Филипп Ванденберг - Тайна скарабея
– О, мои поздравления, – повторил мужчина к негодованию обоих, которые навострили уши, как только американец сказал, что совсем недавно за завтраком восхищался этой леди на террасе. – Congratulations!
Майк и Артур отвели американца в сторонку, показали ему фото, и Макорн спросил:
– Вы уверены, что это именно та женщина?
Американец некоторое время рассматривал снимок и ответил:
– Хэй, ребята! Ральф Николсон видел эту женщину только раз, к сожалению, только раз. Но ее лицо относится к тем, что остаются в памяти навсегда. Она не больна?
Даже Макорн удивился и кивнул:
– Да, она больна.
Николсон широко улыбнулся.
– Странно, но все красивые девушки в мире уже замужем. И я спрашиваю: почему? – При этом он громко рассмеялся над своей шуткой, и его хохот разнесся по пустому холлу.
Тем временем Макорн и Камински пришли в себя.
– Вы… – начал Макорн, но так и не смог продолжить.
– Ничего, сэр, – перебил его Николсон, – меня зовут Ральф. А вас как зовут?
– Майк, – ответил журналист.
– О, американец?
– Нет, немец.
– Ну ничего.
Майк вынужденно улыбнулся.
– Когда это было? Я имею в виду, когда вы видели эту даму здесь, в отеле?
– За два или три дня до начала войны. Бог мой, как это звучит: за два или три дня до войны! – Он вдруг задумался. – Она… – Он замахал рукой, будто хотел стряхнуть что-то с рукава. – После той встречи я ее больше не видел. Мне очень жаль.
Старший портье отеля наблюдал за ними, прислушиваясь к разговору. Он подошел и вежливо сказал:
– Простите, господа, если я вмешиваюсь не в свое дело. Речь идет о постоялице нашей гостиницы?
Макорн показал фото, и старый портье кивнул.
– Почему вы интересуетесь этой дамой?
– Она невеста этого господина! – соврал Макорн и кивнул в сторону Камински. – Мы хотели здесь с ней встретиться, но не получилось.
Портье спросил:
– Как зовут эту женщину?
– Доктор Гелла Хорнштайн. Она немка.
– Совершенно верно, – ответил портье, – она немка. Но ее зовут Крамер, Петра Крамер. Я лично купил ей билет в Германию.
– Когда это было?
– Третьего июня.
– А куда именно в Германии?
Портье подумал, потом покачал головой.
– Во Франкфурт, если не ошибаюсь. Погодите, мистер, я припоминаю, что рейс был через Франкфурт на Мюнхен.
– А билет вы покупали на имя Петры Крамер?
– Как было велено.
Макорн и Камински удивились. Артур задумался, а Макорн вложил в руку портье банкноту. Американец горячо попрощался с ними.
– Смоличев, должно быть, сделал ей фальшивые документы, – сказал Майк. – Что связывает доктора Геллу Хорнштайн с Мюнхеном?
– Я не знаю, – ответил Камински. – Гелла родом из Вотума. О Мюнхене она никогда не говорила. – Он подумал и твердо сказал: – Мне нужно туда. Я должен найти Геллу.
Майк усмехнулся.
– Что ж, я готов. Я сам из Мюнхена. Одно ты должен запомнить: проще найти европейца в Каире, чем немца в Мюнхене. Мюнхен просто кишмя кишит немцами.
Теперь уже и Камински рассмеялся. Он понял, что именно хотел сказать Майк.
Пока оба раздумывали, где же теперь искать Геллу Хорнштайн, портье подошел к ним во второй раз. Он протянул Макорну лист бумаги:
– Может быть, это вам как-то поможет, мистер. Госпожа, которую вы искали, в день перед отъездом дважды звонила в Мюнхен. Вот список номеров с телефонной станции от второго июня. Видите: номер 217, комната по главному коридору, в которой проживала госпожа Крамер. Оттуда два раза звонили в Мюнхен по телефону 21998263.
– Тебе этот номер о чем-нибудь говорит? – спросил Майк и переписал цифры в блокнот.
Артур покачал головой:
– Я действительно ничего не знаю.
47
После происшествия с медальоном у профессора эль-Хадида не было ни минуты покоя. Все газеты писали об этом. Назревал скандал. Большинство в пух и прах раскритиковало его методы научного исследования. Поэтому эль-Хадид был весьма заинтересован в реабилитации своего доброго имени перед общественностью.
Он заранее сообщил Абд эль-Кадру о своем визите и сказал, что принесет с собой сенсационные новости о мумии Бент-Анат. Эль-Кадр отнесся к обещанию профессора довольно скептически, но все же пригласил в свое бюро в Египетском музее Хассана Мухтара и Иштвана Рогаллу, которые все еще были в Каире.
Профессор эль-Хадид со свойственной старикам педантичностью достал из портфеля рентгеновские снимки разных форматов и подошел с ними к окну. Эль-Кадр, Мухтар и Рогалла с интересом последовали за ним.
– Снимки, – с гордостью начал эль-Хадид, – сделаны по новейшей американской технологии и отличаются большей контрастностью, чем обычные рентгеновские снимки. И вот посмотрите, что я обнаружил!
Коллеги окружили эль-Хадида и стали смотреть снимки на свет. На негативе, который держал профессор, был через мумии в профиль. Эль-Хадид взял карандаш и указал на сетку светлых линий.
– И что это значит? – нетерпеливо спросил эль-Кадр.
Профессор опустил снимок и торжествующе огляделся.
– То, что вы видите на снимке, – это, несомненно, перелом основания черепа, который предположительно и вызвал смерть. По этому снимку можно судить, что смерть наступила от удара по затылку. Но… – Эль-Хадид взял второй снимок. – Против этого свидетельствует данный снимок. Здесь показан таз, и мы отчетливо можем различить тяжелый перелом.
Эль-Кадр, Мухтар и Рогалла сгрудились вокруг профессора, напряженно разглядывая снимки. Они отчетливо видели извивающуюся трещину поперек всего таза.
– Но и это, – продолжал профессор, – не привело к мгновенной смерти. В те времена перелом таза наверняка превратил бы царицу в калеку и рано или поздно она бы умерла от мучительных болей.
– Интересно, – заметил Рогалла, – что же могло привести к таким повреждениям?
Профессор вынул следующий снимок и поднес его к свету.
– Это снимок черепа самоубийцы, который спрыгнул с высотного здания в районе Булак. Видите, повреждения на снимке очень похожи.
– Вы предполагаете, что это было самоубийство? – поинтересовался Мухтар.
– Все признаки говорят об этом, – ответил эль-Хадид. – Но принцип патологоанатомов гласит: если причина смерти слишком очевидна, нужно начинать исследования сначала. То же самое касается и мумий.
– И что в итоге?
– Вы удивитесь! Наряду с переломами на руках и ногах, которые подтверждают изначальную гипотезу, я обнаружил следующее, – профессор ткнул карандашом в маленький квадратный негатив. – Это шейные позвонки, – пояснил он. – Эта подковообразная кость называется os hyoideutn. Она находится в передней верхней части шеи, между нижней челюстью и кадыком, и еще носит название подъязычная кость. И теперь рассмотрим детальнее эту подковку. Мы отчетливо можем увидеть, что посередине она расщеплена.
– И что это значит?
– По всей видимости, Бент-Анат задушили. При этом подъязычная кость и сломалась. И, возможно, чтобы замести следы, царицу сбросили с большой высоты.
Эль-Кадр, Мухтар и Рогалла переглянулись. Сказанное профессором было для них полной неожиданностью. О супруге Рамсеса было известно мало, а о кончине вообще ничего. Исследования профессора, возможно, открыли еще одну историческую драму. Теперь нужно было сравнить новые данные с прежними и установить правильные взаимосвязи. Это проект, который займет годы, но сделает кого-то известным.
Но кого же считать открывателем мумии Бент-Анат?С кем будет связано имя Бент-Анат, как имя Тутанхамона связано с Говардом Картером?
Каждый считал, что это будет именно он: эль-Хадид – потому что возглавлял исследования мумии, эль-Кадр – потому что считался экспертом по мумиям и хранил их в своем музее, Мухтар – как археолог из Абу-Симбел, Рогалла – потому что считался лучшим специалистом по времени Рамсеса и мог продолжить дальнейшие исследования.
Напряженное молчание четырех мужчин едва ли было связано с драмой, которая случилась три тысячи двести лет назад. Скорее, оно касалось славы, значение которой в археологии так же велико, как и в другой науке. А может быть, здесь она еще важнее.
В данный момент все козыри были на руках у эль-Хадида. Он мог написать по результатам своих исследований работу, и конфуз во время вскрытия мумии все бы забыли. У остальных был шанс лишь посоперничать со славой эль-Хадида, который исследовал мумию, и подтвердить или опровергнуть полученные сведения.
Рогалла беспокойно ходил взад и вперед. Ясно было, что он напряженно о чем-то думает.
– И каково ваше мнение? – спросил эль-Кадр Рогаллу.
– Я не знаю. Результат исследования оказался для меня таким же неожиданным, как и для вас. Это, скажем так, необычно, если не уникально. Об этом говорит и местоположение гробницы, в которой была мумия. Я хочу сказать, что если бы я собственными глазами не видел гробницу Бент-Анат в Абу-Симбел, то не поверил бы отчету эль-Хадида. Следовательно, мы столкнулись с двумя археологическими событиями, которые выходят за рамки нормы. Наша задача заключается в том, чтобы сделать правильные выводы из двух аномалий.
