?
Настя пожала плечами. Помочь Егорову? Конечно, она бы с удовольствием сделала что-то полезное для него, но в данном случае, даже если у нее получится задуманное, Егорову от этого не будет ни холодно ни жарко. Он делом об убийствах экологов не занимается. Просто есть нерешенная логическая задача, и очень хочется попытаться решить ее ранее не опробованным методом. А вдруг получится? Ну интересно же! Кроме того, решение задачи поможет устранить неопределенности в информации об участках, а это, собственно, является их с Коротковым прямым заданием, которое должно быть выполнено в полном объеме.
Они завтракали в гостиничном ресторане, и возмущенный Настиными речами Коротков совершенно забыл про остывающий на его тарелке омлет. Холодный омлет оказался несъедобным, и Юра, сердито махнув рукой и бросив Насте сакраментальное «делай как хочешь», отправился за новой порцией. Настя Каменская задумчиво посмотрела ему вслед, дожевала сосиску, запила ее томатным соком и взялась за телефон. Егоров откликнулся сразу и наизусть продиктовал ей номер, по которому можно позвонить в приемную начальника УВД.
– Только если что – имей в виду, у него в десять оперативка.
Настя посмотрела на часы: четверть десятого. Если Баев уже на месте, то ей может повезти. Под пристальным неодобрительным взглядом вернувшегося Короткова она позвонила в приемную и представилась. Ее попросили подождать, и через несколько секунд в трубке зазвучал голос полковника:
– Слушаю вас. Что-нибудь случилось? Нужна помощь?
– Спасибо, Игорь Валерьевич, у нас все в порядке, нам помощь не нужна. Но мне кажется, мы с Юрием Викторовичем могли бы оказаться вам полезны. Хочется как-то отблагодарить вас и Петра Сергеевича за гостеприимство. Вы могли бы меня принять сегодня?
Коротков при этих словах нахмурился и начал бить себя ладонью в грудь. Настя покачала головой.
– У меня в десять совещание, – коротко ответил Баев.
– Я успею. И много времени не займу. Если вы согласитесь с моим предложением, все остальное можно будет сделать уже после совещания или даже во время него. Я просто прошу меня принять и выслушать.
– Хорошо. Приезжайте сейчас.
Она положила телефон на стол и стала большими глотками вливать в себя кофе. Надо еще быстро сбегать в номер за сумкой. Володя, как договаривались, должен ждать у гостиницы с девяти утра.
– Почему ты попросила принять тебя, а не нас? – требовательно вопросил Коротков.
– Потому что я поеду одна. – Она поставила чашку на блюдце и промокнула губы салфеткой. – Раз ты такой трепетный и не любишь, когда тебя посылают, я решила избавить тебя от этой неприятности. Приму удар на себя. А ты останешься белым, пушистым и неглупым, если что.
– Ася! Обидеть хочешь?
Настя рассмеялась.
– Коротков, ты забыл, что у тебя сеанс связи с банкиром Каменским? В восемь по Москве, в одиннадцать по местному времени у вас конференция по скайпу с ним и его директорами. Так что иди в номер, бери мой ноутбук, пароль я тебе на бумажке написала, и отчитывайся перед начальством.
– Блин! Чуть не забыл, – пробормотал Юра. – Ладно, делай как знаешь.
Настя пулей домчалась до лифта, потом по коридору до своего номера, схватила сумку и выбежала на улицу. Машина стояла там, где и обычно, Володя почитывал газетку.
– Что пишут? – весело поинтересовалась Настя, усаживаясь рядом с ним.
– Да хают городские власти, как обычно, мэра нашего с грязью смешивают, опять про убийства экологов талдычат, дескать, мэр и руководство УВД ничего не предпринимают. Ну, эту газету Горчевский проплачивает, это всем известно.
– А в других газетах что?
– Да по-разному, кто за Смелкова глотку рвет, против Горчевского выступает, а кто наоборот. У нас перед выборами мэра всегда так.
Без двадцати десять Анастасия Каменская стояла в приемной начальника УВД. У нее двадцать минут. Всего двадцать минут на то, чтобы быть убедительной и не показаться сумасшедшей. Задача не из легких.
Игорь Валерьевич оторвался от бумаг, которыми был завален весь его стол, поднял голову, снял очки для чтения и хмурым взглядом уставился на Настю.
– Я вас внимательно слушаю, Анастасия Павловна.
– Игорь Валерьевич, я сейчас быстро и коротко расскажу вам одну историю. Если вы сочтете, что из нее можно извлечь полезные выводы, буду рада. Если вы так не сочтете, я просто уйду и больше не стану вам докучать.
– Ну, начинайте, – усмехнулся Баев. – Я весь внимание. Надеюсь, история не слезливая и не душераздирающая? Вы не будете просить помочь какому-нибудь бедолаге и прекратить в отношении него уголовное дело, потому что у него больная мама и маленькие сестры?
– Ни в коем случае, – заверила его Настя. – Помощь бедолагам – не мой профиль. Мой профиль – помощь коллегам. Итак: добрая старая Англия, тысяча девятьсот шестой год. Восьмидесятипятилетний ученый Фрэнсис Гэлтон, всю жизнь писавший труды по статистике и теориям наследования. Ежегодная выставка животноводства и птицеводства. Вот такая экспозиция. На одном из стендов шли соревнования по угадыванию веса. Стоял здоровенный бык, а любой желающий мог за ерундовую сумму купить билетик и вписать в него свое имя, адрес и предполагаемый «на глазок» вес быка. Тех участников, кто даст самые близкие к истинному весу быка ответы, ждали призы. Счастья решились попытать примерно восемьсот человек. Это была самая разная публика – и фермеры, и мясники, то есть люди, которые хорошо разбираются в вопросах оценки веса домашнего скота, и клерки, и обыватели, и студенты, одним словом – все подряд. Гэлтону стало интересно, он всю жизнь исследовал проблемы статистики, и в тот момент ему хотелось проверить, способна ли разнородная толпа давать разумные ответы на узкоспециальные вопросы, как это происходит, например, при выборах. Когда соревнование закончилось, он попросил у организаторов билеты и тщательно проанализировал цифры, которые были в них проставлены. В том числе сложил все оценки, разделил на количество участников и вывел усредненный ответ группы. Ученый был совершенно уверен в том, что средний ответ разнородной, состоящей бог знает из кого группы окажется весьма и весьма далек от истины. Ну каким же еще может быть коллективное решение толпы, в которой есть и мудрецы, и высокообразованные люди, и опытные, а есть посредственные, недалекие, неграмотные и незнающие? Разумеется, такое решение просто обязано быть неудачным. А знаете, что получилось?
