Антон Леонтьев - Часовня погубленных душ
– Она одна жила? – спросил Илья. На что Петр Яковлевич с готовностью доложил:
– Да, жила одна, но у нее сынок был. Андреем, кажется, звали. Странный такой! Сразу мне не понравился – хромоногий и косорылый.
Илья напрягся. Вот он, момент истины! Значит, Онойко-младший здесь тоже появлялся.
– Но, с другой стороны, он так самоотверженно за ней ухаживал! Особенно в последние недели, когда уже было ясно, что Ирина Логиновна скоро кончится. Ему все предлагали в хоспис ее сдать, а он ни в какую. Молодец! На его руках мать и умерла.
Илья поморщился – ну надо же, сынок заботился о своей больной мамаше, а потом решил стать маньяком и начал отрезать людям головы…
– Правда, похороны прошли, можно сказать, тайно. Андрей никого из соседей не пригласил! И даже не сказал, когда мать хоронить будет, – сообщил Петр Яковлевич неодобрительно. – Я уже позже узнал, что ее увезли на центральное кладбище. И даже был один раз у нее на могилке.
– А этот Андрей в Заволжске живет? – спросил Илья.
– Нет, не в Заволжске, в другом городе, – ответил с готовностью пенсионер. – Кажется, в Москве. Хотя точно не знаю, а врать не буду. Он потом очень быстро квартиру материну продал и смылся, ни с кем не прощался. И даже девять и сорок дней не отмечал. Вот ведь подлец! Только деньги взял – и был таков.
Петр Яковлевич пожевал губами, помолчал.
– Но что интересно – когда я потом через полгодика побывал на могилке Ирины Логиновны, поразился тому, что там все прибрано! И цветочки свежие в вазе стоят! То ли он сам регулярно приезжает, чтобы за могилкой ухаживать, то ли нанял кого. Или, может, даже переселился в Заволжск. Правда, с тех пор я его ни разу и не видел. А ведь узнать Андрея легко – он сильно хромает!
Илья распрощался с бывшим работником ОБХСС, предварительно узнав от него номер могилы Ирины Логиновны (старик гордился тем, что у него отличная зрительная память).
Итак, сынок дяди Крюка сейчас в Заволжске. Илья в этом не сомневался. И тут он не только для того, чтобы людей кромсать, но чтобы и за могилой любимой мамочки ухаживать. Потому что Новгородцев был уверен: все там делает Андрей сам – и сорняки выпалывает, и пожухлые листья убирает, и свежие цветочки притаскивает. Именно так его и можно найти – через мамашу! Вернее, через ее могилу.
Хорошо было бы устроить засаду на кладбище и дождаться, пока Онойко-младший не заявится. И взять его прямо там, около места последнего успокоения родительницы. Однако Михаил Федорович находился в больнице, а Хвостов наверняка не окажет содействия. Поэтому Илье не оставалось ничего иного, как действовать самостоятельно, на свой страх и риск.
Жаркий летний день уже клонился к закату, когда Новгородцев оказался на центральном кладбище Заволжска, именуемом также «новым». А на старом, заброшенном, устроил свое гнездо и бесчинствовал когда-то Онойко-старший. И всего пару недель назад Онойко-младший убил там школьницу Оксану Полторацкую. Их обоих так и влекло на кладбища, будто они были не людьми, а вурдалаками. Впрочем, они и есть вурдалаки – безжалостные, жадные до крови, ненасытные.
Посетителей на кладбище было не так уж много, многие уже тянулись к выходу, к маршруткам, которые стояли недалеко от ворот. Ирину Логиновну погребли в дальней части территории – кладбище постоянно расширялось, ведь с каждым годом мертвецов прибывало и прибывало.
Илья прошел по бесконечно длинной аллее, свернул направо, затем еще раз направо, а после налево. И снова двинулся по дорожке. Около миниатюрного фонтанчика он заметил гранитную стелу – это был памятник жертвам дяди Крюка. Установили его за счет жителей города в конце восьмидесятых. У подножия стелы лежали два свежих белых гладиолуса.
Новгородцев бросил взгляд на список жертв маньяка – перечислены были, конечно, только те, кого он убил в Заволжске. Особенно его заинтересовала последняя жертва дяди Крюка, тела которой так и не нашли. Гм, Настя Панченко… А девушка, с которой он столкнулся в областной библиотеке, звалась Надей Панченко! И тут Илья вспомнил: ну конечно же, незнакомка очень похожа на последнюю жертву дяди Крюка, чью фотографию он видел в материалах следствия! Значит, Надя Панченко появилась в Заволжске неспроста.
Наконец Илья отыскал место захоронения Ирины Логиновны. Ее бывший сосед правильно отметил – могилка выглядела чрезвычайно ухоженной. Андрей позаботился о том, чтобы там был установлен крест из черного мрамора с ее фотографией – на Илью с нее смотрела не особо привлекательная полная женщина. Интересно, она знала о том, что ее муж – жестокий серийный убийца? И догадывалась ли о садистских склонностях своего сына? Эту тайну она унесла с собой в могилу.
Во вкопанной в холмик стеклянной вазе стояло несколько веток белой сирени. Илья внимательно осмотрел их – цветы, несмотря на жару, которая царила в городе, не завяли. И вода в вазе была свежая. Значит, Андрей в самом деле регулярно навещает свою покойную мамочку.
Вдруг до Ильи донесся хруст. Новгородцев резко обернулся, однако никого не увидел. Но все равно он не мог отделаться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Надо было срочно уходить. Потому что если Андрей поймет, что он вышел на могилу его мамаши, то больше не появится на кладбище. А именно здесь его проще всего и можно было бы схватить.
Громко сетуя на то, что ошибся с могилой, Илья направился к одной из соседних и стал убирать с заросшего травой холмика засохшие листья и ветки. Спиной Илья по-прежнему чувствовал чей-то пристальный взгляд, однако обернуться не решился.
Приведя в порядок могилу какой-то Матрены Степановны, прожившей на белом свете девяноста два года (и, по всей видимости, сразу же после своей кончины, последовавшей три с небольшим года назад, забытой родственниками), Илья громогласно объявил, как будто беседуя сам с собой, что надо бы сходить за водой и «полить цветочки». Цветочков на могиле Матрены Степановны не было, но Илья понимал: ни в коем случае нельзя спугнуть Андрея. Потому что он чувствовал – Онойко-младший где-то рядом!
– Ну вот, прабабушка, извини, что я так долго не приезжал, но ты же знаешь, я в столице теперь живу, там и работаю… – произнес Илья и отвесил земной поклон. А краем глаза косил в сторону могилы Ирины Логиновны. Там никого не было.
Илья направился к крану, располагавшемуся за поворотом, недалеко от стелы. Но вместо того чтобы принести воды, дабы «полить цветочки», метнулся за одну из сосен, коих на кладбище было великое множество, и притаился, внимательно наблюдая за тем, что происходит около могилы Ирины Логиновны.
Тьма сгущалась, солнце уже зашло, и через несколько минут кладбище должно было погрузиться во мрак. Около могилы никто не появлялся, но Илья терпеливо ждал.
Внезапно где-то рядом раздался громкий женский крик. Новгородцев на мгновение замер, а потом, сорвавшись с места, бросился в ту сторону.
Надя Панченко
Прибыв в Заволжск, Надежда остановилась в небольшой, но уютной и весьма недорогой гостинице недалеко от железнодорожного вокзала. Впрочем, много времени девушка там не провела, практически сразу вышла на улицу, чтобы прогуляться по городу.
Город был как город, типичное провинциальное гнездышко: кое-где сохранились дореволюционные постройки, но превалировали здания эпохи развитого брежневизма. На берегу Волги имелись современные высотки, в которых находились офисы и элитные квартиры.
Надя все думала о том, что когда-то ее родители жили здесь. Это был их родной город. И он мог бы стать родным и для нее, если бы… Если бы не дядя Крюк! Впрочем, вероятнее всего, она никогда бы не появилась на свет, если бы не дядя Крюк. Странно, но именно серийному убийце она должна быть благодарна за то, что вообще появилась на свет. Ведь у родителей имелась Настя, ее старшая сестра, и если бы она не стала последней жертвой маньяка…
Прогуливаясь по набережной, Надя обратила внимание на заголовки газет, которые читали, сидя на скамейках, горожане. Новый дядя Крюк, совершивший четыре убийства, был пойман – им оказался некий Николай Борщевский, преподаватель одного из местных ПТУ. Мужчина покончил с собой, повесившись в КПЗ в ночь ареста. Но, конечно же, никто по этому поводу не печалился.
Надя отыскала пятиэтажный дом, в котором когда-то жили ее родители – и Настя. Дом как дом, серый, ничем не примечательный, однако Надежда ужасно волновалась, когда, задрав голову, смотрела на окна и на балкон на третьем этаже – именно там и обитала раньше ее семья.
Девушка сама не могла сказать точно, что именно привело ее в Заволжск. Ей хотелось окунуться в прошлое и попробовать принять настоящее таким, каким оно было. Родители уже множество раз пытались дозвониться до нее, но Надя не принимала их звонки и не отвечала на эсэмэски. Только послала короткое сообщение, что с ней все в порядке и что родителям не стоит беспокоиться. Все же она не хотела, чтобы те волновались.
