Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом
«Потому и заставила отыскать отца?»
«Это была идея Валицкого…»
Для Николая ее слова стали откровением.
«Как? — поразился он. — Разве ты выполнила не волю матери? Но…»
«Я солгала тебе, — перебила Жанна. — Я не смела упоминать о Валицком. Это было жесточайшим табу! Я сама запретила себе говорить о нем. Призрак из прошлого не должен жить в настоящем. Когда он начал убивать, я еще больше испугалась. Я поняла, что со мной происходят ужасные вещи… и замкнулась. Меня могло спасти только молчание!»
«Спасти от чего?»
«От смерти, от безумия… от тюрьмы наконец».
«Зачем Валицкому понадобился твой отец… вернее, мой… тьфу! — спохватился Николай. — Зачем ему понадобилось, чтобы мы… то есть ты… стала дочерью Андрея Крапивина?»
Жанна пожала плечами, то ли не зная, то ли не желая говорить.
«Нельзя исключить, что ты, Нико — всего лишь пешка в ее партии, которую она надеется выиграть у неведомого противника, — пропел ему в уши двойник. — Барышня плетет новую паутину, а тебе уготована роль мухи, которая в ней запутается!»
Крапивин вдруг сам сообразил, в чем состоял этот замысел. Встреча Жанны с потомками барона Боде, бывшего душеприказчика графини, могла дать толчок к разгадке тайны «Шулера». И дала! Это был бубновый туз из кипарисового ларца.
Крапивин отдавал себе отчет, что не встреться он с Анной-Жанной, не попадись ему на глаза картина с игроками в карты, вряд ли он заинтересовался бы ларцом, не додумался бы залезть под сукно на дне и уж точно не обратился бы к гадалке из Черного Лога.
Пресловутая «синяя шкатулка» тоже сказала свое слово в этом «послании с того света»: натолкнула его внимательнее приглядеться к кипарисовому ларчику, где его дед хранил военные награды. То, что картина и туз каким-то образом указывают на клад, не вызывало у Крапивина сомнений. Это подтвердила и ясновидящая.
Теперь ее помощник, каковым она представила Николаю молодого человека по фамилии Лавров, позвонил и сообщил, что обстоятельства дела требуют срочно выехать в Крым. Надо сказать, Крапивин ждал этого.
Жанна послушно складывала вещи в большую спортивную сумку, с которой она приехала в Москву. Все возвращается на круги своя…
— Картину тоже бери, — вспомнил он настоятельную просьбу Лаврова. — Она громоздкая, придется вырезать ее из рамы.
Рыжеволосая красавица вздернула брови.
— Так надо, — коротко бросил Нико.
— Картина постоянно со мной, а я так ничего и не вспомнила…
— Совсем ничего? — недоверчиво прищурился он.
Жанна смущенно порозовела, что-то в ее лице дрогнуло; она быстро отвернулась и сделала вид, что перекладывает одежду, которая не помещалась в сумке.
— Мы вернемся? — спросила она.
— А ты как думаешь?
Она промолчала, глядя на горку обновок, которые купил ей Крапивин. Ее занимала мысль: зачем они едут в Крым?
— Ты сделала пластику, чтобы вернуть себе прежнее лицо? — прямо спросил он.
Жанна не стала этого отрицать.
— Мне казалось, что прежний облик изменит мою жизнь.
— В лучшую сторону?
— Изменит, и все. Мне было необходимо видеть в зеркале другие черты.
— Жанны де Ламотт?
— Если ты сам понимаешь, к чему вопросы? — вспылила она. — Со мной что-то не так! Я не должна чувствовать того, что чувствую! Не должна помнить того, что помню! Я устала бороться со своими кошмарами! Когда-нибудь это закончится?! Ты говорил, что не враг мне! А ведешь себя, как… инквизитор.
Она слегка переигрывала. Но в принципе Нико заслужил ее упрек.
— Хочешь сказать, я лезу тебе в душу?
— Разве нет? Вы все помыкаете мной! Джо, Валицкий, теперь ты…
— Я слышал, Джо был помешан на бриллиантах?
— Он бредил кладоискательством, — кивнула Жанна. — В его семье все пили, играли в карты и мечтали разбогатеть. Он мне уши прожужжал сокровищами графини де Гаше. Он говорил, что мой шрам — метка дьявола. Ты тоже так считаешь? Я одержимая, да?
Крапивин не был уверен, что знает ответ. Поэтому задал встречный вопрос:
— Говорят, Джо был на короткой ноге с мертвецами? Умел беседовать с ними? Могилки разорял?
— Чушь…
— Дыма без огня не бывает, — возразил он.
Родинка над верхней губой Жанны вызывала в нем сладкий трепет. Он злился на себя за эту слабость, но не мог унять волнение плоти. Заниматься любовью с дамой из прошлого совсем не то, что с нынешними барышнями. Нико сравнивал Жанну с Лорой и заметил разницу. В ласках Лоры чего-то не хватало. Надрыва, мучительного восторга, тоски по утраченному. Того, что делает каждое ощущение неповторимым, словно последний вздох.
Ему пришлось плеснуть себе коньяка и выпить.
— Будешь? — предложил он Жанне.
Та сделала ленивый глоток, вернула ему бокал. Он допил и ее порцию, чувствуя, как взбухают бурлящей кровью вены. Раньше он так не загорался. Казалось, что эти их совместные мгновения роковым образом истекают, что Жанна вдруг исчезнет, скроется за пеленой времени, и он больше ее не увидит, не сожмет в объятиях, не почувствует вкуса ее губ…
— Джо искал могилу графини де Гаше на старом кладбище, — вымолвила она. — Я рада, что он ее не нашел. Эту могилу искали еще его отец и дед. Смешно! Разве кто-нибудь станет прятать сокровище в собственном гробу?
Крапивин целиком разделял ее мнение. Схоронить клад в гробу — лишить покоя свои же бренные останки.
— Джо говорил, что их предок был резчиком по камню и Гаше заказала ему пару надгробных плит, чтобы потом выбрать лучшую. Якобы графиню поразила его фамилия — Бальзамов, — напоминающая ей о Джузеппе Бальзамо, графе Калиостро.
— Надгробных плит было несколько? — удивился Нико.
— Не знаю, — покачала головой Жанна. — Джо постоянно приставал ко мне с этим. Он твердил, что я должна вспомнить, где клад. Раз у меня такой же шрам, как у графини, значит, мы с ней связаны. Покойница выбрала меня, чтобы подать весточку с того света. Там ей камни ни к чему, а нам могут пригодиться.
— Вот почему к Джо приклеилось прозвище Калиостро.
— Он сам называл себя так. Дурачился! Ему нравилось, когда люди приходили в изумление от его фокусов. Джо творил с картами чудеса. Он был шутом.
— Тебе его жаль? — нахмурился Крапивин.
— Не очень. Он был злым шутом. Обращался со мной по-свински, а потом проиграл меня Валицкому, словно вещь.
— За это ты его убила?
Жанна всплеснула руками и закричала:
— Сколько можно повторять, что я никого не убивала! Это все Валицкий… или ты… — едва слышно добавила она. — Я боюсь его, боюсь тебя. Я всех боюсь…
Глава 34
Дома Крапивин торопливо побросал вещи в сумку и предупредил мать, что срочно улетает в командировку.
— Где ты ночевал? — упавшим голосом спросила та.
— У любовницы. Я уже большой мальчик, ма! — разозлился он.
Берта Евгеньевна заплакала. Неужели Жанна нарушила их договор? Обещала уехать, а сама продолжает морочить Нико голову. Как только за сыном закрылась дверь, она схватилась за телефон…
Тем временем Лавров ездил по городу в поисках платьев, камзолов и прочих предметов из списка. Он уже почти все достал, оставалось купить зеркало, подсвечники, набор свечей и можно ехать в Черный Лог за Глорией.
Встреча с Крапивиным и Анной-Жанной была назначена в аэропорту. Все четверо условились лететь одним рейсом. Лавров изнывал от любопытства, какая она из себя — Жанна де Ламотт в новом воплощении. И вообще, бывает ли такое? Скорее, истеричная барышня вообразила себя похитительницей бриллиантов, а окружающие ей поверили. Велика сила внушения!
В зале аэровокзала Крапивин не выпускал руку Жанны из своей. Он понимал, что завтра все должно решиться. Дама из Черного Лога и ее помощник зря тащиться в Крым не будут. Для поездки есть веская причина, которая может касаться одного — камней из «ожерелья королевы». Бог с ними, с брюликами, — Нико никогда не был фанатом ювелирных изделий, даже эксклюзивных, — его захватила легенда, связанная с этим бриллиантовым колье, и женщина, которая совершила ограбление века.
Неужели он держит за руку саму графиню де Ламотт де Гаше? Разве такое возможно? Если это обман, то ему хочется быть обманутым.
«Она убийца, Нико, — нашептывал ему внутренний двойник. — Ей ничего не стоит зарезать человека. Она живет в призрачном мире и сама — призрак. Ее преследуют воображаемые враги. Она опасна! Ею движут подсознательные инстинкты и жажда мести, ее поступки невозможно предугадать. Сегодня она — робкая овечка, а завтра может стать монстром!»
На этой угрожающей ноте второй Нико заткнулся, потому что первый увидел у буфетной стойки… Лорика. Танцовщица была затянута в короткий пиджачок и брюки-дудочки, на ее руке висел плащ, а у ног стоял чемодан на колесиках.
Крапивин подумал, что обознался. Но женщина в дудочках повернулась, и его сомнения рассеялись.
