Линдон Стейси - Шесть к одному – против
Гидеон положил дневник на колено. Запись о событиях понедельника была последней. После нее ничего, только чистые страницы. Если Джулиан Норрис и продолжал вести дневник, то делал это в какой-то другой тетради. Может быть, он боялся, что ее найдут, и спрятал где-то. Ясно было одно: если бы остальные узнали, что он изложил всю историю на бумаге да еще перечислил имена ее участников, они бы не обрадовались. Гидеон представил, что испытал каждый, когда по прошествии лет ему на коврик упал конверт с фотокопией обличающей страницы и требованием выкупа.
Он уже не сомневался, что именно так все и было, и хотя не мог оправдать поступок Дэмиена, винить его тоже не мог. Что испытал Дэмиен, когда в первый раз прочел дневник? И правильно ли поступил Джулиан Норрис, когда после многих лет молчания решился все же признать вину и покаяться? Конечно, скрывать правду недостойно, но уж если ты утаивал истину двенадцать лет, не лучше ли оставить семью в покое и нести бремя в одиночку? Или все-таки поставить точку в таком деле важнее, даже невзирая на последствия?
Ответа Гидеон не знал, да и в любом случае ответ имел теперь только академическое значение. К тому из разговора с Мэрион следовало, что ее покойный муж в стремлении явить правду руководствовался только эгоистическими мотивами. Решив покончить с собой, он хотел уйти с чистой совестью и совершенно не думал о том, что оставляет после себя.
Гидеон прочел дневник от начала до конца, не зная, в каком месте наткнется на знакомую страницу, и теперь гораздо лучше представлял себе мятущуюся душу того, кого называли «Нервным Норрисом». Самые обычные, повседневные проблемы, которые нормальный человек решает походя, не думая, становились для Джулиана источником мучительных раздумий и душевных терзаний.
Пока он читал, за окном уже начало смеркаться. Кофе в забытой на столе чашке давно остыл. Посмотрев на часы, он поднялся и потянулся, разминая замлевшие члены. Дремавший на коврике перед плитой Зебеди с надеждой поднял голову. Время для чая миновало, пошел восьмой час.
— Любой пес, который не зря ест свой хлеб, уже давно завесил бы шторы, растопил камин и сварил хозяину свежего кофе, — укорил Гидеон четвероногого лентяя, и тот согласно завилял хвостом. — Ладно, идем. Я тебя покормлю.
В кухне он порезал мяса для обоих животных — Эльза появилась словно по мановению волшебной палочки, услышав, должно быть, как стукнула дверца холодильника.
Теперь, после прочтения дневника, перед ним встала другая проблема. Что с ним делать? И как поступить с тем, что он узнал?
Тилли, что вполне понятно, пожелает увидеть дневник. Отдать его ей? Или лучше уничтожить записи и сказать, что в тайнике ничего не было? Лучше бы я его сжег! Это сказал Ройбен, и Гидеон пожалел, что отшельник не сделал этого. Убедить Тилли в том, что поиски не дали результата, не так уж трудно, но правильно ли?
Размышления прервал телефонный звонок, и Гидеон вышел в холл. На дисплее высветился номер Паддлстоун-Фарм, и он остановился с протянутой рукой. Если звонит Тилли, что ей сказать?
Он повернулся к окну. Она все равно позвонит. Нужно собраться с мыслями и принять решение. Дневник позволял представить психологическое состояние Джулиана Норриса после смерти Маркуса, но в почти не говорилось о том, что же случилось на самом деле. Нужна была дополнительная информация. Гидеон не сомневался, что и Тилли, прочитав дневник, захочет узнать больше.
Приняв решение, он захватил список Дэмиена, вернулся к телефону и набрал номер.
Гидеон встретился с Гартом Стивенсоном минут через сорок, в уже знакомом пабе «Гусь и Хорек». Учитель заметно нервничал. Разговаривать он не хотел и наверняка положил бы трубку, если бы Гидеон не сказал:
— Я знаю про вашу игру в Понсонби-Касл.
После небольшой паузы Стивенсон ответил:
— Ладно. Встретимся и поговорим. Через полчаса в том же заведении. Вас устроит?
Теперь он приложился к кружке, не спуская настороженных глаз с Гидеона, устроившегося по другую сторону деревянного стола с тонкой стеклянной вазой, из которой торчали одинокая гвоздичка и веточка папоротника. Посетителей было гораздо меньше, чем в прошлый визит Гидеона, так что им достался целый угол у камина.
— Откуда вы знаете про Понсонби?
— Видел фотокопию. — Гидеон внимательно наблюдал за реакцией собеседника, но тот лишь еще больше насупился.
— Где вы ее взяли?
— Нашел в бумагах Дэмиена. — Из всех пятерых, чьи имена значились в списке, Стивенсон представлялся ему наименее подозрительным, но он все же решил не рисковать без нужды и не говорить про дневник.
— Что ж, теперь, когда вы знаете, что будете делать?
— Еще не решил. Думаю, дальнейшие шаги зависят от Тилли.
Учитель озадаченно посмотрел на него.
— Тилли — сестра Дэмиена, — пояснил Гидеон.
— Ах, да. — Стивенсон опустил голову, с мрачным видом рассматривая пивную кружку. — Не понимаю, чего ради вы во все это ввязались. Вам-то что нужно? Дело давнее, больше десяти лет прошло.
— Но Дэмиена убили совсем недавно.
Учитель поднял глаза.
— Думаете, это как-то связано?
— Вот вы мне и расскажите.
— Что? Я тут совершенно ни при чем! Я даже не был уверен, что это он… — Стивенсон не договорил.
— Не были уверены, что вас шантажирует Дэмиен Дэниелс? Вы это собирались сказать? Но кто-то, в отличие от вас, знал наверняка.
— Повторяю, я не имею к убийству никакого отношения! — прошипел, подаваясь вперед, учитель. — Я не преступник! Там, на сборах, произошел несчастный случай. Вы же сами читали страницу. Была глупая игра, которая закончилась трагедией. Если я в чем-то и виноват, то только в том, что скрывал правду. Не хотел, но скрывал, о чем не перестаю сожалеть.
— Идея была Ллойда?
Стивенсон быстро оглянулся, словно ожидал увидеть за соседним столиком бывших товарищей по заговору молчания. Убедившись, что непосредственная опасность не угрожает, он кивнул и продолжил полушепотом:
— Первым предложил он, но остальные согласились. Кроме, конечно, Джулиана. Поставили вопрос на голосование. Это было ужасно… несчастный Маркус еще лежал в нескольких шагах от нас… мертвый… Ллойд сказал, что ему наше признание уже не поможет, а вот нас ждут большие неприятности. Сказал, что из команды нас точно выгонят. Что Маркус в конце концов сам согласился вступить в игру, его никто не заставлял.
— Расскажите о самой игре. С чего началось?
Стивенсон немного помолчал, вспоминая.
— Была суббота, и нас отпустили на весь вечер. Ну, мы и отправились в деревенский паб. По-моему, он назывался «Железный чайник». Неделя выдалась тяжелая, тренировались целыми днями напролет, вот мы и решили немного оторваться. Как мальчишки. Выпили, конечно, лишнего. Каждый старался показать, какой он крутой. Нам и было ведь по двадцать с небольшим, а некоторым и того меньше. В общем, как будто доказывали, что мы уже взрослые.
— Рецепт для несчастья, — согласился Гидеон.
— Но были и постарше. Один или двое. Ллойду, например, было уже под тридцать, но форму он держал. Наверно потому, что раньше занимался триатлоном. Верхом ездил лучше всех и плавал отлично. Никто и не сомневался, что уж он-то в команду попадет наверняка. Правда, наш тренер, майор Клеменс, подходил к нему особенно требовательно. Все время называл его «Старичком». Но я думаю, это он так его подбадривал. Если у вас есть способный ученик, вы ведь предъявляете ему более жесткие требования, потому что — он может лучше.
— Итак, вы все напились. Что потом?
— Я бы не сказал, что все напились, — не согласился Стивенсон. — Компания у нас в тот вечер собралась приличная, человек пятнадцать или двадцать. Двое или трое ребят почти не пили и остались трезвыми, но не в нашей группе. Накануне Маркусу исполнилось восемнадцать, и он впервые мог выпить на законных основаниях, так что мы хотели, чтобы ему этот вечер надолго запомнился. Боже, какие глупцы!
— А вам сколько было?
— Мне? Двадцать один. Робину было двадцать, Адаму, Сэму и Джулиану по двадцать четыре-двадцать пять.
— Что произошло потом?
Похоже, Стивенсон уже забыл, что еще час назад не собирался ни в чем признаваться, — едва начав, он уже не мог остановиться, как будто спешил как можно скорее сбросить камень с души.
— Большинство ребят вернулись в лагерь по дороге. Двоим или троим стало так худо, что они только о том и думали, как бы добраться до кровати. Но несколько человек пошли коротким путем, мимо замка. Вот там мы и затеяли игру.
— Что же это была за игра?
— Так сразу и не объяснишь. Правила придумывали на ходу, но это никого не волновало.
— А кто начал? Можете вспомнить?
Стивенсон наморщил лоб.
— Кажется, Робин. Мы шли вдоль берега, и он предложил Сэму спрыгнуть с моста. Тот спрыгнул, а потом сказал, что Робину слабо переплыть озеро нагишом. Потом я тоже переплыл озеро. Глупость, конечно. Вода была жутко холодная, так что кто-то вполне мог утонуть или просто умереть от остановки сердца. Но не повезло Маркусу.
