Энн Грэнджер - Неугомонное зло
— Но она не знала, как перстень попал в коробку, — возразил Маркби после того, как Рут замолчала. — Старый Билли наверняка притащил перстень из лесу. Но как он к нему попал? Снял ли он его с пальца человека, которого нашел мертвым? Или с убитого им человека? От Билли Эстер пошла в церковь и, встав на колени, стала молиться, ища совета. Она знала, Рут, что должна рассказать обо всем вам. И знала, что вы должны обо всем сообщить в полицию. С вашей стороны потребовалось бы немалое мужество. Все узнали бы о ребенке… Всю жизнь Эстер защищала вас, как много лет назад, когда вы забеременели. Видимо, Эстер не представляла, как ей защитить вас сейчас… Дайлис пошла за ней в церковь. Возможно, увидев ее, Эстер обернулась, но вряд ли испугалась — даже после того, что увидела в их доме на кухне. Дайлис она знала давно и хорошо. Может быть, решила, что Дайлис ни при чем и не знает, откуда у ее отца перстень с печаткой.
Рут поерзала на диване, куда села, когда Маркби заговорил.
— До сих пор не верится, — призналась она. — А может, и напрасно я… В Нижнем Стоуви Туэлвтризов всегда недолюбливали. Странно, правда? В каждой деревне есть такая семья… Их терпят, но недолюбливают…
— Видимо, не без причины, даже если об этой причине никто не говорил вслух. Может, старый Билли считался местным пьяницей?
— Пить он, конечно, пил, но вряд ли больше, чем соседи… Не знаю. — Рут прикусила губу. — Правда, я припоминаю вот что. Он всю жизнь был склонен к насилию. В наши дни такое называют «домашним насилием». А раньше, наверное, сказали бы просто: он бил жену и детей смертным боем. Его жена часто ходила вся в синяках. И дочери тоже приходили в школу избитые… Видимо, не настолько сильно, чтобы учителя забеспокоились. Ну а если следы были слишком заметны, дети, наверное, сидели дома, пока синяки не сходили. Дайлис тоже иногда пропускала по нескольку дней. Когда приходила, всегда говорила, что простудилась, хотя я ни разу не видела, чтобы у нее был хотя бы насморк.
— В школу… — задумчиво протянул Маркби. — Дайлис и Сандра Туэлвтриз, две рыжеволосые девочки!
— Да, — удивленно ответила Рут. — Они и правда были рыжие… Сейчас-то Дайлис красится, потому что рано начала седеть. — Она удивленно посмотрела на Маркби: — Откуда вы знаете?
— Догадался, — уклончиво ответил он, вспоминая семейные фотографии на каминной полке в доме Туэлвтризов. Трое детей, и все рыжие! А потом еще Сандра в Диснейленде… На фоне заката кажется, будто у нее на голове пожар!
Защитнику, которого Дайлис выделили по закону, бледному и серьезному молодому человеку, приходилось нелегко.
— Моя клиентка дала согласие откровенно и без утайки отвечать на ваши вопросы. Тем не менее мой долг — напоминать ей о ее правах, когда она не обязана отвечать.
— Все правильно, — сухо ответил Пирс и осторожно потрогал снова занывший больной зуб кончиком языка.
Сидящая рядом Джинни Холдинг смерила его понимающим взглядом.
Пирс заставил себя отвлечься от зуба и сосредоточиться на деле.
— Хорошо, Дайлис. Давайте начнем с самого начала. Когда вы поняли, что именно ваш отец насиловал женщин двадцать два года назад?
— Вы не обязаны отвечать на этот вопрос! — поспешно вмешался адвокат, поворачиваясь к Дайлис. Пирсу он пояснил: — Вы не можете доказать, что на женщин нападал именно мистер Туэлвтриз. С чего моя клиентка должна считать, что Картошечником был он?
— Коробка, — буркнул Пирс.
— Какая еще коробка? Судя по всему, она исчезла. Но даже если бы нашлась… — адвокат позволил себе усмехнуться, — что она доказывает? В ней лежали разрозненные вещи, которые ее отец мог найти где угодно. Мог подобрать с земли, мог найти в лесу…
Пирс тихо застонал. Наверное, сегодня не его день. Опять не везет!
Но Дайлис предпочла не послушать совета адвоката.
— Ничего я не «поняла», как вы говорите. Про папашу я всегда знала. Все началось, когда мать слегла. Ничего не могла делать, даже себя не обслуживала. Ни помыться, ни поесть толком. Тогда ее сильно разнесло, и папаша на нее взъярился. Бывало, стоит на пороге спальни и кроет ее последними словами… Правда, пальцем ее не тронул — уж за этим я следила. Я тогда приехала домой после того, как муж меня бросил. Сбежал с барменшей, нахальной шлюхой, — она работала в деревенском пабе. Теперь-то мне не жалко; как говорится, ей — удачи, а ему — скатертью дорога. Податься мне было некуда, вот и пришлось вернуться к родителям. Мама лежала прикованная к постели… Кому-то надо было ходить за ней, да и за ним приглядывать, старым паскудником. Потом, как дома все вроде наладилось, он и начал охотиться в лесу.
— Миссис Пуллен! — взмолился адвокат. — Вы поступаете неразумно, и в ваших признаниях нет никакой необходимости!
— Дайлис, как вы относились к отцу? — негромко спросила Джинни Холдинг.
— Старый он козел! А когда был молодой, был молодым козлом. Мы все, дети, его до смерти боялись. Бывало, попадешься ему на глаза, а он раз — и затрещину! А уж когда возвращался из паба под мухой, то поднимался наверх, выволакивал нас из кроватей и избивал.
— Дайлис, когда он поднимался к вам в спальню, то только избивал вас? — тихо спросила Джинни.
Дайлис удивленно вытаращила глаза:
— А что, мало разве? Мать, бывало, виснет у него на руке, просит оставить нас в покое, а он как развернется, да как врежет ей кулаком в лицо! Мой брат Уильям — его еще называют «молодым Билли» — в семнадцать лет уехал из дома, поступил во флот. Сестра вышла за военного и уехала с мужем в Германию. Ну а я, похоже, вытянула короткую соломинку… — Дайлис не мигая посмотрела на Пирса. — И по-прежнему его боялась, хоть и стала старше. Пусть он меня больше и не бил, а я все равно боялась! Он ведь знал, чем меня уесть. Я жила в его доме, а больше мне некуда было податься… Вот и приходилось терпеть.
Дайлис замолчала и уставилась на свои руки, лежащие на столешнице.
— Я знала, когда он забавлялся в лесу… Чуяла по запаху, когда он возвращался. И одежду его видела, кровь застирывала… А он мне показывал вещи, которые отбирал у тех девушек… Хвастался! Видел, что я боюсь, и радовался. Наверное, тому, что мог мне подробно рассказывать про свои мерзости, а я ничего не могла поделать. Говорю же — старый козел… Ну а я вначале больше заботилась, чтобы мама ничего не узнала. С ним у нее была собачья жизнь, да под конец она сильно мучилась. В общем, пожалеть тех девушек у меня даже времени не оставалось.
Джинни Холдинг спросила:
— А к вам он с определенными целями не приставал?
Дайлис перевела немигающий взгляд на Джинни:
— В этом смысле я его не интересовала. Он все время обзывал меня «дылдой». Я нужна была, чтобы готовить и прибирать в доме.
— И тем не менее вы с ним жили под одной крышей. Как вы сами только что сказали, ничего с ним поделать вы не могли. Было бы неудивительно, если бы он воспользовался своим положением… Вы понимаете, о чем я?
— Понимаю! — Дайлис плотно сжала губы и замолчала. Глаза у нее сделались пустые.
Пирс незаметно ткнул Джинни в бок; ему казалось, что давить на Дайлис дальше нет смысла.
— Что случилось после того, как умерла ваша мать? — спросила Джинни.
Дайлис прищурилась и метнула на нее подозрительный взгляд:
— После ее смерти-то? А что мне было делать? Я осталась, готовила ему и прибирала в доме. Ни одного слова благодарности от него не слышала. Мне ведь податься было некуда, а пока папаша был жив и занимал тот дом, у меня оставалась крыша над головой. Я знала, что старый мистер Джонс не вышвырнет папашу из дому, и молодой Кевин тоже не вышвырнет — хотя бы до тех пор, пока жив его отец. Но старый Мартин Джонс ведь тоже не молодеет. Наверное, после его смерти Кевин и выгнал бы нас на улицу… Ну а если бы папаша раньше помер, тогда совсем просто. Я-то ведь никто. Дом снимал папаша. Ни в какую не соглашался переехать в дом престарелых… Даже в больницу ложиться не хотел. Вот я и вела его хозяйство да заботилась, чтобы он не помер раньше времени — вроде как это в моих интересах было, верно? — Ее маленькие глазки снова впились в лицо Пирса.
На инспектора навалилась огромная тоска.
— Ладно, — сказал он. — Расскажите о Саймоне Гастингсе.
— Папаша его не убивал! — пылко вскричала Дайлис. — То есть не убивал специально, как вы думаете. Там несчастный случай вышел… Так уж получилось!
— Продолжайте!
Дайлис замолчала и смотрела на Пирса, словно ждала, что тот кивнет в знак согласия.
— Как произошел несчастный случай? — уточнил Пирс.
Адвокат снова вмешался:
— Моя клиентка не может ничего сообщить по данному поводу, потому что не знает. Она не присутствовала при смерти Саймона Гастингса!
— Я знаю, что мне рассказывал папаша! — грубо возразила ему Дайлис.
— Да, миссис Пуллен, но вы не знаете наверняка, что все было именно так. Все произошло не на ваших глазах… Возможно, в рассказе вашего отца имелись неточности.
