Кир Булычев - Дом в Лондоне
— Хорошо, — улыбнулся инспектор. — Вернемся к событиям последней ночи. Значит, в доме находились только вы, — он обвел взглядом троих свидетелей, — а также дочь господина Кошко?
— Вот именно, — сказала Валентина.
— И двери были заперты?
— Так разве это запоры? — сказал Василий. — Я любой пальцем открою. Одна видимость, что запоры.
— А если бы кто-то чужой вошел в дом, вы бы услышали? — спросил инспектор.
— Безусловно, — заявил Василий, но Валентина осталась недовольна.
— Может, и не услышали бы, — сказала она. — Может, мы разговаривали или вещи паковали — мало ли что. Разве можно быть уверенным?
Василий посмотрел на жену в недоумении. Он так не думал. Но Валентина не спешила расставаться с информацией.
Засвистел чайник. Лидочка пошла на кухню. Она сняла чайник с плиты, поставила его на поднос, достала чашки, растворимку, молоко и сахар. Лидочка смотрела на стену и все никак не могла вспомнить, чего же не хватает. Чего-то большого. Странно, что забыла. Надо у Валентины спросить, у нее память хорошая.
Когда Лидочка вернулась, в столовую как раз вошел франтоватый эксперт и негромко докладывал инспектору о своих выводах, после чего инспектор с виноватым видом сообщил жильцам дома, что им придется дать отпечатки пальцев.
Валентина вдруг возмутилась.
— А какое такое преступление мы совершили? — спросила она. — Может, кто убит или обкраденный?
— Мы расследуем исчезновение двух людей, — объяснил инспектор. — Во втором случае мы явно имеем дело с преступлением, поскольку миссис Кошко потеряла много крови.
— Может, это и не кровь вовсе? Рано выводы делаете. У нас поперед суда не обвиняют.
— Вы хотите, чтобы я уехал? — серьезно спросил Слокам, словно старался узнать просвещенное мнение Кошек и был готов немедленно отправиться домой, к семье, если Кошки того потребуют.
Но они не потребовали.
— Сидите уж, — разрешила Валентина, — снимайте допрос, ваше дело служебное.
— Скажите, пожалуйста, — спросил инспектор, — дочь мистера Кошко переживала исчезновение своего отца?
— Ой, переживала, — запричитала Валентина. — Просто слезами умывалась. Осталась в молодые годы без отца, без матери…
— Но вот свидетель госпожа Берестоу, — заметил инспектор, — заявила мне, что, по ее сведениям, исчезнувшая дама лишь выдавала себя за миссис Кошко.
— Ой, выдавала, — согласилась Валентина.
— На самом деле настоящая миссис Кошко…
— Он с ней развелся, — дополнила Валентина.
Об этом Лидочка инспектору сказать забыла — очень уж спешила изложить события вкратце, как можно короче. Поимка бандитов казалась более важным делом, чем события прошлых лет.
— Будьте любезны, расскажите мне подробнее, — попросил Слокам, и Валентина поведала инспектору драматическую историю семейства Кошко.
— Мне все ясно, — сказал инспектор и закручинился.
И Лидочка подумала, что со стороны вся эта история отдает бульварной литературой: отвергнутая бывшая жена, разбогатевший муж, несчастный ребенок и, конечно же, бандиты…
— Значит, Ирина полагала, что в исчезновении ее отца виноваты бандиты? — спросил Слокам.
— А то кто же? — удивилась Валентина. — Он им бумагу подписал, все денежки теперь на Аллу перешли, на что он им нужен?
Лидочка перевела слова Валентины, а от себя добавила, что сомневается в такой наивности бандитов.
— Это я понимаю, — согласился Слокам. — Но нельзя исключать и того, что они рассчитывали удержать дом под контролем. Им нужно было всего несколько дней, чтобы получить деньги со счета, особенно из сумм, уже переведенных в наличность.
— Что он говорит? — заинтересовалась Валентина.
— Он думает, что вы правы.
— И Ирина знала о том, что Алла — не ее мать? — спросил инспектор.
— Вопрос даже глупый, — сказала Валентина.
Покладистый инспектор согласился, что вопрос глупый, но Лидочка поняла, что задал он его сознательно, не столько от глупости, сколько от английского уважения к следственному порядку.
— И Ирина не выносила эту женщину?
— А то как же! — сказал Василий. — Она ее просто ненавидела. Но я так думаю, что господин следователь тоже бы ее ненавидел, если бы за настоящую мамочку переживал, а чужую таким душевным именем звать был вынужден.
Инспектор с пониманием покачал головой. Ему не хотелось попадать в такое положение.
— Может быть, — инспектор подкрадывался к жертве медленно, как лев к стаду антилоп, — может быть, эта ненависть распространялась и на ее отца? Ведь она могла винить его за то, что ее мама оказалась в таком опасном положении?
Валентина посмотрела на мужа, Василий на Валентину, но они решили не сознаваться, хотя Лидочка понимала: если положить руку на сердце, то ненависть к папе, бросившему и маму и дочку, жадному и себялюбивому, порой охватывала Иришку, чего она от Кошек не скрывала.
— Нет, — сказала после паузы Валентина, — такого не припомним.
Инспектор показал заячьи зубы. Он уже раскусил краснодарских Кошек и выслушивал их ответы с изрядной долей скепсиса.
— Но свои отрицательные чувства к Алле она не скрывала, — предположил Слокам.
— А мы все ее не выносили, — сказала Валентина. — Некультурный человек, не нашего круга и к тому же бандитка.
Перевести столь эмоционально сложную фразу Лидочке удалось не сразу.
— Но вряд ли вы или госпожа Берестоу грозились ее убить? — не уступал инспектор.
— Ни боже мой! Она сама кого угодно убьет!
Слокам примялся пить кофе, пока тот не остыл. Остальные тоже пили кофе и молчали.
Неожиданно инспектор встрепенулся.
— А может быть, ночью по комнате госпожи Кошко ходила Ирина?
Валентна ответила не сразу.
— Я не видела. — сказала она, — чего напраслину возводить?
— А вы не видели, чтобы Ирина выходила ночью из дома и уезжала на машине?
— Нет, не видели — ответил Василий.
— А не может быть, что ночью к Ирине приходил ее друг Роберт Ричардсон?
— Ну что вы, она же еще девочка! — возмутилась Валентина. — Ну разве можно так думать! Хоть сейчас молодежь, конечно, не бережет свою честь.
— Вы уверены, что сегодня ночью мисс Ирина Кошко и ее друг Роберт Ричардсон не выносили из дома и не увозили тело миссис Аллы Кошко? — Боа-констриктор все туже сжимал свои кольца.
— Ну что пристал? — взмолился Василий, выслушав перевод. — Чего он к Иришке привязался? Да если бы мы и видали что, неужели ему скажем?
Василий не учел, что кое-какие познания в русском языке у мистера Слокама имеются. А Лидочка не удивилась, когда инспектор сказал:
— Не хочем сказать мне про машина? Это понимаю.
— Ну вот, еще этого не хватало!
И тогда Мэттью достал из бокового кармана пластиковый пакет, в котором лежал небольшой платочек, обвязанный кружевом и испачканный кровью.
— Как вы думаете, кому мог принадлежать этот платок? — спросил инспектор.
Лидочка была поражена тем, что он успел отыскать платок. Она начисто забыла, где видела его в последний раз. А инспектор уже связал его со своими подозрениями.
Валентна не скрыла возмущения:
— Вот этого я от тебя, Лидочка, не ожидала! Ты зачем мои слова передала англичанину? Неужели не понимаешь, что это тайные слова? Для тебя Иришка человек чужой, равнодушный, а для меня она заместо дочки!
— У вас была информация о платочек? — по-русски спросил инспектор.
— Да, была, — призналась Лидочка. — Госпожа Валентина Кошко сказала мне сегодня, что она сама вышила и подарила его Ирине.
Таиться было не только неправильно, но и глупо: инспектору бывало трудно выразить свои мысли, но понимал он многое.
— Значит, этот платок Ирина оставила в машине? Она вытирала сиденье, но в темноте потеряла платочек.
— Но почему она? — закричала Валентина. — Почему она? Может, этот платочек Лидия сама утащила. Аллу убила…
— Мне ее не поднять, — призналась Лидочка.
— А тебе Генка помогал. Вы одна компания, — сообразил Василий. — Мне ты давно уже не внушаешь.
Слокам с интересом перевел взгляд на Лидочку.
— Любопытная информация, — сказал он по-русски к вящей радости краснодарских родственников.
Инспектор спрятал пакет с платочком в карман. В столовую заглянул полицейский.
— Из Хитроу, сэр, нам сообщили, что наша группа обошла весь аэропорт и никаких следов преступников не обнаружила, — сказал он.
— Я так и думал. Они умнее. Поймать их будет нелегко, ведь придется все время возить с собой свидетелей. А где девушка? Где мисс Кошко? Она возвращается?
— Она должна быть в машине.
— Обратно вертолета не нашлось?
— Но ведь такой спешки уже нет.
Слокам кивнул, достал свой сотовый телефон, набрал номер. Все смотрели на инспектора, словно ждали, что из аппаратика вылетит птичка.
— Это ты, Генри? — спросил инспектор. — И девочка с вами? Тогда не надо возвращаться сюда, слишком далеко. Мы встретимся на полпути. Да, везите ее в Скотленд-Ярд. Я там буду через сорок минут.