Данил Корецкий - Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 4. Еще один шпион
– Например, станцевать голой в загородной сауне перед главой администрации, – вырвалось у Юрия Петровича.
Она перестала жевать.
– В смысле?
– Ну. В прямом. У него печаль-тоска, денег куры не клюют. И личный запрос. А ты – удовлетворяешь. Очень выгодно.
Марина отложила недоеденный бутерброд. Вытерла губы салфеткой.
– Знаешь, Юра, я ведь не верю, что ты в самом деле так думаешь, – сказала она. – Ты просто пытаешься как бы...
– Я в самом деле так думаю, – перебил ее Евсеев. – Я человек испорченный, поскольку постоянно изучаю изнанку жизни. А там такое творится, в этой изнанке!
– Мы с тобой восемь лет вместе, Юра. Ни разу за это время я не давала повода...
– Какой еще нужен повод, когда ты почти голая крутишься перед пьяными мужиками? Мне не нравится все это! Неужели нельзя найти нормальную работу? Хореография в школе, в художественном училище, да мало ли где еще! Пришла в девять, ушла в пять, все вечера дома, с мужем...
– Да, ты известный домосед!
Марина удивленно раскрыла глаза и подалась вперед, словно заметила на лбу мужа начинающие прорастать рожки.
– Послушай, но ведь ты сам говорил вчера, что хочешь – хочешь! – чтобы я устроилась туда! Ведь так? Мы ведь с тобой обсуждали это!
– Я думал, это что-то серьезное, а не частные вечеринки!
– Но так везде! А ты как думал? Все эти Киркоровы, Леонтьевы – они что, по-твоему, с дисков своих живут? Или с выступлений в «Олимпийском»? Да им стеклотару пришлось бы собирать по паркам, чтобы до следующего концерта дотянуть! Все живут, все кормятся на частниках и корпоративах – и радуются, поверь! Это способ существования такой у нашего брата!
– Только Киркоров не танцует в «Бархате» голым! – выкрикнул Евсеев.
Марина подняла указательный палец и очень серьезно покивала головой: все верно, сэр, точно подмечено, не танцует ведь... И вдруг громко расхохоталась. Юрий Петрович смотрел на нее, он даже не улыбнулся.
– Извини, Юр... – всхлипнула она. – Я просто представила, как он...
Она изобразила что-то такое руками, будто взбирается по шесту. И зашлась в новом приступе смеха.
Евсеев посмотрел на часы, одним глотком допил свой кофе и встал.
– Я тоже просто представил, – сказал он. – Просто представил, как ты отрабатываешь свои деньги на глазах у этих... И смеяться мне не хочется. Хочется забиться куда-нибудь от стыда... Жена майора ФСБ трясет голой грудью на помосте, как какая-нибудь...
– Шлюха, ты хотел сказать? – по инерции шутливо подсказала Марина.
Юрий Петрович промолчал. Шутить ему не хотелось. В наступившей тишине проступили звуки улицы, бормотанье телевизора за стеной, ритмичное щелканье стенных часов в гостиной.
– Я не шлюха, Юра, – сказала Марина. Она больше не улыбалась.
– А я и не говорил.
– Конечно. Ведь ты воспитанный человек. А твоя лексика – безупречна.
Юрий Петрович вышел из кухни. Внутри у него жгло, он даже не знал отчего – то ли от раздражения, то ли от вчерашних подгоревших палочек. Перерыл шкаф в поисках свежей сорочки, в конце концов надел вчерашнюю. Костюм. Телефон. Ключи. Деньги. Через минуту он обувался в прихожей.
Марина сидела на прежнем месте, сложив руки на груди.
– Ладно, предположим, – сказала она. – Некая майорша танцует в стриптиз-баре. И кого, скажи, это касается, кроме нее самой и мужа-майора? Кто об этом знает?
– Я знаю. И этого достаточно, – сказал Евсеев. – Да и наша служба собственной безопасности узнает. Когда-нибудь. Обязательно узнает, поверь мне.
– И что я делаю недозволенного для госбезопасности? Общаюсь с иностранцами? Нарушаю режим секретности откровенными трусиками? Или сто долларов за резинку это незаконная валютная операция?
– Замолчи! – сорвался на крик Евсеев.
– Ой, ой. Извини. Какая-то шлюха позволила себе глумиться над ФСБ...
Юрий Петрович подошел к ней и грохнул кулаком по столу. Звякнула посуда, сахарница подпрыгнула и опрокинулась, просыпав на стол белый холмик.
Марина негромко сказала: «Н-да». Поставила сахарницу на место.
– Мне нужны хорошие заработки, – сказала она спокойно. – Ни в одном хореографическом кружке таких не бывает. Вот я и зарабатываю. Что здесь плохого? У нас в стране любой труд почетен! А если я пойду преподавать в Академию, то буду получать копейки...
– Тебя и не зовут в Академию, – внезапно сказал Юрий Петрович. – Ведь так?
– Так, – охотно согласилась жена. – И не зовут.
Она встала, обошла Юрия Петровича, надела фартук, включила воду в мойке. Собрала тарелки со стола, с грохотом сгрузила их в мойку.
– Я хочу открыть свой танцевальный класс, Юра. Или даже школу. Где все будет по высшему разряду. Это моя мечта и моя цель в жизни. А пока государство не может платить моему мужу – кстати, тоже, как и я, пропадающему ночами на своей важной государственной работе, – платить столько, сколько мне необходимо, я буду зарабатывать сама. Как знаю и как умею.
– Раньше ты говорила, что готова просто варить борщи и ждать меня с работы, – сказал Евсеев. – А стриптиз будешь танцевать под сенью семейной люстры...
– А тебе это интересно? В самом деле? – она обернулась.
Руки в пене, прядь волос упала на глаза.
– Стриптиз и все такое?.. Что ж ты не трахнул меня прошлой ночью под этой своей семейной люстрой? Музыки не было, правда, но пижаму-то я сняла, все как полагается. Я ведь слышала, как ты ложишься, думала, хоть обнимет... Или с люстрой что-то не так?
Еще минуту назад Юрий Петрович готов был продолжать молотить кулаком по столу, что-то доказывать, сыпать обидными, но справедливыми словами – именно что справедливыми! Продолжать банальную семейную ссору, одним словом. Но сейчас все ушло. Ничего не хотелось. И даже стыдно стало за свою вспышку.
– Это с нами что-то не так, – сказал он. – С нами обоими.
* * *
– По данным нашего анализа, Коптоева в Москве нет. И быть не может. Тем более с целой командой боевиков...
Замнач по оперработе Плешаков тщательно разгладил лежащий перед ним лист бумаги.
– Абсолютно исключено! – добавил начальник секретариата Огольцов.
Это он проводил анализ и готовил справку. А сейчас стоял за спиной Плешакова, возмущенно тряс зобом и мял вытянутыми по швам руками края пиджака.
На совещании присутствовали начальник Управления по Москве генерал Толочко, который был первым замом во времена Ефимова, и советник по вопросам безопасности из аппарата президента Милютин. Это свидетельствовало о той важности, которая придается рассматриваемым вопросам. Информация, что под носом у столичной Конторы и милиции в столицу проник одиозный чеченский бандит с группой террористов, дошла до высоких кабинетов и взбудоражила государственные умы. Представить только – словно не было ни «Норд-Оста», ни недавних взрывов в метро, ни профилактических операций, ни оперативных заслонов... Неужели опять пропустили?! Да, это пока что лишь непроверенные, объективно не подтвержденные слухи. Но если они подтвердятся, что тогда?
– Вы уверены, товарищ Огольцов? – спросил Топочко.
– Абсолютно! – тот потряс головой. – Этим утром мы получили подтверждение из Шатойского районного управления: Коптоев вместе со всем своим отрядом, а это около 600 боевиков, блокирован в ущелье севернее поселка Вольное и никуда деться оттуда не мог. Вотвот начнется операция по его ликвидации, в течение будущей недели они готовы выслать нам спецпочтой голову Коптоева – как подтверждение своей информации...
– Голову – это как-то слишком, я бы сказал, – пробасил генерал Толочко. – Слишком «по-Коптоевски» это как-то... С кем из Шатойского управления вы связывались?
– С полковником Гуциевым, товарищ генерал, – сказал Плешаков.
– Гуциева знаю, – Толочко посмотрел на Милютина. – Толковый офицер, слов на ветер не бросает. Значит, все так и есть.
– А каков источник обратных сведений? – спросил Милютин. – О том, что Коптоев в Москве?
Плешаков прокашлялся.
– Об этом пусть лучше доложит майор Евсеев. Он больше всех тут, как бы... в курсе.
Юрий Петрович встал.
– Сведения были получены в рамках проходящей сейчас операции «Фильтр», – сказал он. – Проверялся адрес, где проживали незарегистрированные лица кавказской национальности. Двое задержанных утверждают, что их знакомый работает на Коптоева, и обещал провести его к подземным секретным сооружениям на территории Кремля.
– Кто эти задержанные? Кавказцы?
– Нет, – сказал Евсеев. – Это местные жительницы. Москвички.
– А каким образом они в курсе?.. – поднял брови Милютин.
– Это так называемые «девушки по вызову», Сергей Кириллович, – подал голос Огольцов. – Проститутки.
Милютин продолжал молча смотреть на майора, словно не расслышал ответа. Евсеев не шелохнулся.
– То есть обычные проститутки? – уточнил Милютин после паузы.
– Так точно, – сказал Евсеев.
– Они лилипутки, Сергей Кириллович, – снова вставил Огольцов. – Карлицы. В смысле – нарушение гормона роста...
