Дарья Калинина - Много шума и... ничего
— Что-то мы давно, мать, не выбирались никуда. Надо это исправить. Пойду сегодня на ночную рыбалку.
— А машина? — удивилась Зоя.
— За ней Вася присмотрит. Хватит ему балбесничать. Вот Фима учится все лето, трудится. Наш тоже пусть делом займется.
Таким образом машина на все темное, а значит, самое опасное время суток осталась на нашем попечении.
— Расставим посты, — решил Вася. — Что-то мне подсказывает, что Суреныч пойдет на дело именно сегодня. Андрей и я — мы дежурим возле машины. А тебе, сестренка, самое трудное. Ты должна проследить за Суренычем и в случае чего подать нам знак. И главное, надо убедить Суреныча, что в эту ночь все мы будем отсутствовать, а то ведь он трус, в открытую ни за что не пойдет.
Тут мы как раз увидели Фиму, Который, еле волоча ноги, шел со стопкой тетрадей в руках.
— Вот он — наш шанс, — шепнул мне Вася.
— Все учишься? — обратилась я к Фиме, когда он поравнялся с нами. — Бедненький. А мы вот собираемся на дискотеку сегодня. Дядя Слава на рыбалку отправился. Взрослая женская половина в кино, а мы оттянуться решили на всю ночь. Пойдешь с нами? , — Меня отец не отпустит, — мрачно прогудел Фима.
— А ты его попроси, — предложила я.
— Ничего не выйдет, — покачал головой Фима, — заранее вам говорю.
Но мы взяли парня в кольцо и отвели к его папаше. В окошко мы видели, как он что-то толковал своему отцу, потом Суреныч вскочил со стула, а Фима метнулся к двери и с удивительным проворством выскочил на улицу.
— Никаких дискотек, да еще с этой компанией тебе не будет! — неслось ему вслед. — Твое дело — учебник и тетрадь, и попробуй мне еще раз не поступить в институт. И ночной рыбалки тебе не будет!
Ишь, придумал название. И в кино тоже не пойдешь, а если и пойдешь, то только с мамой и на научно-познавательный фильм!
Мы с удовлетворением выслушали эту тираду, предназначавшуюся Фиме, и без труда заключили, что на дискотеку Фиму с нами не отпустят. И тут в дверях появился Суреныч.
— На дискотеку собрались? — спросил он. — А Фима вам зачем? Что, без него не можете? — последний вопрос он задал как-то неуверенно. Если бы мы действительно хотели заполучить Фиму, то нам следовало лишь утвердительно ответить. Однако мы дружно затрясли головами, и Андрей сказал:
— Он нам совсем и не нужен. Мы отлично сходим и без него. Просто жалко его стало, учится парень, учится, света белого не видит.
— За него не переживайте, — угрюмо посоветовал Суреныч. Мы поняли, что пора нам уходить.
Ночь наступила быстро, мы дождались, пока наши родители разошлись по увеселительным местам, и торжественно прошествовали из кемпинга мимо домика Суреныча. Как ни странно, проделать это нам пришлось несколько раз. По непонятной причине Суреныч не торопился проследить за нашим уходом. Пришлось еще раз позвать Фиму. Вместо него, как мы и ожидали, появился Суреныч.
— Вы не передумали, может, отпустите Фиму? — крикнул ему Вася.
Суреныч молча спрятался обратно и захлопнул окно. После этого мы спокойно вышли к шоссе и направились в сторону дискотеки. Разумеется, долго идти нам не пришлось. Мы свернули в первый же попавшийся овраг и по нему вернулись обратно к кемпингу, где и попрятались в облюбованных ранее местечках. Вася с Андреем притворились огромным валуном, лежавшим напротив стоянки машин.
В этих целях они притащили и накинули на себя кусок брезента, предварительно прорезав в нем несколько смотровых щелей. А я уединилась за домиком Суреныча, присев в густых зарослях.
* * *За последние два дня Лысый совершенно измучился. Если бы у него сохранился хотя бы один волос, то он бы еще и поседел. Лена ездила к Ленчику в больницу по несколько раз в день и проводила там массу времени. Когда же она осталась там ночевать, Лысый понял, что его песенка спета. Хитрой бабе удалось окрутить больного и падкого на женское внимание Ленчика. Из-за постоянной слежки за Леной у Лысого ни на что не хватало времени.
Поэтому купить новую машину он до сих пор не успел. Приходилось пользоваться машинами приятелей, которые, естественно, ворчали, так как дежурить приходилось и днем и ночью. Спал Лысый урывками, когда Лена была в больнице или у себя дома. Вообще-то, кроме этих двух мест, она ходила разве что на рынок. И все же Лысый не терял бдительности, уверенный, что Лена еще покажет свою пакостную натуру. Сегодня Лысый дежурил с Даниилом. Приятель утряс наконец с отцом все вопросы, касавшиеся его музея, и на 30 августа было назначено его второе открытие.
— Раньше нельзя, я должен закончить ремонт, — объяснял Даниил Лысому. — И к тому же придется заменить почти все фигуры. Отец дал свое согласие только при условии, если ни одна фигура не будет похожа на свой прототип.
— Так это будет липа? — огорчился Лысый. — А мне так нравилась твоя идея.
Нравилась она ему потому, что он надеялся, что разгневанные бандиты прикончат Даниила, тем самым облегчив жизнь ему, Лысому.
— Не совсем, — хитро прищурился Даниил. — Там увидишь. Слушай, а нам долго ее еще ждать?
Уже почти полночь, ясно, что она осталась ночевать.
— Ты ее не знаешь, — мрачно ответил Лысый. — За ней нужно следить день и ночь, только тогда я могу быть спокоен.
— Ты хоть расскажи, что ты сделал этой тетке, что так ее опасаешься? — попросил Даниил.
— В том-то и дело, что почти ничего, — начал Лысый, но в этот момент Лена показалась на ступенях больничного крыльца и, оглядевшись, зашагала к дороге.
— За ней! — скомандовал Лысый. — Не упусти.
Она что-то задумала, ее дом в другой стороне.
Приятели осторожно последовали за Леной, которая по-прежнему не догадывалась о преследовании и, быстро поймав такси, села в него. Где-то через четверть часа стало ясно, что она направляется за город. И чем дальше они следовали по шоссе, тем яснее становилось, что едут по направлению к кемпингу «Зеленая дубрава», где жил Суреныч и его сын.
Убедившись, что Лена, верно, решила снова приняться за Суреныча, Лысый было успокоился, но тут же у него мелькнула мысль, что, покончив с Суренычем, Лена примется за него.
— Смотри, она выходит, — сказал Даниил. — Не иначе как в кемпинг собралась. Она знакома с ребятами?
Эта мысль привела Лысого в глубокое уныние.
Он так надеялся никогда больше не встречаться с этой компанией! Даниил оставил машину на шоссе, и они с Костиком последовали за Леной, которая бодро шагала по темной дороге. Ни разу не споткнувшись, словно видела в темноте как кошка, она дошла до первых домиков. Здесь Лена, минуту поколебавшись, быстро направилась к домику Суреныча.
Лысый с комом льда вместо желудка и довольный новым приключением Даниил пошли за ней.
* * *Пока Даниил с Лысым преследовали Лену, я мирно сидела в кустах, поджидая появления на сцене Суреныча. Ждать пришлось долго. Я заняла свою позицию часов в десять, и только после полуночи в доме раздался какой-то шорох. Я воспрянула духом, потому что сидеть в засаде мне уже здорово надоело.
Однако вместо ожидаемого Суреныча с крыльца спустился Фима и сразу же скрылся в кустах, справа от меня. Следом за ним с минутным интервалом появился Суреныч и тоже исчез в кустах. Решив, что мне тоже пора, я последовала за ним, стараясь не шуметь и не терять его из виду. В этом мне здорово помогли белые полоски на его тренировочных штанах, которые четко виднелись в темноте. Порой мне казалось, что за моей спиной происходит какое-то движение, раздаются шаги, слышится чье-то дыхание.
— Чушь, — успокаивала я себя. — Кому там быть?
Тем временем впереди открылась площадка, на которой я увидела несколько машин. Среди них стояла «Волга» дяди Славы. Возле машин крутился Фима. Суреныч не торопился выбираться из кустов, поэтому я тоже сидела тихо. Тем временем Фима достал из кармана какую-то вещицу и направился прямиком к нашей машине. Она светлым пятном выделялась даже в темноте. Внимательно осмотрев ее, Фима достал бумажку и сверил при свете фонарика ее номера с записью. Осмотр его удовлетворил, и, довольно кивнув головой, Фима сделал пару шагов к бензобаку.
— Фима! — раздался из кустов приятный женский голос.
Фима выронил из рук фонарик, ту вещь, что достал из кармана, и записку и дрожащим голосом осведомился:
— Лена?!
— Я должна с тобой поговорить, — сказал голос.
Из кустов на площадку вышла красивая женщина лет тридцати и направилась прямо к Фиме.
— Не трогай его!
С этим воплем к парочке кинулись Суреныч и еще одна темная фигура. Когда Фима зажег фонарик, выяснилось, что темная фигура — это Лысый.
Дело стремительно набирало обороты.
— Ты что здесь делаешь? — хором воскликнула четверка, спрашивая друг друга.
Первой ответила Лена:
— Я пришла попрощаться с ним, — кивнула она на Фиму. — Решила начать новую жизнь, а для этого нужно покончить с прошлым.
— Лена, ну при чем тут ребенок? — проникновенно проговорил Лысый. — Если мы с Суренычем виноваты, то мы и ответим.
