Сергей Рокотов - Тайны подмосковных лесов
- Спасибо, - сказала в какой-то задумчивости Катя. - А вы не знаете, что же все-таки связывало этого человека с моими родителями?
- Не знаю, Катя, честное слово, не знаю. Что-то он говорил такое, что будто бы твой отец причинил вред его двоюродному брату, что, вроде бы, он из-за него погиб... Но подробностей он не рассказывал. Он хотел, правда, рассказать... - Хряк едва заметно усмехнулся. - На следующий день после твоего ухода. Не получилось у него, помешали нам. А если бы рассказал, я бы уж никому не передал.
Катя пристально поглядела на него с чувством благодарности в глазах.
- Мне кажется, что он любил твою мать, - задумчиво произнес Хряк. - А теперь эта любовь перешла на тебя.
Катя продолжала внимательно глядеть на Хряка.
- Но избави тебя Бог от этой любви, - добавил Хряк.
- Бог-то, как видно, не избавляет, - с горечью произнесла Катя.
- Да..., - вздохнул Хряк. - Ладно, Катя, будь здорова. Все будет хорошо, ты замечательная девушка, и должна быть счастливой. А я чем могу, помогу, не теряй мой номер телефона.
- Вы знаете, что мой отец остался жив? - спросила Катя.
- Да, слышал! - оживился Хряк. - Это хорошо, это так хорошо... Я думал, ты осталась круглой сиротой... Я так рад, что он остался жив, ты даже не представляешь... Ты рассказывала ему о том, что произошло?
- Нет. Я не могу. Я не могу вслух этого произнести. Мой отец стал совсем другим. Он словно мертвец, словно призрак. Да и чем он может помочь?
- Да, правильно, думаю, ты права. Не надо ему лишних стрессов. Ему и так в жизни досталось... Так-то, Катя, многое в жизни приходится решать самой, без посторонней помощи.
- Ну все, Дмитрий Степанович. Спасибо вам ещё раз.
Он отвернулся и прикусил губу, вспомнив тот ноябрьский полдень, скользкую дорогу у моста, летящую с обрыва "Волгу".... Встряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя ужасные воспоминания...
Катя вышла из машины и пошла вдоль коммерческих ларьков, растущих как грибы, продираясь сквозь шумящую толпу, и вышла на широкий Ломоносовский проспект. Ветер раздувал её летнее платье, на неё заглядывались прохожие мужчины и удивлялись её словно отрешенному ото всего земного странному взгляду...
КНИГА ТРЕТЬЯ
ВОРОНЫ
1.
Апрель 1995 г.
Почему-то в это апрельское утро Дмитрию Степановичу Рыщинскому не спалось. Какая-то непонятная тревога вдруг охватила его, и откуда взялась эта тревога, он никак себе объяснить не мог. Дмитрию Степановичу было уже за пятьдесят, человек он был умудренный весьма серьезным житейским опытом и известен в определенных кругах, как Хряк, человек, не сгибаемый ни при каких обстоятельствах, смелый и бескомпромиссный. Много чего было за его спиной...
Всего два года назад он стал почтенным членом общества - владельцем недвижимости, сначала квартиры в сталинском доме на Мосфильмовской улице, а затем и дачи, кстати, того же самого домика недалеко от кольцевой дороги около Одинцова, который он снимал и в котором разыгрались столь драматические события. Он женился на своей бывшей жене Ларисе, шикарно отремонтировал квартиру, купил себе БМВ - 520, который через год поменял на "Вольво"-740, он вел спокойный достойный образ жизни, его сын Павлик учился в институте и жил отдельно от них, Ларисина двухкомнатная в Кузьминках осталась ему. Лариса некоторое время продолжала работать, но совсем недавно он уговорил её все же оставить работу. У неё стало плохо с сердцем, и Хряк отправил её лечиться в подмосковный санаторий. Сейчас, имея деньги, можно было поехать в такой санаторий, где раньше отдыхали и лечились только члены ЦК КПСС, там были прекрасное лечение и питание, и носились там с редкими отдыхающими, как с писаной торбой. Хряку все это было чрезвычайно приятно, его приводила в восторг мысль, что его жена, е г о, человека с таким прошлым, отдыхает там, где раньше отдыхали те, кого он видел только с экрана телевизора. Хряк вообще был чрезвычайно доволен своей жизнью за последние два с половиной года. Он теперь понимал, что правильно поступил тогда, в ноябре 1992 года, когда согласился на предложение Варнака и Ворона участвовать вместе с ними и Помидором в ограблениях сбербанков и обменных пунктов валюты. Как же им везло тогда! Как будто какой-то ангел-хранитель берег их... Плюс ловкость и умение, разумеется. Выбор места банка, чтобы можно было исчезнуть незамеченными, что тщательно подготовил Варнак, изменение своей внешности до полнейшей неузнаваемости, что блестяще организовал Ворон, а главное - то, что все произошло чрезвычайно быстро - в течение трех-четырех недель, и не успели органы навести порядок в охране сбербанков и обменных пунктов, как они прекратили свои налеты и сели на дно. Правда, уже после этого Варнак, Ворон и Помидор похитили жену бывшего завмага Мырдина, мучили её неделю, после чего Мырдин вынужден был за бешеные деньги выкупить измученную жену. Но в этом Хряк принимал только косвенное участие, обеспечивая транспорт. Дело прошло без сучка, без задоринки, как по маслу...
Через некоторое время Ворон сообщил ему, что Варнака нашли убитым на окраине Москвы при больших деньгах, высказав подозрение, что это месть Мырдина. Хряк тогда внимательно поглядел в темные очки Ворона и позволил себе усомниться в его подозрении - слишком уж трусливым человеком был бывший завмаг и нынешний бизнесмен...
Хряк прекрасно понимал, что каждый, кто имеет дело с Вороном, ходит по лезвию бритвы, но на этот раз злая судьба обошла его стороной. Ворон честно рассчитался с ним и исчез. В результате всего этого Хряк получил четыреста тысяч долларов и стал достойным членом нового общества. Он вложил часть денег в некоторые компании через своих знакомых и преспокойно существовал на проценты от прибыли, купил квартиру, машину и дачу и жил припеваючи. Казалось, Господь вознаградил его за мучения долгих лет детства, юности, зрелости и дал ему все, что нужно для полноценной жизни - достаток, любимую жену, прекрасного сына. Господь, наконец, дал ему железное здоровье, что было довольно удивительно после всего, что ему довелось пережить. И, наконец, что было весьма немаловажно - он жил спокойно и не участвовал больше ни в каких делах, время от времени его навещали старые друзья, он по мере возможности помогал им, но ни на какие сомнительные авантюры больше не подписывался. А Ворон исчез из его жизни, растворился в небытие. Кроме той маленькой записочки для Кати от него больше никаких известий не было. Ходили слухи, что Ворон смотался на Запад. Скорее всего, так и было, потому что, если бы он был здесь, поблизости, он бы так или иначе дал о себе знать. Недавно от одного уважаемого в их среде человека поступило подтверждение того, что Ворон за бугром, что его следы обнаружились в Варшаве, где он, якобы, сколотил банду и бомбит своих бывших сограждан, занимающихся в Польше бизнесом. Этим слухам Хряк верил и не думал, что Ворон вернется в Россию. Слишком уж много на нем здесь висело, и никакого резона приезжать сюда не было. Разумеется, было ясно, что руки у Ворона очень даже длинные, но все же его отсутствие обнадеживало. Трусом Хряк никогда не был, всю жизнь рисковал, а поэтому мог испытывать комфорт и на лезвии бритвы. Хотя, надежды на то, что Ворона где-нибудь ухлопают, все больше и больше тешили Хряка. Он не думал, что Ворон станет мстить ему за то, что он тогда отпустил Катю - на фоне всех последующих событий история с Корниловыми, странная привязанность Ворона к Кате вызывали у Хряка чувство глубокого недоумения, все, чем занимался Ворон в те мрачные дни октября ноября 1992 года казались Хряку проявлением какого-то маниакального помутнения рассудка, сначала вызванного желанием мести непонятно за что, а потом чуть ли не любовью. Правда, то, что Ворон способен кого-то любить, кроме самого себя, никак не укладывалось у Хряка в голове. Сам-то Хряк был по сути однолюбом - свидетельство тому вторичная женитьба на Ларисе, но здесь другое - Лариса был конкретным человеком, с которым они долго прожили, мыкали горе, родили сына, а здесь же странная привязанность Ворона к женской половине семьи Корниловых - Полевицких была чем-то эфемерным и нереальным. Так что, Хряк полагал, что эта болезнь у Ворона прошла. Но он понимал и другое - Ворон не терпел свидетелей. А Хряк слишком много о нем знал. Внезапная гибель Варнака тоже настраивала на печальный лад. Странно, конечно, что уничтожив Варнака, он не тронул его, более того - полностью рассчитался с ним. Ворон был человеком многоликим, он умел быть и очень грубым, и очень мягким, вкрадчивым, он мог вызывать жуткую ненависть, но даже Хряк, мощный мужчина с блестящим уголовным прошлым, чувствовал себя за Вороном как за каменной стеной. Ворон вообще был известен в уголовном мире, как большой везунчик, везло, порой, и тем, кто был рядом с ним и делал одно с ним дело. Поначалу везло. Трудно сказать, что Варнаку очень повезло - ему теперь ничего не было нужно. Хряка поражало то, что после убийства гаишника на шоссе им удалось исчезнуть, поражало и то, что они ограбили несколько сбербанков и обменных пунктов и опять сумели исчезнуть, поражало то, что теперь все идет чинно-гладко, и никто его не трогает, не арестовывает, не шантажирует, не пытается убить, вообще - не мешает жить сыто и привольно. Все было до того уж прекрасно, что даже становилось странно и тревожно.
