Дарья Калинина - Шаловливый дедушка
— Как? — уныло спросила Лида.
— Завтра, когда вы поедете на дачу к вашему профессору, мы дадим вам микрофон и вы запишете на пленку все, что он будет вам говорить. Попытайтесь вызвать его на откровенный разговор.
— Никогда! — гордо отказалась Лидия. — На предательство вы меня не подобьете.
— Подумайте хорошенько. Мы ведь точно не знаем, убил ваш друг женщину или нет. Подумайте над нашим предложением еще немного. Ведь вы сами сказали, что он ее не убивал. А если не убивал, так чего же вам бояться? Вы ничего не теряете. Если ваш друг не убивал, то ему прямая выгода рассказать об этом на пленку. Не скрою от вас, что у нас уже есть обвиняемая, которая призналась в том, что убила из ревности ту женщину.
Лидия с облегчением вздохнула.
— Но наш начальник крайне упрямый тип, — продолжал Дима. — Он в эту версию не верит. Считает, что она яйца выеденного не стоит и что убийств из ревности в наше время не бывает. Требует, чтобы мы нашли ему настоящего убийцу.
Лидия задумалась. Мы бы дорого дали за то, чтобы прочитать ее мысли. Но она не успела ничего сказать, потому что зазвонил мобильник у Юли в кармане. Звонил крайне обеспокоенный Миша.
— Он роет в лесу яму, — тут же выпалил он в трубку. — Как только вы уехали, он сразу же схватился за лопату.
— Яму? — удивилась Юля. — Для чего?
— Не знаю, для чего или для кого, а только роет.
И, по-моему, это могила.
— Может быть, он вас засек? — предположила Юля — Исключено, — заверил ее Миша. — Он на одну персону роет.
После этого связь прервалась, оставив Юлю в тягостном раздумье, как можно отличить могилу на одну персону от могилы, скажем, на двоих.
— Роет могилу? — не поверила своим ушам Мариша. — Неужели это для Инны? Боже мой! Надо немедленно ехать.
— Не пори горячку. Куда ехать? Там же твои кузены, — встряхнула ее я. — Если Инна еще жива, то они ее спасут. Не думаешь же ты, что они просто будут стоять и смотреть, как Зайцев заживо хоронит нашу подругу? Не забудь, Миша в нее явно влюблен.
— О чем вы тут толкуете? — энергично вмешалась в наш разговор Лидия. — Какая еще могила? Кого он в ней собирается хоронить? И какая еще Инна?
— Хочешь сказать, будто не знала, что твой Зайцев похитил нашу подругу? Чтобы выведать у нее секрет ключа, которым можно открыть колонну, не прибегая к пиле? — набросилась на нее Юля.
— Нет, — растерялась Лида. — Мне ни о какой похищенной девушке неизвестно. Когда он ее похитил?
— Сегодня утром, вернее, уже вчера утром, — сказала я. — В общем, тем утром, которое было сутки назад.
— Это исключено, — решительно заявила Лидия. — Весь день мы были вместе. Никакой девушки мы не похищали. Тем более живой.
— Ах, так! Значит, НЕживую вы похищали?
— Откуда тогда у нас взялась «Купающаяся Психея»? — спросила Лида — Пришлось пойти на риск и выкрасть ее из Александровского парка.
— Только ее? А Инну не похищали?
— Не похищали. Да вы же и сами видели, что колонну мы вскрывали пилой.
— Видели, — неохотно признала Юля. — Значит, Инну вы не похищали. Боже! Так где же в таком случае Инна?!
* * *А Инна в это время находилась в довольно скверном месте. Во всяком случае, пахло тут скверно. Насчет остального Инна могла и заблуждаться, потому что на голове у нее был надет черный чулок или что-то в этом роде. А руки были связаны за спиной, так что стащить чулок и оглядеться по сторонам не было никакой возможности.
Лежала тут Инна уже без малого полчаса и чувствовала, что пора уже что-то предпринимать, если она и в самом деле хочет помочь Бритому. Ради которого, собственно говоря, и позволила себя похитить. Надеясь, что ее отвезут в то же место, где содержат и Бритого. На это же надеялся и Крученый, когда Инна со Славой сообщили ему о том, что лед тронулся и похищения Инны можно ожидать с минуту на минуту.
— Вряд ли у Анжелики и ее наемников предусмотрено сразу несколько мест для содержания пленных, — сказал он тогда. — Скорее всего тебя, Инна, отвезут туда же. Загвоздка в том, жив ли он.
— Я чувствую, что он жив! — воскликнула Инна.
— На твоем месте я бы предпочел более весомые доказательства, — возразил Крученый. — Все-таки похищать-то будут тебя. А у меня есть все основания предполагать, что с тобой поступят так же, как и с Бритым. Станут они головы себе ломать. Так что если Бритого прикончили сразу же, то и с тобой поступят соответственно. Единственная надежда у меня на то, что похищал Бритого не кто-то чужой, а его родная мамуля. Может, у нее осталась хоть капля совести. Сын все же. Только сомневаюсь, что для этой женщины родственные чувства имеют хоть какое-то значение.
И вот теперь Инна лежала в этом скверном месте, и ее глодали сомнения. Бритым-то тут не пахло. Увы, сообщить о своем открытии Крученому у Инны не было никакой возможности. Радиопередатчик или иное средство связи ей не выделили.
— Все равно, если они хотят оставить тебя живой, то обязательно обыщут и телефон найдут. А если…
Ну, не будем пока думать о грустном, — сказал тогда Крученый.
Однако нужно было вставать и приниматься за дело. Чтобы, во-первых, хоть частично освободить себя, а во-вторых, найти Бритого. Крученый поклялся, что глаз не спустит с машины, которая увезет Инну. И на все случаи у него расставлены посты.
И еще три детективных агентства и две охранные фирмы послали своих представителей, чтобы помочь обнаружить местонахождение Бритого. Все-таки не чужой человек, все вместе когда-то баланду хлебали.
Если судить по количеству отсидок Бритого и его тюремным связям, город должен был быть просто нашпигован участниками операции по освобождению дружка. Но тем не менее Инна больше полагалась на саму себя, чем на кого-то еще. Своя рубашка, как известно, — и так далее.
— Им-то что, убьют меня или нет, — бормотала Инна, пытаясь протянуть вперед руки через согнутые в коленях ноги. — Ну, убьют, предположим, плохо, конечно, все расстроятся. Но для них этот факт не смертелен. А вот для меня — всему конец.
Эта мысль принесла Инне прилив бодрости. Она сделала еще один рывок, и руки вместе с наручниками оказались впереди. Инна стянула с головы кусок ткани и огляделась по сторонам. Ее подозрения подтвердились. Она находилась в каком-то чудовищном месте — гибриде общественного туалета и овощехранилища. Но она тут не одна! Взвизгнув от омерзения, Инна взлетела на какой-то выступ. На полу возле грязного тюка суетились крысы.
Конечно, опасаться крыс особенно нечего. Их и было всего-то с десяток. Не смертельно, даже если они всем скопом набросятся на нее, она отобьется.
Но напрасно Инна внушала себе эту мысль. Отвращение к серым грызунам не отпускало. Вероятно, оно зарождалось в таких глубинах подсознания, до которых здравому рассудку просто не добраться.
И Инна решила занять саму себя беседой, надеясь, что это как-то ей поможет.
— Интересно, — громко заговорила Инна для придания бодрости, — а что они там нашли? Эта штука, должно быть, съедобная. Вряд ли животные станут суетиться из-за свертка со старыми газетами.
И тут Инна задумалась. Кто их знает, что эти твари жрут. Говорят, они и проводкой от электропроводов в голодную зиму не брезгуют. Если уж им проводка по вкусу, то старые газеты и вовсе для них царское пиршество. И Инна более внимательно пригляделась к свертку. Внезапно она вздрогнула. Ей показалось, что сверток шевельнулся.
— Ох, мамочка! — прошептала Инна, тихо мертвея. — Кто там?
В этот момент одна из крыс довольно пискнула, должно быть, распробовав угощение, а в ответ раздался приглушенный стон. Инна взвизгнула еще раз.
Крысы неодобрительно и разом, словно по команде, уставились на нее. Должно быть, про себя они возмущались, что она своими криками портит им аппетит.
Все это длилось ровно мгновение. А потом Инна совершенно неожиданно поняла, что крыс она не боится. Ну, ни капельки!
— Вы, мерзкие твари! — сказала она им. — Прочь!
И, схватив двумя руками обломок кирпича, швырнула его в центр крысиной стаи. Разумеется, ни одной крысе это не повредило, потому что они разбежались в разные стороны. Зато кирпич угодил прямо в сверток, который при этом издал еще один приглушенный стон. Инна бросилась вперед, окончательно распугав крыс, и принялась раздирать сверток. Работать скованными руками было крайне неудобно, но Инна не сдавалась.
И вот последняя тряпка слетела, и Инна без сил опустилась на грязный пол. И горько зарыдала, уткнувшись лицом в живот лежащего перед ней грязного, окровавленного и вдобавок ко всему еще и дурно пахнущего мужчины.
— Бритый, миленький! — рыдала Инна. — Нашелся! Ты живой?
Впрочем, последний вопрос был явно излишен.
Грудная клетка Бритого равномерно вздымалась и опускалась, как бывает в глубоком сне. Бритый и в самом деле спал, одурманенный какими-то наркотиками. Инна попыталась растрясти своего жениха, но это было все равно что трясти дерево. Бритый сохранял полнейшую невозмутимость. И это несмотря на то, что крысы вот-вот должны были пойти в новую атаку, чтобы пообедать им.
